– Вот они и появились, – повторил Валерка. – Все, как предсказывалось…

На эту тему мы многократно уже говорили. Только раньше без оборотней обходились. Сейчас слова Братишкина прозвучали убедительно. По крайней мере, сразу после волчьего воя из глубины шахты, многократно усиленного, мне эти слова показались очень убедительными.

Сам я считал себя человеком верующим, но не таким, как Валерка, который за стол без молитвы сесть себе не позволял. Все немного верят, и я тоже. Без этого трудно тем, кто служит в частях постоянной боевой готовности. Смерть видеть часто приходится, потому и вера приходит. И так же точно верит большинство, самой веры не понимая и не зная. И в церковь, естественно, не ходил, хотя у нас в батальоне были и настоящие верующие, и в дни церковной службы их отпускали со службы военной, естественно, если они не были в наряде.

Сейчас мне вспомнились слова Валерки, произнесенные, когда я объяснил ему, что у меня постоянно не хватает времени на церковные службы, но намерение такое я имею. Он тогда сказал просто:

– А ты уверен, что дано человеку знать, когда придет его последний час?

– Это уж как повезет, – ответил я обтекаемо.

– Живет человек, жизни радуется, делами занимается, на свидания бегает, а потом или пуля-дура пролетела, или пьяный сосед за руль сел и погонять по двору решил, или просто сосуд в голове лопнул – вот и не осталось времени, чтобы к встрече с Богом подготовиться…

С этим не согласиться было трудно, тем более при нашей службе в спецназе ГРУ. И я согласился. И даже сам себе пообещал, что, когда в батальон вернемся, я буду ходить на церковные службы вместе с Валеркой, и на исповедь, и на причастие, как он. Каждую неделю ходить буду. Чтобы всегда в готовности быть. Когда человек готов, ему не страшно… Но вот не успел еще, не хватило времени. Отправили нас догонять взвод. А сейчас… То ли пуля-дура уже летит, то ли сосед дрожащей рукой уже ключи от машины ищет, то ли сосуд в голове раздулся и лопнуть желает. Я вместе с Валеркой попал в такую переделку, из которой выбраться живым было проблематично. И оставалось только жалеть, что раньше не задумывался о смысле веры, о смысле жизни и смерти. Если бы думал раньше, может быть, многое в моей жизни иначе бы сложилось и сейчас вой оборотней не казался бы таким страшным…

* * *

– Эй, там, внизу… Эй… «Летучие мыши»… Просыпайтесь! Налетались во сне, – раздался мерзкий голос.

Потом послышался какой-то негромкий разговор не на русском языке, в котором мы ничего, естественно, не поняли. Разговаривало по крайней мере трое или четверо. Четвертый, кажется, только реплики бросал. А после разговора сверху пробился по стене луч сильного фонарика. Но осветить клеть ему мешал щит, с которым я столкнулся, «гуляя» по веревке. Надсадно и с легкой истерикой заскрипел блок, и клеть резко и неприятно качнулась, а затем медленно и неуверенно начала подниматься.

Скрип блока не мешал между тем слышать и другие звуки. Кто-то там, наверху, как мне показалось, поднимал штангу и сильно кряхтел, стараясь взять непосильный для себя вес.

– Откормили вас казенными харчами… Тяжеленные, как быки, – проворчал этот кто-то все тем же противным голосом.

Помочь ему мы не имели возможности, даже если бы имели желание. Но мы и желания не имели, и вообще находились еще в полусне. Мы с Валеркой в самом деле умудрились все-таки уснуть. И я даже не представлял, сколько мы спали, потому что в состоянии повышенной усталости время во сне никогда не ощущается. И волчий вой, такой мощный и жуткий, больше не мешал нам. Должно быть, оборотни по своим оборотневым делам удалились. Помогла молитва… И мы бы еще, наверное, могли долго проспать, не поторопись бандиты нас разбудить. Однако сам я сумел оценить и себя, и напарника. Если мы смогли так заснуть в первую же ночевку в плену, значит, нервы у нас в порядке, и оборотням не удалось их расшатать настолько, чтобы лишить нас сна. Наверное, этого же и бандиты хотели добиться. И вообще, кто такие оборотни и кто такие бандиты, что их связывает и что между ними общего – этого мы пока не знали. Но считали их одним единым злом. Я так, по крайней мере, считал. Думаю, что и Валерка тоже.

– Граната у тебя где? – спросил я.

– Под полой, на поясе…

– Дотягиваешься легко?

– Почти под рукой. Что тут дотягиваться…

– Будь готов. Следи за мной.

– Только без отчаяния. Момент нужно ловить.

– Ловим…

Скрип блока заглушал наш шепот. Наверное, это был самый восхитительный скрип, который мне хоть когда-то доводилось слышать. При бесшумном подъеме бандиты могли бы понять, что мы переговариваемся, и имели бы возможность догадаться, о чем идет разговор.

Но они и без того оказались людьми предусмотрительными…

* * *

Скрип прекратился внезапно. И даже как-то неприятно стало оттого, что он прекратился. Но полнейшая темнота не позволяла нам ориентироваться, и мы не знали, на какую высоту нас подняли. И даже знаками посоветоваться друг с другом из-за отсутствия света не могли. Мне показалось, что нас подняли не до конца. И точно.

Вдруг вспыхнул, прорезая темноту, узкий луч слабого фонарика, совсем не того, что отыскивал клеть при осмотре сверху. Тот широкое пятно давал, а этот больше на указку походил. Может быть, это и в самом деле была обыкновенная лазерная указка с одним из широких окошек для прохода луча. Я покупал когда-то такую в газетном киоске. Просто ради любопытства. К указке придается комплект насадок с разными окошечками. Самые узкие делали световую точку, самые широкие рисовали небольшое по размерам пятно. А цвет мог быть каким угодно. Что-то похожее и ощупало нас с Валеркой. Именно ощупало, потому что рассмотреть что-либо при таком узком луче было невозможно. И все же кое-что они, наверное, увидели, да и мы тоже старались глаза не закрывать.

Неприятность заключалась в том, что клеть подняли не до конца, а значит, чтобы выбраться в проход, требовалось взбираться на перила клети, а оттуда уже, цепляясь за забор, лезть дальше. Естественно, нам позволили бы делать это только по одному. А такое положение не давало возможности для молниеносной атаки, которая только и могла нас спасти. И единственный тонкий луч позволял видеть нас, но не позволял видеть нам то, что происходит вокруг самого луча. За спиной человека с фонариком кто-то стоял, наверняка с подготовленными автоматами, но мы не видели, сколько там человек и насколько они внимательны. Идти в атаку в такой ситуации – самоубийство. Бандиты про осторожность не забывали…

– Все еще спите? – спросил все тот же противный голос. – Выбирайтесь… По одному.

Я полез первым, надеясь все же хоть что-то выжать из этой ситуации. Ну хотя бы определить противника, если это будет возможно. Взобраться наверх было нетрудно, а вот что-то увидеть дальше оказалось невозможно. Но ощущение присутствия нескольких человек все же было, и даже не просто ощущение, а уверенность. Может быть, я их дыхание улавливал. В темноте именно это срабатывает.