Расстались мы на лестнице пансиона миссис Джаджес. Он, правда, пригласил меня выпить на прощание виски с содовой, но я не рискнул.

Заперся у себя в комнате и долго не ложился спать, а сидел, писал письмо Банти, которой в итоге я так и не позвонил. Оставалось надеяться, что она получит письмо и простит меня. Я старался быть убедительным, в самом деле, рассказать мне было особенно нечего. Наклеив на письмо марку, я вышел, чтобы опустить его в почтовый ящик. В полуночную выемку оно уже не попало, но рано утром отправится по адресу и по крайней мере будет проштемпелевано сегодняшним днем.

Возвращался я по улице, освещенной редкими фонарями, в раздумьях о прошлом и будущем, о Виоле Росс и о Банти, о том, что различает этих двух женщин, о моем новом романе и о том, который я напишу, когда завершу этот. Шел я, не торопясь. У миссис Джаджес меня дожидался матрас, который при знакомстве я хорошенько похлопал – встречались мне матрасы похуже, но спать мне пока не хотелось. Если улягусь, то, скорее всего, подобно принцессе на горошине, буду вертеться на нем без сна.

Я стоял у себя в комнате возле кровати, когда взгляд мой упал на подушку. Там сверкнуло серебром что-то тонкое. Через секунду у меня на ладони лежала длинная, очень прочная игла из тех, которыми вышивают ковры и которые, известное дело, порой идут в ход как оружие.

– Вот мило-то, – громко поделился я с тишиной. – Поверни я голову, и острие, продуманно оставленное снаружи, воткнулось бы мне в висок, или, например, в глаз, или в другое жизненно важное место, и вскорости лежал бы я в церкви под пение поминальной молитвы «Окончены его земные труды».

Я спрятал иглу в конверт и лег. Сегодня покушений на мою жизнь определенно больше не будет.

– Давай подумаем, – сказал я вслух. – Меня не было минут десять, не меньше, пока я уходил бросить письмо Банти. Перед тем я никакой иглы не видел, но доказать, что ее тут не было, когда мы с Россом вернулись, конечно, я не смогу. И все-таки соломка показывает, куда ветер дует. Завтра, надо полагать, случится что-то еще. Послезавтра… И далее… И так до конца, каков бы конец ни был.

Пожалуй, мне следует держать рот на замке, а глаза открытыми, чтобы не проглядеть те соломинки, которые показывают, куда ветер дует. Предоставь человеку веревку, сказал Крук. У меня есть окурок, бечевка, игла. Могут прийти еще письма. Толковый убийца затаивается и не предпринимает ничего, решительно ничего. А вот когда преступник умничает, пытается замести следы, его ждет разоблачение. Мне следует выжидать.

Потом я переключился на мысли о том, какие еще есть способы избавиться от человека. Преступник уже прибег к огнестрельному оружию, окну и игле. Остается смерть посредством утопления, отравления, удушения, ножа и колес поезда или автомобиля. Живой ум может еще, пожалуй, предположить и другие возможности, так что его обладатель поостережется спускаться в метро, садиться в речной трамвайчик, взбираться на гору, угощаться выпивкой за чужой счет. Я еще раз напомнил себе, что следует быть начеку.

Проснулся я ясным утром и сразу пошел в ванную. Однако, сбегая по лестнице, увидел, что меня опередил Росс. Тот взглянул вверх, услышав мои шаги, и невнятно сказал «Привет!»

– Привет-привет! – ответствовал я сверху. Он бросился по коридору, а мне пришлось вернуться к себе. Наконец, я услышал, как открылась дверь ванной, переждал минуту, чтобы снова не встретиться с Россом, а потом, захватив полотенца и губку, снова вышел на лестницу.

По коридору шла служанка со стопкой постельного белья, я дал ей спуститься вниз и только потом триумфально прошествовал в ванную.

«Если когда-нибудь разбогатею, – запирая дверь на задвижку, поделился я с паром, наполняющим комнату, – то выстрою дом, в котором ванная будет при каждой спальне. Ванные – значительный вклад, который цивилизация внесла в жизнь, и стыдно не воспользоваться им в полной мере».

Насыщенный паром воздух щипал глаза. Водонагреватель был старомодный. Я приложил руку к колонке и понял, что горячей воды мне хватит. Окно, отметил я мимоходом, заперто на шпингалет. Развесив полотенца на вешалке, я развязывал пояс халата, когда кто-то забарабанил в дверь.

– Мистер Арнольд! – раздался крик миссис Джаджес. – Вас просят к телефону!

– Не могу, я принимаю ванну!

– Это мисс Фрайр!

– Скажите ей, сейчас подойду! – крикнул я. Конечно, Банти волнуется, я ведь вчера ей не позвонил.

Банти держалась холодновато.

– Похоже, ты про меня забыл, – сказала она.

– Прости, милая, вечером мне пришлось выйти, и вернулся я поздно.

– Телефон у меня рядом с кроватью. Можно звонить в любое время.

– Но тут только один аппарат, и тот в холле. Если звонить ночью, перебудишь весь дом. – Это не вполне соответствовало действительности, но в качестве оправдания сошло.

– Боже мой, как все публично! Ричард, ты в порядке?

– Ну, конечно!

– Ничего «ну, конечно» тут нет. Когда ты возвращаешься?

– Пока не знаю.

– Ты мне нужен.

– Зачем? Что, произошло нечто особенное?

– Да. – И после паузы: – Я получила еще одно письмо.

– Черт побери! Когда? Что там сказано?

– Пришло нынче утром. Конверт был надписан, и – только не сердись – я подумала, что это реклама, и бросила его в огонь. Конверт, я имею в виду, бросила. Я всегда так делаю. Но письмо у меня есть.

– Черт! – простонал я. – Нужен как раз конверт! Черт побери, Банти… – И тут я себя остановил. Какой смысл распинаться? Дело уже сделано. – И что там написано?

– Только одно: «Тебя предупреждали». Ричард. Я вне себя.

– Милая, со мной ничего не случится. Ты должна мне поверить. – И тут какое-то шестое чувство заставило меня повернуть голову. Раздался шорох шагов, и я увидел, как служанка сбегает по лестнице в подвал.

– Что такое? Ричард, ты там?

– Конечно, я здесь. Просто кому-то понадобился телефон. Я велел ему набраться терпения. Все в порядке, милая, ничего не случилось.

– Но случится, я знаю.

– Вечером я вернусь.

– У меня минуты покоя не будет, пока ты не придешь.

В таком духе мы могли продолжать весь день, и все-таки я завершил разговор и пошел по лестнице. На полпути мне встретилась миссис Джаджес. В тот же миг приоткрылась дверь Росса.

– Доброе утро, – сказал я хозяйке. – Хотел попросить вас сказать своей помощнице, чтобы она не оставляла иголок в моей постели. – Говорил я нарочно довольно громко. – Разве вам неизвестно, что иголка может убить человека? Попадает в вену и бродит по всему телу.

– Вот бездельница! – воскликнула миссис Джаджес. – Я так и думала, что толку от нее не будет. Не верю я в это, знаете, смешение классов и не верила никогда. Не дело это, когда леди впрягается в черную работу. Конечно, у нее неприятности…