Странник. — Иду, слышу беседа интересная. Дай, думаю, посижу у огонька, погреюсь. Авось что новое узнаю. А что это за гора такая — Меру?

— Чудной ты какой-то, — вставил своё слово Орик. — По-нашему говоришь хорошо, но не наш…

— Не ваш. Точно. С севера я. Из лесов. А по-вашему говорить — выучился. Я вообще очень способный.

— Оно и видно, — усмехнулся Асар.

— Так что насчёт Меру?

— Хм… Орик, ты у нас сегодня за сказителя. Не поможешь гостю?

— Да иди ты, Асар… — огрызнулся кудрявый. — Сам сказывай.

— Да ладно, не скромничай. Не даром же ты учеником брахмана хотел стать. Я бы твой рассказ тоже с удовольствием послушал…

Орик, надув губы, помолчал немного, потом пожал плечами и сменил гнев на милость:

— Ну, хочешь слушать, так слушай. Если идти на восток, то через много дней пути встретишь большую реку. Она течёт на юг в Волчье море. Мы зовём её Раха. Дальше на восход от неё ещё много дней пути до Волчьей реки. И Раха, и Волчья река текут с гор Каменного пояса. Это хребет Земли. Он тянется от степей на север до самого Молочного океана. Самая высокая гора Каменного пояса — Меру. Говорят, что истоки Рахи и Волчьей реки находятся у подножия этой вершины мира. На ней и построили боги свой город. Он обнесён высокой золотой стеной.

— Чё? Прям вот вся из золота? — удивился пришелец.

— Ну, не знаю. На зуб не пробовал. Что слышал, то и рассказываю.

— И высокая эта стена?

— Говорят, ни одному смертному не забраться на неё. До самого неба. А земля в этом городе пестрит сто одним цветом, она мягкая на ощупь, словно шерсть овцы, и пружинит под ногами. В центре города находится дворец владык богов: Митры, что даёт нам свет и тепло, Варуны, что обеспечивает плодородие земли, изобилие скота и защиту под покровом ночи, и Агни, во власти которого находится огонь и семейного очага, и даже этого костра. Оттуда они втроём правят миром. Иногда их называют одним именем — Тримурти (три формы). Этот дворец своими бесчисленными сокровищами и совершенством расположения и убранства внутренних помещений превосходит роскошь и величие всех других дворцов. Там же в городе стоят дворцы и других Великих богов: Индры — повелителя грома, покровителя воинов, Рудры — бога, дающего нам главное богатство, покровительствующего нашему скоту, Сомы — повелителя луны, божественного кузнеца Тваштара и многих других. Этот золотой город называют небесами 33 богов.

— Тридцати трёх, говоришь… Хэ! Ну, ладно. А этот… Как его? Индра? Он действительно громом повелевает?

— Индра — великий воин. Он гроза демонов. Он ездит по небу на золотой колеснице, запряжённой парой белоснежных коней. Правит колесницей его друг бог ветра Ваю.

— Чёрненький такой? — заинтересованно уточнил Странник.

— Что? — непонимающе переспросил Орик.

— А… Так. Ничего. Продолжай. Чего там с Индрой?

— В его руках есть божественное оружие Ваджра. Это молния, которой он может расколоть дерево, разбить камень или поразить человека, в которого спрятался демон-ракшаса.

— Во как! Понятно. И часто он здесь появляется?

— Видишь ли, Странник, боги не часто с нами общаются, — с едким сарказмом вступил в беседу Асар. — Если тебе так это интересно, то стоит поговорить с брахманами — нашими жрецами. А для этого тебе лучше добраться до селения нашего раджи. Всего лишь пару недель неспешного пути вот по этой караванной тропе на полдень. Если поспешишь, то сможешь и за неделю добраться. Подождёшь там ещё месяцок-другой, глядишь и с Митрой увидишься…

— Нет, нет. Мне это не подходит. Я же не о свидании с богами прошу, — ухмыльнулся незнакомец. — Просто слухи, предания разные…

— Говорят, — продолжил Орик, — что там за Волчьей рекой у Индры есть любимое племя — маруты. Даже не племя, а отряд воинов. Их трижды по шестьдесят. Дважды по шестьдесят — ловкие всадники, способные даже стрелять на скаку из лука.

— Чё? — удивился Странник. — Они когда стреляют, подпрыгивают что ли?

Орик чуть не поперхнулся, услышав такое, но взял себя в руки и, покачав головой, ответил:

— Да не прыгают они, а на лошади сидят. Я ж тебе говорил: всадники. Это значит, они на лошадях ездят. Вот, сидя на лошади, и стреляют. И даже в цель могут попасть, когда лошадь скачет. Понял, странный человек? Лошадь скачет, а не всадник.

— Да иди ты… — удивился пришелец. — Нечто такое может быть? Да при такой тряске он, небось, и с десяти шагов по сохатому промажет!

— Это ты промажешь, а он с пятидесяти шагов человеку в глаз попадает.

— Да ладно… — начал было Странник, изумлённо глядя на рассказчика, но тут же прервал мысль и резко переспросил. — Чё, правда что ли?

— Ну, зачем мне врать-то? — обиделся Орик. — Сам один раз видел.

— Поди ж ты, чудеса какие, — подивился пришелец и поинтересовался. — А ещё чего у них есть?

— Ещё есть 30 боевых колесниц! А в случае войны маруты созовут ополчение из своих родов. Ещё около тысячи воинов. Никто в степи не может противостоять такой силе! Живут маруты где-то неподалёку от горы Меру. Там Индра помог построить им могучую крепость. А остальными племенами он мало интересуется.

— Ага. Маруты, значит… Чудненько. С пятидесяти шагов человеку в глаз… Хм… Ну ладно, парни, благодарю за любопытную беседу. Мне пора, — сказал Странник и… растаял в воздухе.

* * *

После разговора у ночного костра Волос отправился прямо на восток. Часа через три он увидел широкую реку Раха, которая сегодня называется Волгой. Древние степняки слегка путали великую реку с её же притоками Камой и Белой, которые и впрямь берут своё начало в Уральских горах. Впрочем, и некоторые нынешние географы считают, что это не Кама впадает в Волгу, а совсем наоборот — Волга впадает в Каму, ибо Кама и шире и полноводнее, чем Волга до слияния. Но, поскольку русские, как народ, сформировались всё-таки в верховьях Волги, то она и победила в этом споре. Так уж исторически сложилось. Но гораздо позднее описываемого времени. А тогда река Раха брала свой исток с гор Каменного Пояса (во всяком случае для тех, чьи боги там жили) и текла к Волчьему морю.

Ещё часа через два — два с половиной Волос добрался до Волчьей реки. Мы её называем Уралом. Кстати, Волчье море, о котором говорил Орик, сегодня зовётся Каспийским. Уровень его тогда был заметно выше нынешнего из-за новокаспийской трансгрессии (то бишь подъёма) четвёртого-второго тысячелетия до нашей эры. Воды моря затапливали низменные прибрежные участки и поймы Волги и Ахтубы