их ДНК все равно будет различаться. За единственным исключением: если это не братья-близнецы. У однояйцевых близнецов ДНК одинакова».

Козырев поблагодарил Витман и, положив трубку, схватился за голову. Казалось бы, все должно встать на свои места, но тогда как объяснить причину убийства со стороны Андербека? Что именно им двигало? Зачем он это сделал с девушкой брата? Плюс это убийство проститутки, где фигурирует тот же самый кол, что и по делу Кравцовой. Убийство Ани произошло в провинциальном городке, на всю страну не афишировалось, если бы кто-то захотел скопировать почерк убийцы, используя кол, то это объясняло бы многое. А значит, Аню Кравцову и Монику убил один и тот же человек. И Шмидт… Связано ли убийство бывшего коллеги с этими преступлениями, ну или хотя бы с делом Ани Кравцовой?

Глава 15. Отпечаток

После разговора с заведующей Козырев набрал местному судмедэксперту и попросил дать разъяснения насчет подобных случаев, связанных с близнецами. На что получил ответ:

– Владимир Алексеевич, такие случаи редкость, в моей практике не было, честно скажу, но слышал, даже об одном громком деле как-то читал в газете. Что касается достоверных источников, современной литературы зарубежной, я имею в виду профессиональную литературу, там говорится следующее: У однояйцевых близнецов одинаковый набор генов, и при помощи обычного ДНК-анализа практически невозможно различить их биологические образцы, ну там кровь, слюну, волосы. Это создает проблемы для расследования. Вас кто-то конкретно интересует? По какому делу спрашиваете?

– Нет, просто вопрос возник. Я перезвоню.

Спустя мгновение телефон на столе у Козырева зазвонил, это был Несерин.

– Алексеевич, тут такое дело: я у эксперта нашего, разговор есть, можешь потолковать? Я уже ничего не понимаю.

Козырев согласился и тут же услышал в трубке знакомый голос:

– Приветствую, Владимир Алексеевич, как вы на новом месте? Честно скажу, не хватает вас, нравилось мне с вами работать.

– И мне, скрывать не буду, тут вот с нынешним сложнее, все только по существу, ничего лишнего сам не скажет и ничего у него не спросить, – усмехнувшись, произнес Козырев и продолжил: – На новом месте – новые дела. Вы что-то сказать хотели?

– Да-да. В машине Шмидта мы обнаружили отпечатки пальцев. Вам ведь известно, что был поджог, но машина не получила полное возгорание – об этом потом. Так вот, пальчиков было много, разные, понятное дело, с нашим капитаном многие катались, плюс семья. По картотеке нашей из пальчиков никого. Но! Один привлек меня очень даже, такой же был обнаружен на теле Ани Кравцовой, плохой след, но был. Так как ее дело еще не передано в архив, то отпечаток найденный пока никуда не внесен. Ноги у нее были запачканы, часть загрязнений потом водой речной смылась, но на правой лодыжке все же был след, по нему я, кстати, писал заключение, указал, что сложная комбинация углеводородов, полученная при депарафинизации нефтяных масел, иными словами, «пушечное сало», ну, автомобильная смазка, если вы понимаете, о чем я. Такая на петлях дверей присутствует, кстати, хорошая, свежая – возможно, сам автомобиль не старый, а может, обслуживание надлежащее.

– А почему я об этом впервые слышу? – перебил Козырев бывшего коллегу.

– Не могу знать, заключение я передавал, все как следует. Я продолжу?

– Да, извините, я вас внимательно слушаю.

– Возможно, причина еще в том, что на месте преступления был не я, а этот ваш эксперт-криминалист временный, с другого района, я в отпуске тогда был, а вышел – попал на дело предпринимателей Чернышовых. Вот, видимо, тот многое и упустил, а я взял на доработку. Отпечаток, который удалось обнаружить, идентичен тому, что обнаружен и в автомобиле Шмидта. И я хочу сказать, что структура очень близка к женскому, не мужской отпечаток.

– Что вы этим хотите сказать?

