И вдруг руки Олега ослабили хватку в один момент. В следующий Маргарита, тяжело дыша, обернулась и увидела, как его большое тело в черной коже медленно оседает вниз, словно черный занавес, а за ним появляется главный герой на сцене. Им оказался Лев Валерьянович в потешной ночной рубахе, с подслеповато щурящимися глазами, в бинтах. Он тащил с собой капельницу, именно ею Лев Валерьянович и огрел телохранителя Олега по голове.

– Я что-то не то сделал? – спросил он. – Детка, вы так смотрите на меня!

– Очень даже то! – хрипела Маргарита, не в силах продышаться.

– Господи!! Рита, я как огурец на грядке, ничем не могу помочь, привязанный к этой кровати! – сокрушался Федор.

Антонина, быстро поняв, что власть переменилась, снова подмяла под себя свою жертву, особого труда ей это не составляло. Только теперь она решила ей немного и волосы проредить, и нос подправить… а никто и не препятствовал.

– Как же я вас рада видеть, Лев Валерьянович! – обняла его Рита.

– А я так и пошел за вами, выяснить, что за взрыв-то? Ты говорила о каком-то взрыве? – улыбался Лев Валерьянович, а раствор в капельнице до сих пор не мог успокоиться, словно кипел от его активных действий. Если бы не шеф, хоть и контуженый, Рита бы уже не дышала. Она перестала обниматься со Львом Валерьяновичем и подошла к Федору:

– Ну, ты как?

– Я хорошо… Рита…

– Молчи, все нормально. Похоже, я познакомилась с твоей женой… Психолог бы ей не помог, это точно, – рассмеялась она, и Федор ответил ей улыбкой.

– Да, это тот случай, когда не захочешь слушать вторую сторону в бракоразводном процессе… Себе дороже. А кто этот викинг в бинтах? Вроде ты его знаешь?

– Это же мой шеф… ты с ним знаком, – ответила Маргарита.

– Ой, я не узнал… Какая у вас фирма! Охранники тихо курят в сторонке. Вы все подготовлены к сложным клиентам?

– Сотрудники подготовлены, это точно, – снова рассмеялась она.

Прошло две недели. И Лев Валерьянович, и Федор все еще находились в институте Склифосовского, но оба уже шли на поправку. То есть оба шли на поправку физически, а вот с психикой у Льва Валерьяновича явно были нелады. Супруга Федора была задержана полицией, то есть полиция ее спасла от вдруг проснувшихся садистских наклонностей Антонины. Вера, узнав, что Федор подал на развод, готовит документы, прилетела в Россию и решилась на это жуткое преступление, чтобы стать безутешной вдовой и получить огромное состояние мужа. Вера узнала, где лежит Федор, проникла ночью в медицинской одежде в отделение и была готова сделать своему мужу смертельную инъекцию. Вещество, что находилось в шприце, оказалось очень сильным ядом, которого даже в десятикратно меньшей дозе хватило бы, чтобы убить человека, и вколоть можно было куда угодно, не обязательно в вену, потому что Вера – не медик и не смогла бы все сделать правильно. Ненависти и злобы в этой женщине было столько, что даже видавшие виды полицейские удивлялись, что этот парень мог ей такого сделать? Обычно такие преступления заказывают, а тут она собственноручно была готова его убить, причем последнюю минуту своей жизни Федор провел бы в адских мучениях. Но ее это не смущало, она все это знала и хотела отомстить ему за развод.

Маргарита сидела в палате у Федора и угощалась деликатесами, доставленными ему коллегами. Чего тут только не было: и икра, и буженина, и рыба, и овощи, и фрукты, некоторые из них Рита видела первый раз в своей жизни. Свежевыжатые соки и французская минеральная вода… Вошедшая в палату Антонина так и осталась стоять с открытым ртом.

– Присоединяйся! – пригласил ее Федор, он уже мог сидеть и даже передвигаться на костылях, которые ему принесла Рита почти две недели назад.

– Можно? Ну вы даете… Так жра… то есть питаться! И все жирное, и все сочное, такое вредное и такое вкусное! – Медсестра даже взялась за сердце от охвативших ее чувств. – Нам, конечно, строго-настрого запрещено объедать пациентов, но…

– Ты меня не объешь, это точно! – засмеялся Федя. – Садись и бери, что хочешь, на что глаза глядят и к чему руки тянутся!

– Ой, что я хочу! Что хочу! Я все хочу! И даже сальцо подкопченное есть, и огурчики соленые! Да вы – змей-искуситель, товарищ Валетов! Тут от диетического питания нет ничего!

– А я что, на диете? Я не с желудком лежу и не с печенью! Могу питаться нормально! – облизываясь, ответил Федор. – Быстрее на поправку пойду! После травмы человек должен быстрее восстанавливаться и на ноги вставать.

Маргарита с удовольствием намазывала на белый воздушный хлеб с маслом красную икру ровным слоем без просветов.

– Люблю икру, – пояснила она, перехватив завистливый взгляд Тони.

– Я когда была маленькая… – начала Антонина, – отец раз в год покупал на новогодний праздник банку красной икры, вернее, им давали на работе в заказе. Так вот мы эту маленькую баночку должны были распределить на всю семью, мама отрезала хлеб, щедро намазывала маслом и так скромно, скромно икорочкой… а мы, дети, ревностно следили, чтобы все по-честному было. Вот ведь время было!

– Так наваливайся! Мажь толстым слоем, Тоня, отомсти им за свое голодное детство! – подбодрила ее Рита, кивнув в сторону Феди. – Он миллионер, еще выловит лососей! Буржуй! А сделаю-ка я себе еще бутербродик, ты так вкусно рассказала!

– И мне намажь! Поухаживай за мной, мой ангел-хранитель, – покосился на нее Федор, улыбаясь и явно пребывая в хорошем настроении.

– И мне!! – Антонина уже впилась зубами в кусок буженины.

– И у меня есть… – Федор стрельнул глазами в сторону двери и достал фляжку с коньяком.

– Упс! А можно? – загорелись глаза у Тони.

– Ты меня спрашиваешь? Я считаю, что не только можно, а и нужно! – быстро разлил коньяк по пластиковым стаканам Федор.

– За здоровье! – быстро поддержала его Антонина, опрокидывая содержимое стакана в себя.

– Вот и к медицинской тематике привязались, сам бог велел в больничке-то, – выдохнул Федя.

Они дружно накинулись на закуску.

– Теперь ты мне веришь? – обратился к Рите Федор.

– Ты о чем сейчас? Я мысли читать не научилась еще.

– Что мне с женой не повезло? Или еще раз хочешь поговорить с моей половиной, может, как-то вразумить ее, наставить на путь исправления и осознания, что так делать нехорошо? – язвил он.

– Нет уж. Не хочется! – заверила его Маргарита.

– Да от такой жены подальше держаться надо, – чавкала Антонина, – это же ужас какой-то! Убийца! Прости, господи!

– Всё деньги, всё корысть, даже не знаю, когда она так испортилась? Или всегда такой была? – глубокомысленно заметил Федор, о чем-то задумываясь.

– Будешь навещать ее в тюрьме? – поинтересовалась Рита, задав глупейший вопрос.

– Я? Рита, я не знаю. Я еще еле хожу. Чего мне к ней ходить? Чтобы она добыла заточку и убила меня там? Уже просто от ненависти?