как Дракула), но вскоре проигрывает в сражении на Косовом поле из-за измены сербского князя.

После смерти Хуньяди в Земуне, в результате вспыхнувшей эпидемии чумы, заклятый враг его Влад III Цепеш торжественно отпраздновал смерть своего врага, пригласив на пир епископов и бояр с жёнами и слугами, а затем пересажав гостей на колья. Помните эту знаменитую историю, вошедшую в несколько фильмов?

– Вы что, хотите сказать… Дракула имел отношение к этим местам?

– Я хочу сказать, что это Балканы, дорогой Карло. То, что вы считаете легендой, наша история.

– Дамиан, а что за князь стал предателем?

Лицо сербского монаха потемнело.

– По преданию им был Вук Бранкович.

– Дракон? Змей Огненный?

– Нет, первый деспот Бранкович, тот, что основал монастырь Хиландар на Афоне. За предательство на святой косовской земле наказал Господь род Бранковичей.

– Как наказал?

– Ты же слышала, что читал Василий. Этот род призван бороться с нечистой силой и один из сыновей рождается именно для этого. Он рождается крестником.

– Поэтому ты и рассердился, что отец Василий прочел мне про род Бранковичей… ой… Дамиан, у него такие книги в кабинете… он… он один из них, да?

– Ты опять веришь сказкам, Саша!

***

Они сидели на террасе коттеджа, шелестел лес, спускались сумерки.

– Карло, однажды вы мне сказали, что если все непонятно, надо идти наоборот. Ну, то есть не с начала к концу, а с конца к началу. Может, попробуем?

– Давай сначала зададим себе вопросы. Почему появился вукодлак?

– Так мельница…

– Ответ не верный. Мы же не о легендах. Почему здесь? Именно в этой деревне? Почему именно сейчас, ну, то есть год назад. Что тогда случилось?

В любой деревне в Южной или Восточной Сербии могла произойти эта история. В любой соседней деревне в Черногории. Но она случилась здесь. Почему?

– Значит, надо узнать, что такого случилось здесь год назад, после чего пошли слухи о вукодлаке.

– Конечно. И думаю, наш уважаемый мэр обязательно что-нибудь вспомнит.

– Мне пора. – Дамиан устало поднялся. Да и вам пора отдохнуть. Зря вы не приняли предложение отца Слободана. Вдвоем в коттедже на краю деревни… Может, передумаете?

– Так лучше. Ни от кого не зависеть. Мы запрем двери и будем спать спокойно. Ни у кого нет причины нам вредить, уважаемый падре Дамиано.

– А вукодлак? – архимандрит закатил глаза и тихо провыл в темноту: – ууууууу!

– Да иди уже! – Саше и самой было немного не по себе, а он издевается!

***

Вот и Дамиан уехал. И наступила непривычная тишина. По-прежнему суетилась Ана, выставляя на стол свои шедевры, а как назвать по-другому, ведь такого печеного перца Саша нигде не ела! А к перцам снова каймак, и огромные куски бараньего бока из печи.

Люта печена паприка и правда оказалась лютой, ох, какой лютой! Пришлось запивать пожар огромный количеством вина. Этот перец подавался в масле, холодным, да ещё и с чесноком. Саша сразу вспомнила анекдот про суровые нитки. В анекдоте продавец заверял покупателя, что нитки действительно суровые, к ним даже подходить страшно. Вот и перец был так лют, что даже есть страшно!

Когда Ана залепетала что-то про "вонилице" Саша забеспокоилась, хорошо Бальери, он славянские языки не понимает! А тут мучайся, что воняет и причём тут гости. Оказалось, что так называется традиционное печенье, и совсем не "о" в этом слове, а буква "а", от слова ваниль. Хотя звучать лучше не стало, но гугл переводчик успокоил.

Казалось, ещё недавно Саша умирала бы от счастья ужиная с Бальери, да ещё оставшись с ним на ночь в одном коттедже. А теперь вокруг образовалась пустота.

Вот тут всегда сидел брат Марко, мягко направлял беседу, шутил; рядом смущался Иван, так до конца и не привыкший к своей важной роли секретаря всемогущего кардинала; горячился мэр, волновался отец Слободан, пытался успеть со своим переводом Коста, ни разу не успевший нормально поужинать. Оказалось, что у Косты русская жена и двое детей и он настоятель собора, построенного на деньги, выделенные российским царём. Об этом рассказал Дамиан по дороге с озера.

И конечно, Дамиан, успевавший и успокоить Слободана, и приструнить мэра, и дать отдышаться и поужинать Косте, и поддразнить Сашу.

Их места пусты. И даже разговор у Саши с Бальери не клеится, разве что о делах.

– Чем завтра займёмся?

– Поговорим с девочкой, подружкой Радойки.

– То есть вернёмся к началу?

– А начинать всегда надо с начала. Пока полиция ищет зацепки по убийству Надьи, мы мешать не будем, мы о прошлых событиях поговорим. Ну, что, спать? Долгий был день, у тебя вон глаза закрываются.

Они поблагодарили Ану за ужин, а хозяйка попросила Бальери спуститься через десять минут, чтобы закрыть дверь изнутри, как раз домоет посуду и отправится домой, а им на ночь лучше запереться!

Бальери заверил Сашу, что проверит все входы и окна и девушка отправилась в свою неуютную комнату.

Видимо, Бальери тоже чувствовал беспокойство:

– Телефон не выключай, положи рядом. Если что-то сразу звони! – Крикнул он вслед.

Саша выключила свет, надела спортивный костюм- околеешь в этой сырости! – и привычно натянула одеяло по подбородок. Но стоило лечь, как сон испарился, словно не было долгого переезда и насыщенных дней. Обычно она любила спать в темноте, но здесь темнота была неправильная, слишком густая и тёмная. Ха-ха, сказала она сама себе. Тёмная темнота, молодец!

Хотелось звуков, чтобы лаяли собаки, проехала машина, послышались голоса. Хоть свет фонаря- и то веселее, но единственный фонарь стоит с другой стороны коттеджа.

Сон так и не шёл. Саша старательно прислушивалась, ну хоть один звук, хоть какой-то – и она сразу заснёт.

Словно в ответ на ее просьбу зашуршали ветви высоких елей, будто кто-то их задел. Она вся сжалась, прислушиваясь. Нет, наверное, ветер. Карло точно проверил всё окна?

Но теперь шаги послышались прямо под окном. Нет, это нельзя назвать шагами, это другое… словно пробежала большая собака.

Когда в глубине леса раздался вой, Саша чуть не подпрыгнула в кровати. Разве так воют волки? Хотя она ведь никогда и не слышала волчьего воя… И вдруг вой раздался совсем рядом, в двух шагах от коттеджа.

А если Карло спит и не слышит, а окна не проверил? Она встала и тихонько вышла из комнаты, спустилась по лестнице. Двери номеров на первом этаже заперты. В столовой горит одинокий огонёк на электропечи.

Девушка хотела включить свет, но тогда она будет на виду, а сама не увидит ничего. И подсвечивая фонариком телефона, осторожно подошла