– В таком случае изволь провести следующие двадцать четыре часа здесь, при мне!

– И рисковать тем, что ты тоже получишь пулю в голову? Нет, милая моя, ни за что.

– Ты, наверное, очень много о ней думаешь, о миссис Росс, – заметила Банти, впервые выказав подозрения.

– Ну не о себе же мне думать, и хотел бы я знать, как ты сама на меня посмотришь, если я брошу сейчас это дело вопреки своим убеждениям и только потому, что мне угрожают!

В общем, планов своих назавтра я не поменял. Как собирался поехать в Лондон посоветоваться с Круком про письма, так и поехал.

«Вряд ли он особо расстроится, если меня подстрелят, – подумал я. – Скажет скорее всего, что сам виноват, дескать, не лез бы лучше на авансцену. Гонорар – вот единственное, что волнует его по-настоящему».

В тот день я немало времени провел на публике. Никто не угрожал моей безопасности, хотя я, что называется, многих задел плечом. При этом я заметил, что подсознательно тяготею к людным местам, не срезаю путь и не задерживаюсь в пустынных проулках. Банти со мной обедала, а потом мы пошли в кино. Вечер, однако, не удался. Банти была рассеянна, разговор поддерживала вяло, фильм смотрела без особого интереса. Считала, что враг под боком и трагедия может случиться в любой момент.

– Да ведь это не фильм про гангстеров! – не без раздражения заметил ей я. – Мы в Англии, где идет двадцатый уже век!

– И случаются самые удивительные вещи, – не без сарказма подхватила она.

После кино мы пошли выпить чаю в знаменитый паб «Серый гусь», где, как утверждают, скрывался Карл Второй, когда был в бегах. Там роскошная дубовая лестница и дверь в несколько дюймов толщиной с тяжелым засовом, а под крышей вам покажут чулан, в котором водится привидение. Легенда гласит, что в чулане прятали таинственное дитя, которому предназначено было стать наследником трона, но придворного, который его охранял, зарубили, прежде чем он успел открыть правду, и лишь много времени спустя под дверью нашли полусгнившее тельце. Эта печальная история еще больше усугубила настроение дня. Банти вбила себе в голову, что мне в тот чулан заходить опасно, и отказалась подняться хотя бы взглянуть на него.

– Но ведь никто не знает, что мы собирались сюда зайти! – уговаривал я тщетно.

– Хотелось бы мне, чтобы ты не ездил завтра в Лондон, – проговорила она. – Хотелось бы мне, чтобы ты был у меня на глазах. Хотелось бы мне, чтобы полиция не арестовывала людей за убийство, не доказав, что они виновны. Хотелось бы мне, чтобы ты мыслил не как автор детективных романов. Хотелось бы мне, чтобы мы были женаты и далеко-далеко отсюда.

Последнее ее желание я сердечнейшим образом разделял.

Было довольно поздно, когда я доставил Банти домой, пообещав, что позже вечером позвоню ей, чтобы уверить в своем благополучии. Ее дожидался Дерек Маркэм, слонялся по саду в компании полковника Фрайра. Оба они подошли к калитке.

– Думал, ты уже не вернешься, – проворчал полковник.

– Мы чудесно провели день, – улыбнулась отцу Банти.

– Ты выглядишь усталой.

– Я превосходно себя чувствую. Как ты, Дерек?

Если кто выглядел усталым, так это Дерек.

«Еще бы, – подумал я. – Он тут уже час, а час разговора с полковником Фрайром вымотает кого угодно».

– Думал, мы с тобой куда-нибудь сходим, – мрачно на меня покосившись, сказал он Банти.

– Сегодня нет, не смогу, – не глядя на меня, быстро отозвалась она. – Мне сегодня надо быть дома.

– Да отчего же? – удивился я, но она покачала головой.

– В другой раз, Дерек. До свидания, Ричард. Дай мне знать… Ты знаешь о чем.

Полковник явно был зол из-за того, что я задержал его дочь и она отказалась провести вечер с Маркэмом. Внезапно мною овладела усталость, словно я пробираюсь сквозь кустарник и колючки вонзаются в меня на каждом шагу. Отчаянно захотелось, чтобы эта история закончилась, Виола Росс вышла на свободу, а я благополучно женился на Банти. Мне стало страшновато, но я знал, что бояться никак нельзя.

С мыслями о будущем я вернулся домой.

Жил я в маленькой квартирке на первом этаже. Стеклянные двери гостиной выходили в каменистый садик, усаженный лавровыми кустиками. Открыв входную дверь, на мгновение я застыл на пороге: показалось, что в квартире на удивление холодно. С утра день был теплый, но после полудня поднялся северный ветер, и мне показалось, что он прогулялся по комнатам и выстудил их. Я протянул руку, чтобы включить свет, нажал на кнопку, но ничего не случилось. Странно, лампочку недавно меняли, однако она не вспыхнула, залив светом пространство, и я по-прежнему стоял в темноте. Сунув руку в карман, я достал спички. Чиркнув, поднял руку над головой и сделал шаг в комнату. Что-то сверкнуло, раздался взрыв, я отпрыгнул. Спичка погасла. Пока я зажигал вторую, эхо взрыва замолкло, и в комнате установилась тишина. Мне казалось, что от резкого шума все в доме должны проснуться, но этого не произошло. Еще с минуту я стоял в темной комнате – по-прежнему ничего. Опять зажег спичку, посмотрел на светильник и увидел, что лампочки в нем нет. Тогда я вернулся в холл, вывернул там лампочку из патрона и вернулся в свою гостиную. Ввернул, зажег свет, огляделся и понял, почему так холодно. Дверь в сад, которую, уходя, я оставил чуть приоткрытой, была распахнута настежь. А у моих ног на ковре лежал моток толстой черной бечевки, о который я, видимо, и споткнулся. От мотка бечевка вела к двери в сад. Это старый трюк, хотя сейчас к нему прибегают редко. Устанавливаешь оружие в подходящем месте, привязываешь бечевку к спусковому крючку, другой конец ее протягиваешь так, чтобы жертва, войдя в комнату, непременно ее задела, а сам прячешься где-то подальше. Жертва входит, натыкается на ловушку, падает, ружье стреляет, и хотя цель в любом случае достигнута – несчастный если не покалечен, то перепуган, у этого метода есть свои недостатки.

– Это, – мрачно сказал я себе, – прекрасный повод обратиться в полицию.

Я туда позвонил, и ответил мне сержант Фишер.

– Кто говорит? – осведомился он.

– Моя фамилия Арнольд.

– Какой именно?

– Ричард Арнольд.

– Это у вас пропал силихем-терьер?

– Нет, не у меня. Нет у меня силихем-терьера и никогда не было. Не люблю силихемов. Если заводить собаку, то уж, конечно, не силихема.

Фишер сказал в сторону:

– Нет, это не про собаку, – а потом мне: – Тогда в чем дело?

– Думаю, попытка убийства, – вздохнул я.

– Домашние дрязги, – в сторону сообщил он.

– Ничего подобного! – возмутился я – Кто-то пытался убить меня в моем собственном доме!

– Вы бы лучше пришли в отделение и толком все рассказали, – неспешно произнес Фишер. Думаю, что и Судный день не потревожит нечеловеческого спокойствия полицейских. Подобно докторам, они просто непробиваемы, пока кто-то не обратит свои ружья против них.