наше соединение постоянно «гремит» в сводках с фронта как самое боевое, самое успешное. Да и сам Эрвин всеми правдами и неправдами старается перетащить под своё командование побольше наших с ним соотечественников, оказавшихся в итальянских войсках.

Осложнившаяся ситуация на линиях снабжения и нарастание усталости солдат привели к падению морального состояния солдат. Итальянских солдат, а не нас, немцев. Этим воспользовались наши враги, и фронт попятился от города Тунис. Пусть ненамного, всего километров на пятнадцать, но Эрвин мне откровенно заявил:

— Это только начало. Скоро нас отбросят к Сусу, а потом начнут теснить на юг.

— Неужели ничего нельзя сделать? — спросил его я.

— С кем что-либо предпринимать? С «макаронниками», которые думают только о том, как бы поскорее вернуться на свой «сапог»? Если бы мне дали хотя бы корпус, состоящий только из немцев, весь Тунис был бы уже наш. И не только Тунис, но и Алжир.

Его слова меня очень удивили, поскольку на моей памяти он впервые столь уничижительно отозвался о солдатах приютившей нас страны. Да, раньше мне доводилось слышать сетование генерала на их необязательность и несерьёзное отношение к службе, на непонимание командованием экспедиционного корпуса насущных проблем бойцов. Но такое прозвучало впервые.

— Ты, Ульрих, наверное, тоже заметил, что приходящие с новыми пополнениями не горят желанием воевать. И это только начало после того, как англичане и французы начали бомбить итальянские города. Те, у кого во время этих бомбардировок погибли родственники или знакомые, конечно, ещё горят жаждой мщения. Но ты прислушайся к разговорам остальных. Их лейтмотив — «зачем мы только ввязались в эту войну? Жили бы спокойно, а не рисковали остаться навсегда в этих бесплодных песках». С такими настроениями они побегут после первого же действительно серьёзного удара французов и англичан.

Обидно, что мой генерал прав. И не только в том, что итальянцы значительно менее стойки, чем наши с ним соотечественники. Но и в высказанном следом мнении о том, что скоро Дуче станет не до нас, находящихся на краю света.

Война начинает складываться для Италии не самым лучшим образом. Пусть на севере страны всё ещё идут позиционные бои с французами, а их несколько попыток штурмовать итальянские укрепления привели к минимальным успехам, но на море у французов с подтянувшимися в Средиземное море британскими кораблями и подводными лодками просто подавляющее превосходство. И Эрвин прогнозирует настоящую морскую блокаду не только Ливии, но и самой континентальной Италии. Всё больше досаждают авианалёты: британцы перебросили на Мальту, Крит и во Францию тяжёлую бомбардировочную авиацию, бороться с которой у противовоздушных сил страны не очень-то получается. Другие итальянские колонии, по сути, уже почти блокированы, поскольку их снабжение идёт исключительно силами торгового флота Испании, симпатизирующей Италии.

Если не считать «забуксовавшего» наступления здесь, в Тунисе, то явных успехов Муссолини сумел добиться только в Югославии. Да и то чужими руками: хорваты, объявившие независимость, развязали в стране гражданскую войну, которая помешала полякам начать сухопутные боевые действия против Италии в районе Венеции. Но вопрос о том, насколько успешными в ближайшем будущем будут действия Хорватии, остаётся открытым, ведь сербам, пытающимся подавить хорватский бунт, помогают оружием и советниками поляки и англичане.

Как говорит Эрвин, нас может спасти только начало войны с Советской Россией, о которой пленные французы и англичане говорят, как о решённом факте. Причём, по их словам, она вспыхнет уже в ближайшие дни.

— Только это немного отвлечёт наших врагов от происходящего здесь, на Севере Африки, — надеется Роммель. — И только это немного отодвинет сроки нашего разгрома.

Фрагмент 10

19

Юзеф Бек, 14 мая 1941 года

Войну уже не предотвратить, даже если бы кто-то этого захотел. К её началу готово всё, осталось только дождаться назначенного часа. Пехотинцы в полевых лагерях начищают винтовки и стирают заводскую смазку с патронов. Кавалеристы точат клинки и обихаживают верных коней. Артиллеристы, которые совсем скоро откроют ураганный огонь по русским, сверяют координаты целей. Танкисты возятся с моторами, чтобы не подвели в решающую минуту. Лётчики изучают полётные задания и прокладывают маршруты к советским городам. Сапёры снимают проволочные ограждения на границе и заготавливают лес для постройки переправ. Моряки грузят боезапас и продовольствие перед выходом в море. Военную машину, изготовившуюся к броску на восток уже не остановить.

Гигантскую, ещё невиданную по мощи военную машину. Настолько мощную, что нам пришлось вводить новое генеральское звание для командующих армиями — армейский генерал. Пусть англичане и были недовольны тем, что начало войны с Россией из-за военного переворота в Германии пришлось перенести на год, но за счёт такой отсрочки нам удалось поставить под ружьё целых три с половиной миллиона бойцов. Из них три ударят по большевикам.

Да, потери в танках там, на Западе, мы понесли очень существенные. Но и это сделало Польшу сильнее. Мы избавились от «одноразовой» бронетехники, а вместо неё сумели построить прекрасные новейшие танки, которыми будем бить русских, как пан бьёт зарвавшегося хлопа. У нас теперь больше трёх тысяч отличных танков. Даже чешские и польские, ничуть не уступают лучшим в мире, купленным в Великобритании и Франции.

Нам удалось довести до трёх с половиной тысяч единиц нашу авиацию. Конечно, часть самолётов пришлось купить у «старших братьев», но основную массу всё равно составляют произведённые на польских, чехословацких и даже вновь запущенных германских авиазаводах. И почти половина из них поднимется в воздух ещё до того, как на земле прозвучат первые артиллерийские залпы. Обрушат бомбы на головы спящих москалей, будут сшибать наземь их истребители.

Год назад мы недооценивали значение артиллерии, но теперь мы собрали мощнейшие артиллерийские кулаки, выгребя из своих, чехословацких и германских арсеналов тысячи и тысячи орудий, приобретя во Франции и Великобритании недостающие. И горе придёт в дома наших извечных врагов, когда загрохочут эти пушки.

К сожалению, нам не удалось многократно увеличить численность вымпелов польского военно-морского флота, понёсшего серьёзные потери в сражениях с германскими кораблями. Но, в сравнении с прошлым годом, он всё равно вырос. К тому же, с нами в общем строю пойдут в бой британские корабли, уже прибывшие в польские порты.

Да, наши союзники с нами. Целых два авианосца с кораблями охранения, два линкора, пять крейсеров различных типов, полтора десятка эсминцев. Русскому Балтийскому флоту сильно не поздоровится, когда он встретится с этой мощью, усиленной ещё и польскими кораблями. Пусть Лондон пока не прислал пехотные и танковые части, но два бомбардировочных полка и три истребительных