– У мужчин след крупнее, а линии узора более четкие и прорисованные, чем у женщин. С возрастом рисунок, конечно, теряет свою четкость, понимаете? Но у женщин, как молодых, так и в возрасте, он все равно более размытый. Ну, это как пальчики откатать: мужчины с силой придавливают, а женщины лишь слегка пытаются коснуться, это они делают не специально, такая природа у них. Так вот, каждый раз сравнивая мужской и женский отпечаток, я делаю вывод, что у мужчин линии рисунка четче и выразительней, чем у женщин. Уверен: в этом случае отпечаток принадлежит женщине.

– Вы хотите сказать, что к убийству Ани Кравцовой и капитана Шмидта причастна какая-то женщина?

– Полагаю, что да. Я тут Максиму Леонидовичу полный расклад дал, возможно, он что-то думает по этому делу, поэтому и соизволил сообщить вам, поделиться какими-то размышлениями, трубочку сейчас передам.

Козырев поблагодарил бывшего коллегу и стал ждать разговора с Несериным. Тот на фоне о чем-то переговаривался с экспертом, но Козыреву было не разобрать, скорее всего, трубка телефона была прикрыта рукой. Наконец Несерин вышел на связь:

– Алексеевич, слушай, я против тебя никогда ничего не имел, сам знаешь, но вот с Петровичем мы давно вместе работали, помог он мне в свое время, и хорошо помог. Может, совесть замучила и пора бы долг возвращать, решил, что надо бы это дело раскрыть, нельзя вот так все спускать. Да и у руководства на контроле все. Я подумал, может, Шмидт, чего разузнал насчет Кравцовой, ну там обнаружил что-то или услышал, не знаю. Что, если Шмидт вышел на какой след преступника? Тот его, возможно, и отправил на тот свет. Ей-богу, по другим текущим делам никто бы с ним такое не сделал, ну я имею в виду обиженных преступников, мать их. Хотя хрен его знает, что в голове даже у тех же алкашей, домушников, которых не раз загоняли в клетку.

– Понял тебя, но в итоге подозрения каким-то образом подтвердились, я имею в виду, что два дела теперь можно объединить. Слушай, у меня тоже есть интересная информация, правда, не знаю, как ее подтвердить документально по полной программе, но все же. Желательно бы не по телефону, но я вот вырваться не знаю как. Готов выехать хоть сегодня в ночь, мне главное к утру обратно вернуться.

– Не стоит, я сам приеду завтра, мне так и так надо в областную, вот заодно и обсудим все что есть.

Глава 16. Разговор коллег

Утром следующего дня Козырев решил выйти из дома пораньше, но его остановила теща:

– Володя, нам надо помочь Нонночке – отправить ее, к примеру, в санаторий, ты ведь можешь организовать подобную поездку. Ей необходимо отдохнуть, сменить обстановку, посмотри, как она старается и долгое время держится. И это пойдет не только ей на пользу, но и детям.

– Отлично вы придумали, Антонина Тимофеевна, дочь ваша устала от беспробудных пьянок, посиделок домашних, и мы ее с вами на курорт отправим?

– Она встала на путь к выздоровлению, и я вижу, как ей это тяжело дается.

– Путь к выздоровлению? То есть вы предлагаете купить ей путевку? Чтобы она, как в прошлый раз, дала очередному бармену, а вы ее втихаря на аборт отвезли?

Глаза у тещи Козырева расширились, и она тут же опустила взгляд, что-то прошептала про себя и, пожелав хорошего дня, удалилась.

Козырев сел в машину, резко хлопнув дверью, нервно сунул сигарету в зубы и повернул ключ зажигания. Из-за ночного дождя дороги были все в лужах, и следователь на очередном перекрестке не заметил, как облил прохожего с ног до головы. Но не стал останавливаться – ни говорить ни о чем, ни просить прощения не хотелось, и Козырев, проводив бедолагу взглядом в зеркале заднего вида, направился в сторону прокуратуры.

На совещании у генпрокурора требовалось доложить о всех текущих делах, в том числе об убийстве проститутки Моники.

Досье на девушку собрали, соседей опросили, даже свидетеля нашли того злополучного вечера. Улик было недостаточно, чтобы хоть как-то зацепиться, из-за этого главный злился и, стуча по столу, повторял одну и ту же фразу:

– Что значит нет? Хреново искали! Любое преступление оставляет улики. Их нужно уметь