Эльвира ушла, задорно повиливая бедрами, а Липа, положив на подзеркальник деньги и конверты, разделась, неловко орудуя чуть одеревеневшими руками.

На столе в кухне располагались остатки довольно богатого, но поспешного пиршества. За столом сидела Анюта и, подобравшись, как балованная домашняя кошечка, аккуратно ела с блюдечка кусок торта.

– А ты чё такая? – спросила Эльвира, разливая по трем рюмкам красную жидкость. – Сильно досталось? Долго ты там…

– Да нет, все в порядке. Нормальные люди. Но я как-то не совсем…

Липа не успела договорить, как Эльвира втиснула ей в руку хрустальный стаканчик из бабушкиной еще застойно-дефицитной коллекции, со стуком поставила другой перед Анютой и громко произнесла:

– За процветание нашего, девчонки, общего бизнеса!

Анюта скромненько, в три глоточка выпила вино, Эльвира маханула его почти разом, как водку, а Липа так и стояла со стаканчиком в руках, как тамада, готовящийся произнести следующий тост.

– Да ты садись, поешь – видишь, у нас тоже клиенты нормальные были, командировочные, сами хавку притаранили… Москвы не видели, а как увидели, так и прибалдели!

Эльвира пододвинула Липе табуретку, надавив на плечо, посадила ее и подвинула тарелку с остатками мясной нарезки.

– Девушки, – сказала Липа, с трудом глотнув. – Мне кажется, мы друг друга не совсем поняли.

Эльвира издала невнятный звук, Анюта подняла голову от тарелки и уставилась на Липу большими, ничего не выражавшими серыми глазами.

– Это в каком таком смысле – «не поняли»? – трубно осведомилась Эльвира. – Чего тут не понять? Бизнес пошел – все чипи-пики!

– А… агх. – Липе все-таки пришлось выпить налитое Эльвирой, чтобы промочить горло, вдруг покрывшееся изнутри сухой, тянущей пленкой. – Вы какой бизнес вообще-то имели в виду?

– Какой всегда, – пожала плечами Эльвира. – У нас он один. Другому не обучены.

Липа подумала мельком, что, наверное, глотнула бы еще, но Эльвира сидела за столом, положив на него руки, и недоуменно ее разглядывала и наливать по второй, кажется, не намеревалась.

– Ты, как я поняла, по вызову работаешь, а мы надомницы. Хотя, – она поскребла черную голову пятерней, – надо будет – съездим, только без охраны не очень ловко – разве что клиент постоянный, проверенный. Ну а вообще – как скажешь…

– Девушки, а вы вообще… кто по профессии?

– Как это – кто? – вылупила темные глаза Эльвира. – Кто ты, то и мы…

«Ну да – яркие представительницы основных древнейших профессий».

– Я вообще-то по образованию журналист и переводчик, – сипло заговорила Липа. – Утром – это я репортаж с киносъемок делать ездила, если по правде. Подруга моя там вторым режиссером.

– А я повар-кондитер, – тихо сказала Анюта, тщательно соскребая ложечкой остатки крема с блюдца. – Только у нас в поселке работать негде.

– И я думала, – продолжила Липа, – найду людей, сообразим вместе, как кризис пережить, там, газету издавать станем или типа бюро консультационного организуем – как теткам, особенно немолодым, выкрутиться в тяжелые времена… А к такому вот обороту, честно говоря, я не готова.

В кухне повисло неловкое, тяжкое молчание. Стало слышно, как в водопроводных трубах шелестит вода.

– М-да, – сказала наконец Эльвира. – То-то я гляжу, «мамочка» больно приличная, не орет, не материт, денег вперед не требует… Книжки вон… Да, Аньк, рано мы с тобой обрадовались!

У Анюты дрогнули губы, но она, как обычно, промолчала.

– Слушай, – вдруг снова оживилась неизбывная Эльвира. – А ты вроде ничего, не старая… Буфера нормальные, кандибобером… Давай, присоединяйся к бизнесу, к нашему! Чего уж там – не целка, поди, мужиков повидала… И на взросленьких, и на образованных охотники найдутся – уж я-то знаю! А? Видишь ведь – как покатило? Сутки на точке – а уже четыре клиента! А, давай? Чего стесняться-то? Все свои…

– Ох, ну что вы такое говорите! – Липа невольно вскочила, ринулась из кухни, но вернулась с полдороги – надо же было объясниться с постоялицами. – Это совсем не ко мне… Я не ханжа, правда, я реальный человек… Но в моем доме, тем более с моим участием – это исключено. Извините, девушки.

– М-да, – вздохнула Эльвира, тоже вставая. – Непонятки вышли… Не поперло нам, Аньк, опять. Значит, опять нам до лета на трассе мерзнуть.

– Я, наверное, что-то не так сделала, – вздохнула Липа. – Это я виновата.

– Не знаю… Раздел наш был – «Досуг». Индивидуалки, вызов, сауна. Все как всегда. Все там печатаются.

– Че-го? – не поняла Липа. – Как – «Досуг»? Какой такой «Досуг»?! Я в «Разное» подавала…

«Ну, устрою я завтра этой секретутке! – кипела Липа поздно вечером, когда в квартире стало тихо. – У, кракозябра!.. Подвела меня… под бордель!»

Путаны попросили разрешения остаться до завтрашнего утра, и Липа не смогла отказать. Куда б они пошли февральской ночью-то? Ка кие-никакие, а тоже женщины…

«Господи, во я влипла! Ведь не расскажешь никому – в гости потом никто не придет, побрезгует… И все это здесь происходило, у меня, на моих диванчиках… Мужики эти командировочные… Ой-ой!»

– Ты не передумала? – спросила на прощание Эльвира, мощно обняв Липу. – А то давай?

– Нет, – выдавила из себя та, – это совсем не по мне. Но вы… того, если уж совсем плохо будет – некуда идти или еще что, звоните. Будет возможность – приму пересидеть.

– Хорошая ты девка, Лип, – сказала Эльвира, уже закрывая за собой дверь. – Жаль, что не наша.

Анюта опять промолчала, только с тоской окинула взглядом Липину прихожую.

Для отдохновения и возвращения в нормальное состояние Липа села писать статейку для Алены – хоть забыться немного… Соскучившиеся без работы чисто журналистские извилины жадно наполнились кровью и начали выдавать забавные словечки и лихие измышлизмы… Вторая древнейшая профессия – это ее, да! Но не первая! Липа – она хоть и широких взглядов, но все же целомудренная.

Однако жизнь продолжалась, и надо было не только написать, но и разослать статью по хоть как-то функционирующим изданиям. После обеда Липа стала собираться в ближайшее интернет-кафе, что было в том самом торговом центре.

«Заодно устрою скандал той секретарше», – мстительно подумала она.

В прихожей на подзеркальнике так и лежали те две тысячи, что отстегнула ей Эльвира, и полученные вчера конверты. Совсем вылетело из головы со всеми этими путанками-запутанками…

На плохо пропечатанных штемпелях значилось «УВД Н-ского района г. Москвы».

«Да, все как тот симпатяшка милиционер говорил… Сначала дело открыли, потом закрыли… Ну-ну, надо полагать, такое же получил и Покойницкий… Ага, уже теплее!»

Сообщение на двух страницах было подписано «Оперуполномоченный капитан милиции Р. Д. Гусляров».