– Ладно! Шут с тобой! Забирай за две тысячи. По старой дружбе.

Толян довольно ухмыльнулся. Потом полез в свой пухлый бумажник. После долгих поисков, он извлек оттуда пару засаленных тысячных купюр и выложил их перед Жохом. После чего, не говоря ни слова, удалился с покупкой.

Антиквар молча смотрел ему вслед. Что ж, если даже ему и не удалось нажиться на продаже «дара Владыки Нафанаила», хорошо и то, что он сумел от него избавиться. Да, его одурачили. Но он тоже не остался в долгу, и в свою очередь одурачил этого тупого скупердяя «Дуба». Так что теперь он, как говорится, может спать спокойно. Как-никак, во всей этой истории с «архиерейским даром» он все-таки оказался НЕ ПОСЛЕДНИМ дураком!

* * *

Спустя несколько дней после этой сделки Жох, по старой холостяцкой привычке, вечерней порой сидел перед телевизором, машинально переключая одну программу за другой и слушая давно уже ставшие ему привычными сообщения о катастрофах и происшествиях, случившихся где-то на другом конце планеты, в отдаленной области, на соседней улице… И тут до него вдруг донеслось:

– …Это знаменательное событие для всей нашей епархии…

Православная святыня – Крест преподобной Евфросинии Полоцкой. XII в.

Жох насторожился и уставился на экран, с которого на него глядело одухотворенное лицо Владыки Михаила. Епископ радостно вещал о некоей чудом обретенной Н-ской святыне. Но что именно он имел в виду? Этого Жохов никак не мог понять.

Однако в этот момент вместо епископа на экране вдруг появился какой-то другой человек в монашеском клобуке. С первого же взгляда Жох узнал в нем настоятеля Ионинского монастыря, игумена Георгия, который принялся рассказывать о том, как несколько дней назад, на Святках, благочестивый и богобоязненный бизнесмен Анатолий Дубов принес ему в дар медный Крест. К великому изумлению отца Георгия, он оказался тем самым Крестом-мощевиком, что в восемнадцатом веке был подарен Ионинской обители ее бывшим насельником, епископом Нафанаилом. Некогда сей «архиерейский дар» являлся главной монастырской святыней, а впоследствии хранился в кафедральном соборе Н-ска, однако после революции бесследно исчез. И вот теперь, когда в минувшие Святки праздновалось пять лет от начала возрождения Ионинской обители, Промыслом Божиим в нее вернулся Крест Владыки Нафанаила с частицами мощей множества святых угодников Божиих и Животворящего Креста Господня…

Жохов ехидно усмехнулся. Интересно, знают ли эти попы, что внутри Креста нет никаких мощей? Или все-таки они соизволили заглянуть внутрь? Словно в ответ, игумен Гавриил произнес:

– Когда мы вскрыли его, то с обратной стороны лежавшего внутри кипарисового Креста обрели частицы святых мощей…

Жохов обомлел. Выходит, некто неизвестный, вскрывший «дар Владыки Нафанаила», до того, как он попал к нему в руки, переложил кипарисовый Крест так, чтобы находящиеся в нем частицы мощей оказались не на виду… Впрочем, обнаружить их не составляло труда. Для этого требовалось всего лишь осмотреть кипарисовый Крест с обеих сторон. Вот только он отчего-то не додумался это сделать. И в результате снова остался в дураках. Но кто же в очередной раз перехитрил его?

Увы, для жохов и мнимых «мудрецов века сего» этот вопрос обречен оставаться неразрешимой загадкой…

Игра была не в шутку…

Датская народная баллада «Нилус и Хилле»

С тем не играют, от чего умирают.

Пословица

До сорока пяти лет Васька Петров был самым что ни на есть обыкновенным человеком. Работал водителем в городском автобусном предприятии, имел сына-разгильдяя Мишку и сварливую жену Райку, что все пятнадцать лет их супружеской жизни со свирепостью жандарма и дотошностью сыщика выворачивала наизнанку мужнины карманы в поисках денег, утаенных им с очередной получки. И при этом беспрестанно пилила Ваську, ела поедом, честила на все корки, называла его лодырем и пьяницей…  впрочем, это были еще самые безобидные из прозвищ, которыми Райка награждала своего благоверного. Но все-таки она ни разу не смогла отыскать надежно припрятанную заначку, которую ее супруг тратил на то, чтобы раз в неделю, а именно – в пятницу, известную в народе, как «день шофера», устроить себе праздник. Собственно, вся жизнь Василия Петрова сводилась к ожиданию очередной пятницы, когда он с друзьями отправлялся в баню.

Баня эта находилась при том самом автобусном предприятии, где работал наш герой, и представляла собой душевую, переоборудованную в сауну. В ней водители и рабочие отдыхали телом и душой от домашних забот и хлопот, коротая время за пивком, вяленой рыбкой да бесконечными и бесполезными разговорами «за жизнь». И неизменным участником этих банных выпивок и посиделок был Васька Петров. Потому что только там он мог почувствовать себя человеком…

В ту пятницу Васька заявился в сауну, если не самым первым, то одним из первых. Ибо одновременно с ним туда, прихрамывая и потирая поясницу, приплелся Леха Смирнов, работавший на том же самом десятом маршруте, что и Василий.

– Что, «лапы ломит, хвост отваливается»? – поинтересовался Васька у страждущего, с удовольствием обсасывая ломтик вяленого ершика и запивая его смесью из пива и водки, именуемою в народе «ершом». В отличие от своих приятелей, Васька пил в бане не пиво, а «ерша», авторитетно приговаривая при этом – «ершик ершика любит». Эту шутку Васька придумал сам, чем втайне очень гордился. Он вообще считал себя большим шутником…

– Тебе-то легко, у тебя не болит, – огрызнулся Леха. – А я вчера полдня мотор чинил, и вот что вышло! Болит, аж спасу нет! Я уж две стопки принял – не помогает. Слушай, Вась, потри-ка ты мне спинку. Вдруг пройдет…

– А хочешь, я тебя полечу? – неожиданно спросил его Васька, в очередной раз отхлебывая «ершистую» смесь.

– Это как так – полечишь? – Леха изумленно уставился на новоявленного целителя. – Разве ты умеешь?

– А то! – ухмыльнулся Василий, который в этот момент уже ощущал себя все могущим и все умеющим. – Чего тут сложного! Видал, как ик! – стра-сенс в телевизоре лечит? Вот так руками поводит – и все прошло. Давай, ложись сюда. Сейчас я тебя лечить буду.

В ответ Леха пробормотал что-то невразумительное, но все-таки послушно распластался на банном полке. А Васька, лихо допив содержимое стакана, встал над ним и принялся водить руками по его спине.

– Ты это что делаешь? – забеспокоился Леха. И вдруг заорал:

– Пусти! Пусти! Жжет!

– Лежи давай! – рявкнул Васька и продолжал проделывать пассы над Лехой, который извивался ужом под его руками. Наконец, тому удалось вскочить на ноги, и…