чего она явно хотела, Моти еще дальше отклонится от цели своего визита. Поэтому она пригласила Наджамай в комнату.

– Пожалуйста, заходите и садитесь, познакомьтесь с моей троюродной сестрой Моти. А это ее внуки. Моти только что рассказывала мне об очень интересном случае, когда китайские врачи сделали… – копируя шепот Моти, – мужчине новый орган.

– Новый орган? Но в этом нет ничего нового. Теперь такое и у нас тоже делают. Искусственные руки-ноги, и в сердце вставляют маленькие штучки, чтобы кровь лучше качалась.

– Нет-нет, – сказала Моти, – не просто новый орган. Они сделали… – шепотом, вновь театральным жестом указывая на свои бедра, чтобы Наджамай стало понятнее, – новый Орган! И он все может! Работает. Китайские врачи сделали.

– Ого! – воскликнула Наджамай, до которой наконец дошло. – Новый Орган!

Давлат оставила двух женщин размышлять о совершенном чуде, а сама пошла на кухню. Там в леднике была приготовлена для детей бутылка «Голдспот». Чайник закипел, и она налила три чашки. Когда она ставила чашки и бутылку на поднос, в дверь позвонили третий раз. Давлат собиралась отставить поднос и пойти открывать, но Наджамай крикнула:

– Все в порядке, я открою, не беспокойтесь, занимайтесь своим делом.

– Вам кого? – спросила Наджамай молодого человека, стоявшего на лестнице.

– Вы миссис Мирза?

– Нет-нет, но вы проходите. Давлат! Вас спрашивает молодой человек.

Давлат поставила поднос на чайный столик рядом с диваном и подошла к двери.

– Вы пришли посмотреть пагри. Пожалуйста, проходите и садитесь.

Молодой человек сел на один из принесенных стульев.

Наджамай и Моти обменялись взглядами. Пришел посмотреть на пагри? Что тут происходит?

Молодой человек заметил их взгляды и решил, что надо объясниться.

– Миссис Мирза продает мне пагри мистера Мирзы. Видите ли, я и моя невеста, мы решили сделать все, провести все свадебные церемонии, как того требует традиция. Правильно одеться, как полагается парсам.

Давлат была в соседней комнате, когда услышала его объяснение, и ей сразу стало легче. Все хорошо, ей не составит труда расстаться с пагри. Миночер был бы безмерно счастлив, узнав о намерении молодого человека.

Но Наджамай и Моти возмутились. Продавать пагри Миночера, когда тело покойника еще не переварили желудки стервятников в Башне молчания! Наджамай решила, что возьмет это дело в свои руки. Она набрала воздуху в легкие и с воинственным видом склонила голову набок, чуть приподняв подбородок.

– Знаете что, бава, приятно слышать, что вы хотите жениться как положено, по-парсийски. Слишком многие молодые люди теперь женятся в костюмах и галстуках. Я была на одной свадьбе, так на женихе был блестящий черный костюм, рубашка вся в кружевах и оборках с галстуком-бабочкой. Выглядело это в точности как свадьба гоанских католиков в районе Дхобиталао[85]! Так что, когда я говорю, что мы очень рады вашему решению, вы мне верьте.

Она остановилась, еще раз глубоко вздохнула и приготовилась к финальному фортиссимо.

– Но бедная женщина, которая продает вам пагри, всего десять дней назад похоронила мужа. Вчера был дашму, у нее слезы на глазах еще не высохли! А сегодня вы уже хотите забрать у нее пагри! Это неправильно! Вы должны прийти позже!

Наджамай отправилась за Давлат. Следом Моти.

Со своего места молодой человек видел, как женщины склонились друг к другу и о чем-то совещаются. До него донеслись слова:

– Твоя соседка права, так не положено, – говорила Моти. – Подожди несколько дней.

А Наджамай так расхрабрилась, что решила высказать одну из своих теорий.

– Понимаете, с помощью молитв душа обычно переходит в иной мир за четыре дня. Но иногда душа очень привязана к этому миру, и переход занимает больше времени. И пока душа пребывает здесь, все, в том числе одежда, чашка и блюдце, гребень и расческа, должны находиться на своем месте, в точности так, как это было всегда. Иначе душа расстроится.

Молодому человеку стало крайне неловко. Откуда ему было знать, что Давлат овдовела всего десять дней назад? Он снова почувствовал необходимость что-то сказать. «Простите», – прочистив горло, начал он. Но его попытка была смыта потоком слов Наджамай.

Он попробовал заговорить еще раз, теперь громче:

– Простите, пожалуйста!

Наджамай и Моти резко обернулись и произнесли с некоторым вызовом:

– Да?

– Простите, но, возможно, мне следует прийти позже, до нашей свадьбы еще три месяца.

– Да! Да! – хором воскликнули обе женщины. И Наджамай добавила:

– Не хочу, чтобы вы подумали, что я суюсь не в свое дело, но так будет намного лучше. Приходите в следующем месяце, после маасисо. Сегодня, если хотите, можете его примерить, посмотреть, как сидит. Тут беды нет. Только не уносите пагри с того места, где душа привыкла его видеть.

– Не хотелось бы никого беспокоить, – сказал молодой человек. – Не волнуйтесь, я могу и потом примерить, свадьба только через три месяца. Пагри наверняка подойдет.

Давлат подошла к молодому человеку с тюрбаном в руках.

– Если вы считаете, что носить пагри недавно умершего человека к несчастью, и из-за этого передумали, то я не стану вас разубеждать.

Молодой человек энергично замотал головой, давая понять, что она ошибается, а Давлат продолжала:

– Но я хотела бы вам сказать, что мой Миночер, будь он сейчас здесь, с радостью отдал бы вам его. Он был бы счастлив, увидев, что кто-то надел на свою свадьбу его пагри. Так что, если хотите, можете забрать пагри сегодня.

Молодой человек посмотрел на ошарашенных Моти и Наджамай, а потом перевел взгляд на Давлат, спокойно ждавшую его решения. Последовала немая сцена с четырьмя участниками: две женщины с открытыми от удивления ртами, еще одна с красивой черной пагри в руках и смущенный молодой человек, разрывающийся между ними, словно душа Миночера Мирзы, мечущаяся меж двух миров.

Молодой человек перешел к действию. Он протянул руку и осторожно взял у Давлат пагри.

– Пойдемте, – улыбнулась она и направилась к туалетному столику в спальне.

– Извините, – сказал молодой человек, обращаясь к Наджамай и Моти, которые прожигали их осуждающими взглядами, и двинулся следом. Он надел пагри на голову и посмотрел в зеркало.

– Видите, сидит идеально, – сказала Давлат.

– Да, – подтвердил он, – действительно идеально.

Он снял пагри, быстро провел по нему рукой и неуверенно спросил:

– Сколько я вам?…

Давлат подняла руку: к такому вопросу она подготовилась. Хотя мысль о продаже она отбросила очень быстро, ей пришло в голову, что молодого человека можно попросить вернуть тюрбан после свадьбы. Однако сейчас она покачала головой и взяла у него пагри. Аккуратно положив тюрбан в стеклянный футляр, она снова протянула его молодому человеку.

– Он ваш. Носите на здоровье. И хорошо ухаживайте за ним