– Стефания, это частный сыщик господин Вундерлих. Я говорила тебе о нем по телефону.

– Да, конечно. Я так и подумала.

Фрау Лор, всем своим видом стараясь показать, что она здесь главная, обошла вокруг кресла подруги и начала толкать его в направлении одной из скамеек. Амалия поспешила на помощь прабабке. Когда кресло почти вплотную причалило к скамейке, Клавдия Лор знаком пригласила всех сесть и сказала, обращаясь к Стефании:

– Стефания, господин Вундерлих расследует очень важное дело. Я уже говорила тебе, что у него есть старый снимок из газеты, на котором есть и ты. Господин Вундерлих, покажите, пожалуйста, моей подруге снимок.

Стефания Никлас запустила руку в карман выцветшей кофтенки и извлекла оттуда очки. Нацепив их на нос, улыбнулась и произнесла:

– Сейчас посмотрим, Клавдия, не ошиблась ли ты, узнала ли свою подругу в молодости.

При этих словах у Макса екнуло внутри, едва ли не дрожащей рукой он протянул газетную вырезку с фотографией Стефании Никлас. Та долго рассматривала снимок, водя по нему пальцем и шевеля при этом губами. Макс сидел в напряжении, дожидаясь, когда пожилая женщина закончит разглядывать фотографию. Наконец Стефания подняла голову и сказала:

– Да, Клавдия, ты не ошиблась.

У всех вырвался невольный вздох облегчения. Макс воспрянул духом и сказал:

– Фрау Никлас, не могли бы вы рассказать, кто изображен на этом снимке.

– Я приезжала в имение Лихтенберг по случаю кончины баронессы Эльвиры фон Штразен…

– Стефания, но ты, пожалуй, была намного моложе баронессы… Что общего было между вами? – не удержалась от вопроса Клавдия Лор.

– Я была дружна с ее невесткой Ингой фон Штразен. Вот она, стоит недалеко от меня вместе со своей дочуркой… Как же звали малышку? По-моему, Клара… Но я могу и ошибаться… Инга и пригласила меня к баронессе в имение.

Макс осторожно спросил:

– Фрау Никлас, не знаете ли вы, случайно, кого-нибудь из мужчин?

Старушка снова посмотрела на снимок и после некоторого раздумья сказала:

– Я знаю двоих. Вот этот молодой человек – муж Инги Карл фон Штразен. По иронии судьбы, он взял в жены уроженку Ваймара… Так же, как его отец женился на Эльвире, которая тоже происходила из Ваймара… Рядом с ним, постарше, господин Гринберг, брат усопшей. Он тоже жил в Ваймаре. Двух других я не знаю. Возможно, мне тогда представили их, но, увы, не помню их имен. Вы уж простите, господин Вундерлих.

Макс давно уже ее простил, так как был на седьмом небе от счастья, что старая женщина признала на снимке брата баронессы и даже назвала его фамилию. Он решил выяснить, что еще известно Стефании о Гринберге.

– Фрау Никлас, а вы не помните, как звали господина брата баронессы?

– Как же не помню? Он состоял в нацистской партии и очень гордился, что его зовут так же, как ее основателя. Адольфом его звали.

Ликованию Макса не было предела.

– Фрау Никлас, известна ли вам дальнейшая судьба Адольфа Гринберга?

– Во время войны он находился в Ваймаре. Когда шли русские, он не бежал на Запад. Позднее, уже при новой немецкой власти, его арестовали. Что стало с ним потом, я не знаю.

– Был ли женат господин Гринберг? Были ли у него дети?

– По-моему, он женился в конце войны, и вроде бы были дети… Не знаю сколько… Не знаю и на ком он женился…

В комнату для посетителей вошла женщина средних лет. Она была в голубой униформе, на голове был легкий берет того же цвета.

– Так вот вы где, фрау Никлас, а я вас ищу.

– Извините, Ильзе. Ко мне пришли гости, но мы уже заканчиваем свидание. Ведь так, господин Вундерлих? – Стефания Никлас взглянула на Макса.

– Безусловно, фрау Никлас, по-моему, мы решили все вопросы, – сказал Макс и, посмотрев на сотрудницу Ильзе, добавил: – Мы уже уходим.

– Тогда я забираю фрау Никлас, ей еще надо принять лекарство.

Ильзе терпеливо ждала, пока подруги прощались. Амалия и Макс пожали по очереди руку Стефании Никлас, а Макс проговорил:

– Фрау Никлас, вы не представляете, как я вам благодарен. Сегодня вы сообщили мне бесценную информацию.

– Очень рада, что смогла быть полезной. Дайте знать, господин сыщик, если преступление будет раскрыто.

Макс кивнул, и все трое направились к выходу из комнаты. Вслед за ними сотрудница Ильзе покатила кресло со Стефанией Никлас из комнаты для посетителей.

Он решил больше не отнимать время у отзывчивых прабабки и правнучки и поехать в отель на общественном транспорте. Им же он сказал:

– Фрау Лор, Амалия, я никогда не забуду то, что вы сделали для меня. Ваша информация позволит сделать следующие шаги, которые, я надеюсь, помогут разыскать преступника. Дальше я с вами не поеду. У меня еще есть дела здесь неподалеку. Так что позвольте откланяться.

Расчувствовавшиеся от его благодарственных слов дамы сели в машину и, помахав ему на прощание, укатили. Дождавшись, когда автомобиль скроется за углом, Макс остановил первого попавшегося прохожего и выяснил у него, как добраться до отеля «Леонардо». Вскоре он был в отеле. Быстро собрав вещи и рассчитавшись за номер, он в тот же вечер покинул Ваймар.

На Шиллерштрассе была скверная погода. В офисе темно, как будто было не одиннадцать утра, по меньшей мере пять или шесть часов вечера. Макс включил экономлампы, забрал с письменного стола чашку с кофе и сел на диван. Место эйфории, охватившей его после поездки в Ваймар, постепенно занимало твердое осознание того, что он сделал удачный, но только первый шаг на пути к конечной цели своего расследования – раскрытию преступления, что впереди, как всегда, однообразная дорога розыска неопределенной протяженности, с неопределенными же поворотами и препятствиями. По крайней мере, в данный момент он даже не представлял, каким будет его следующий шаг. Мысли его лениво ворочались в голове.

Итак, того, кто написал, вероятно, первые строки этой печальной истории, звали Адольф Гринберг. Предстояло выяснить, кто же поставил последнюю точку в этой истории. Из свидетельств Стефании Никлас следовало, что Адольфа Гринберга, скорее всего, уже нет в живых. Если у него и были дети, то к моменту ареста отца они были в том возрасте, когда подобная информация ребенком просто не воспринимается, а следовательно, и не сообщается ему. Опять же, если были дети, то была и их мать, которой Адольф Гринберг мог доверить тайну старого семейного конфликта. Только через нее информация могла попасть к детям или, что еще хуже, к каким-нибудь третьим лицам. Таким образом, установление некоторых фактов жизни Адольфа Гринберга после того, как он узнал о медальоне, вплоть до его ареста, представлялось совершенно необходимым.

Макс закурил и зашагал по комнате. Интересно, есть ли подвижки у инспектора Ниммера? Вдруг он уже определил круг лиц, с которыми знался убитый Петер Хорст. Вдруг среди них окажется человек с фамилией Гринберг? Заманчивая идея не давала покоя, и он набрал номер телефона полицейского.