Обогнув бочку с дождевой водой, мальчик оказался под окном дома. Одна из первых ночей Цветущего месяца была теплой, окно закрывала лишь пестрая занавесочка. Услышав над собой разговор, Орешек затаился. Голос пекаря долетал до парнишки невнятным бормотанием, зато каждое слово женщины было слышно отчетливо:

- Да, конечно, дура-баба! Как что присоветую, так дура-баба! А ты умный очень - даровым добром швыряешься! Или так богато живем? Ты который год вместо Одуванчика молодую лошадь купить не можешь, не по кошельку нам! А раб, крепкий да здоровый - прикинь, сколько он стоит? Нет, ты послушай, я дело говорю! Ты же стареешь, трудно со всем управляться, а детей у нас нет… Что-о?! Племянники? Паршивцы сестричкины тебе помогут? Они в два счета хозяйство растащат да по кабакам промотают на радость Тысячеликой! А этот парнишка… на глазах ведь рос! Умница, старательный, шустрый… грамоту, счет знает! Поставил бы его в лавку, а сам бы у печей крутился… Опять же и мальчика пожалеть надо: кто знает, в какие руки угодит, а паренек-то хороший… - Женщина помолчала, прислушиваясь к бормотанию мужа. - А что «закон»? При чем здесь закон? Может, от тебя кусок отвалится, если присягнешь, что Илларни продал тебе раба?.. Ах свидетели? Тоже мне беда! Мой брат все, что хочешь, подтвердит… два свидетеля? Ну… тогда второй Прешлина будет… Какая-какая, Серый Цветок, вдова плотника! Я ж говорю - стареешь, покупателей стал забывать! Она нам столько задолжала…

Женщина отошла от окна, голос ее стал неразборчивым.

Орешек в задумчивости пересек двор. У ограды кто-то толкнул его под колени. Мальчик обернулся и обнял за шею крупного рыжего пса, с которым давно был в приятельских отношениях.

- А что, Рыжий, - шепнул он, глада лохматый загривок, - здесь можно жить да жить! Они оба добрые люди, хозяин и хозяйка… ты ведь это знаешь, правда?

Рыжий зверь дышал в лицо мальчику, не понимая, почему голос друга дрожит.

- Здесь спокойно, сытно… а только вот что я скажу, Рыжий: если бы тебя с хозяином разлучили, ты б не остался в теплой будке, возле полной миски, верно? Ты б за ним на край света бежал, в кровь лапы сбил бы, а бежал, да?

Юноша поднял к звездам внезапно повзрослевшее лицо.

- Я, конечно, только раб, - сказал он с горькой гордостью, - но никто не скажет, что я хуже пса!

Сильным и гибким движением перемахнув ограду, он исчез во мраке…

Как же хранили его боги во время погони по дороге Старых Вязов! От деревни к деревне, от одного постоялого двора другому лежал его путь. И все это время - почти весь Цветущий месяц - Орешек, жадно собирая каждый слух, каждое вскользь брошенное слово об отряде, увозившем хозяина, не понимал, какой опасности подвергался сам. Он знал, конечно что дороги кишат разбойниками, что любой бродяга зарежет человека за медяк, а не то что за полный кошель серебра. Слышал он и про страшных охотников за людьми, что хитростью или силой захватывают одиноких путников и продают в рабство. Но ему и в голову не приходило, что все это могло произойти с ним, он вообще о себе ни на миг не задумывался.

След оборвался в Новом порту Аршмира, Города Волн. Оборвался окончательно и безнадежно. Удалось лишь узнать, что командир отряда сговаривался в таверне «Каракатица» с капитаном какого-то судна. В порту ежедневно становилось на якорь около десятка больших и малых кораблей, столько же ежедневно отчаливало: горячая пора, торговый сезон! Морские пути незримой паутиной связывали Аршмир с десятками портов доброй дюжины стран.

Орешек почувствовал себя отчаянно одиноким.

И - к своему удивлению - свободным.

До него не сразу дошло, что здесь никто не сможет объявить его своей собственностью. Никто не сообщал его приметы страже и не выкликал их на Судебной площади. Клейма на спине нет… да что там клейма - рубца от бича не найти. Обычный парнишка из Отребья, который барахтается в житейском болоте, стараясь не пропасть…

Теперь приходилось самому думать о своей судьбе, самому принимать решения. Это озадачивало и пугало юношу, но выбора не было. Что ж, свобода так свобода…

Ну и куда же его забросила судьба?

Вей-о-о! Веселый город Аршмир!..

Орешек рывком попытался сесть и выругался, ударившись головой о низкий каменный свод. Рой сновидений испуганно разлетелся.

Надо же быть таким болваном - забыть, что ночуешь в чреве дракона! Но что его разбудило? Пра-авильно - комары. Им-то наплевать на всех драконов на свете. Дорвались до голого человека и пируют, сволочи!

Нет, комары комарами, а разбудило что-то еще…

Орешек поежился. Откуда взялось это острое, сторожкое чувство, заставляющее ловить каждый звук, каждый запах? Все жилочки в теле звенели, пели как струны: «Враг близко!»

Какой враг? Отряд стражников? Или… Нет уж, не надо никаких «или»! Вообще никого не надо!

Орешек выполз из каменной туши и огляделся. Луна канула за вершины деревьев, небо на востоке - насколько можно было видеть сквозь спутанные кроны - бледнело, светлело. Ниже все застилал тяжелый туман.

Хрустнула ветка. Не раздумывая, разбойник плюхнулся на живот, утонув в белесой пелене, и напряженно прислушался. Было тихо, лишь шумели вверху ветви - поднимался ветер.

Память услужливо (и совершенно неуместно) подбросила начитанному юноше трепетные строки поэмы «Рассвет в лесу» лирика, писавшего под псевдонимом Джаши Странник. Орешек чуть не выругался вслух. Этот Странник, восторгавшийся первыми голосами птиц и ранним ветерком, порхающим в листве, в то утро наверняка был одет и обут. Ему не приходилось елозить голым пузом на чем-то сыром, жестком и колючем…

Туман, скрадывавший все вокруг, не позволял видеть даже древесные стволы вокруг поляны. Пришлось встать. Теперь Орешку казалось, что он бредет по пояс в молочно-мутном озере. Наугад сделал он шаг, напоролся на что-то острое, зашипел по-змеиному и еще раз помянул недобрым словом ни в чем не повинного поэта Джаши.

Белесые полосы таяли под ветром. Лес выходил из тумана, как враг из засады.

Тревога не унималась. В горле пересохло, волоски на коже приподнялись, по позвоночнику пробежал озноб. Чтобы успокоиться, Орешек провел ладонями по обнаженному телу, стряхивая капли росы. При этом он задел пряжку пояса - и вздрогнул. Находка, к которой парень успел привыкнуть, неуловимо изменилась. Серебряные звенья остались прежними, а вот камни…

Орешек еще раз положил на пряжку ладонь - и тут же отдернул. Камни стали колкими. Не горячими, не леденящими, а именно колкими, словно усыпанными мелкими иголочками.

Встревоженный Орешек снял пояс. Четыре квадратных камня на вид не изменились, но круглый… вей-о!

Искра, что вчера едва светилась в его черной глубине, стала ярче, крупнее и, что удивительнее всего, слегка подрагивала, словно билось живое сердце.

Спрашивается, за каким болотным демоном нужны нормальному человеку колдовские штучки, что десятилетия валялись там, где не только земля, но даже камни пропитались кровью?..