Сейбр остановил машину перед навесом над центральным входом и выбрался в благоуханный полдень. Он сразу же застегнул свой пиджак от Барберри и направился по вымощенной булыжником дорожке к schmetterlinghaus — Дому бабочек, просторной оранжерее из стекла и стали, расположившейся в сотне ярдов к югу от главного здания шато. Выкрашенное в зеленый цвет, со стенами из сотен панелей венгерского стекла, это внушительное сооружение девятнадцатого века органично вписалось в лесистый рельеф парка и стало местом обитания сотен экзотических растений. Но главными хозяевами здесь были тысячи бабочек, свободно порхающих под прозрачными сводами оранжереи.

Сейбр рывком открыл шаткую дверь и вступил в пыльный тамбур. За плотной кожаной занавеской, отделяющей тамбур от основного помещения оранжереи, царила жаркая, душная атмосфера. Сейбр откинул занавеску и вошел внутрь.

Бабочки танцевали в воздухе под аккомпанемент классической музыки. Если Сейбр не ошибался, это был Бах. Многие растения были в цвету. Идиллическая картина, разительный контраст с неуютными картинами наступающей осени, видневшимися сквозь запотевшие стеклянные стены.

Хозяин шато, Синее Кресло, сидел в гуще растений. У него было лицо человека, который слишком много работает, слишком мало спит и не обращает внимания на то, чем он питается. На старике был твидовый пиджак, надетый поверх свитера. Сейбру подумалось, что это, наверное, неудобно, поскольку свитер был толстой вязки. «Но с другой стороны, — было его следующей мыслью, — холоднокровные существа нуждаются в большем количестве тепла». Он снял свой пиджак и подошел к стоящему рядом со стариком деревянному стулу.

— Guten Morgen, herr Sabre.

Сейбр сел и ответил на приветствие. Видимо, сегодня им придется общаться на немецком. И действительно, дальнейшая беседа шла на этом языке.

— Растения, Доминик… Я никогда не спрашивал, но позвольте полюбопытствовать, что вам о них известно?

— Только то, что они перерабатывают углекислый газ в кислород.

Старик улыбнулся.

— И это все, что вы можете сказать? А как же цвет, теплая красота?

Сейбр окинул взглядом рукотворные джунгли, в которых они находились, порхающих бабочек, прислушался к мирной музыке. Ему было наплевать на всю эту эстетику, но открыто высказывать свое мнение он не стал и поэтому ограничился лаконичным:

— Да, конечно, и это тоже.

— Видимо, и про бабочек вам известно не больше.

На коленях старый мужчина держал фарфоровую тарелку с почерневшим бананом, и насекомые с пурпурными, сапфировыми и янтарными крыльями лакомились угощением.

— Их привлекает запах. — Одна из бабочек задела крылышком щеку старика. — Воистину прекрасные создания! Летающие драгоценности, врывающиеся в наш мир многоцветным взрывом. Жаль лишь, что они живут всего несколько недель, после чего становятся лишь звеном пищевой цепочки.

К банкету присоединились еще четыре бабочки золотисто-зеленого цвета.

— Вот эти — очень редкие. Papilio dardanus. Парусник дардан. Я заказывал их куколки в Африке.

Сейбр ненавидел всяких жуков и куколок, но изобразил на лице интерес и молча ждал.

Наконец старик спросил:

— В Копенгагене все прошло удачно?

— Малоун уже отправился в путь за Звеном.

— Как вы и предсказывали. Но откуда вы об этом знаете?

— У него нет выбора. Чтобы защитить сына, ему придется раскрыть Звено. Поведение таких людей нетрудно предвидеть.

— Он может сообразить, что им манипулируют.

— Я уверен, что он уже понимает это, но он также уверен в том, что в конечном итоге одержал верх. Вряд ли он догадывается о том, что я хотел смерти тех двух людей.

В глазах старика вспыхнул огонек удивления.

— Вам, похоже, нравится эта игра?

— Она и впрямь доставляет чувство удовлетворения. — Сейбр помолчал и добавил: — Конечно, при условии, что правильно играешь.

На тарелку сели еще несколько бабочек.

— Почти так же, как с этими прелестными существами, — проговорил Синее Кресло. — Они летят на легкодоступную пищу и насыщаются. — Сучковатыми пальцами старик ухватил одну из бабочек за крылья. Темное тельце насекомого, стремящегося освободиться, принялось отчаянно извиваться, тонкие ножки сучили в воздухе. — Я могу легко, одним движением, убить это существо. Но с такой же легкостью я могу его отпустить.

Синее Кресло разжал пальцы. Желто-оранжевые крылья несколько раз сошлись и разошлись. Бабочка словно пыталась убедиться в том, что свободна, а убедившись — улетела. Старик проводил ее взглядом.

— Сделайте так, чтобы инстинкты Малоуна сработали на нас.

— Так и задумано.

— Что вы станете делать после того, как обнаружите Звено? — спросил Синее Кресло.

— Это зависит от обстоятельств.

— Малоуна придется убить.

— Я сумею с этим справиться.

Старик метнул на Сейбра быстрый взгляд.

— Справиться с ним, возможно, окажется непросто.

— Я к этому готов.

— Существует еще одна проблема.

Сейбр понял: сейчас он услышит то, ради чего его вызвали обратно в Вену.

— Израильтяне насторожились. Похоже, Джордж Хаддад сделал еще один телефонный звонок на Западный берег, и шпионы евреев, работающие в палестинском руководстве, докладывают о его контакте с Тель-Авивом. Там знают, что он жив, и, я полагаю, им даже известно его местонахождение.

Эта новость и впрямь была неожиданной.

— Кресла уже поставлены в известность об этом разоблачении, и они одобрили мое решение предоставить вам полномочия разобраться с данной проблемой любым предпочтительным для вас способом.

Сейбр в любом случае собирался это сделать.

— Как вы знаете, у израильтян мотивация совершенно иная, нежели у нас. Нам необходимо Звено, они же хотят, чтобы его не стало.

— Они взорвали собственных соплеменников в том кафе лишь для того, чтобы прикончить Хаддада, — сказал Сейбр.

— Евреи представляют собой серьезную проблему, — негромко произнес Синее Кресло. — С ними всегда было трудно. Не похожая ни на какую другую, фанатично упрямая порода с гордостью до небес.

Сейбр решил оставить это замечание без комментариев.

— Мы намерены помочь в разрешении проблемы с евреями.

— Я не знал, что тут существует какая-то проблема.

— Не для нас, а для наших арабских друзей. Поэтому вы должны на голову опережать израильтян. Им нельзя позволить вмешаться в наши дела.

— В таком случае мне нужно немедленно выезжать.

— Куда отправился Малоун?

— В Лондон.