В итоге Анна заказала себе креветки, жаренные на кокосовом молоке, и рис в качестве гарнира. А кроме этого, решила выпить немного вина.

В конце концов, ей нужно отпраздновать небольшой «отпуск», который она получила: ночь без Лео Макариоса.

Внезапно она почувствовала, как ее кто-то дернул за юбку, и обернулась…

Рядом с ней, подняв запястье, стояла маленькая девочка с синими глазами и белокурыми кудрявыми волосами.

– У меня новый браслет, – гордо сказала она Анне.

Розовый коралловый браслет в тон сарафану.

– Да, – с улыбкой согласилась Анна. – Ух ты, какой красивый.

– Люси! – позвала женщина за соседним столиком. – Иди к нам! Не мешай людям, дорогая.

Англичанка лет за тридцать завтракала со своим мужем и маленьким мальчиком.

– Она совсем мне не мешает. Женщина засмеялась.

– Мы купили ей сегодня браслет на пляже, вот она теперь и хвастается им перед всеми.

Анна улыбнулась.

– Я ее понимаю, он восхитителен. – Она снова взглянула на маленькую девочку. Улыбнулась еще шире. – Спасибо, что показала мне свой браслет. Очень красивый.

Маленькая девочка кивнула, довольная ответом, и вернулась к своему столику.

– Больше никуда не уходи, Люси, а то скоро принесут твое мороженое, – сказала ей мать и заговорщически улыбнулась Анне.

Та улыбнулась в ответ.

Лео с удивлением смотрел на сидевшую перед ним женщину. Он никогда еще не видел ее такой мягкой, нежной, улыбчивой. И какая же она на самом деле?

– Значит, тебя не соблазнил коралловый браслет? – произнес он, стараясь уколоть Анну и вызвать ее на разговор. – Скажи мне, ты могла бы украсть его у ребенка?

Анна сухо взглянула на Лео.

– Глупый и оскорбительный вопрос, на такие можно не отвечать, – холодно ответила она.

– Почему? Ты ведь украла у меня, почему бы не украсть и у ребенка, если очень хочется?

– Тяжесть преступления зависит от его мотива. Можно понять человека, укравшего еду для своего ребенка, который умирает от голода, тем более если пострадавший купается в деньгах.

– Ты в самом деле моралистка. – Лео еле заметно прищурился и поднес к губам бокал. – Несколько необычная черта характера для воровки. – Он немного отпил вина. – Я уже спрашивал тебя, почему ты у меня украла, Анна…

– И я ответила тебе, что это не твое дело. Лео снова почувствовал приступ ярости, но тут как раз принесли еду, и он отвлекся.

– Это все то, что ты заказала? – спросил он, скептически разглядывая блюдо, стоявшее перед Анной.

– Да. Я праздную мою свободную ночь.

На секунду его лицо омрачилось, но потом ему удалось взять себя в руки.

– Приятно видеть, как ты ешь.

– Я тебе говорила… у меня нет выбора. Модели должны быть худыми для своего роста. А вкусно поесть, конечно, иногда хочется. Но, думаю, мне еще недолго сидеть на диете. У меня нет особых иллюзий насчет моей карьеры. И никогда не было, – задумчиво добавила она. – Еще пару годков – и можно будет заканчивать. Честно говоря, уже стало надоедать. А потом слишком часто приходится общаться с не самыми лучшими людьми. Помнишь очаровательного синьора Эмбрутти, который хотел, чтобы Дженни разделась? Ему было совершенно наплевать, что ей этого не хотелось. Думаешь, такие ситуации возникают редко?

– Я помню, как ты угрожала Эмбрутти, ссылаясь на условия своего контракта.

– Мне приходилось с ним работать и раньше, именно поэтому я заранее настояла на том, чтобы у всех четырех моделей в контракте имелся пункт о том, что съемок в обнаженном виде не будет. Тем более когда стало известно, что твой подхалим Джастин именно его нанял для съемок…

– Как ты его назвала?

– Подхалим. Разве не так?

– Ты не права. Он просто старается хорошо выполнить свою работу.

– Разумеется. И вовсю лижет тебе ботинки. – Она взглянула на него. – Ты ведь не хочешь окружить себя подхалимами?

Лео недовольно сжал губы.

– Мой персонал знает, что я ожидаю от них отличную работу. За это им очень хорошо платят. Как, между прочим, заплатили тебе и другим моделям за работу, которую вы выполнили, – колко подчеркнул он.

– И мы много работали, поверь мне! У тебя есть жалобы на качество нашей работы?

– Нет, вы были настоящими профессионалками. Даже когда ты угрожала фотографу. Ты часто это делаешь, не так ли?

– Приходится. Когда этого требуют обстоятельства. С самого начала своей карьеры мне пришлось бороться за то, чтобы в каждом контракте оговаривалось, что я не раздеваюсь.

Лео с удивлением посмотрел на нее.

– Неужели это так важно? Сейчас нагота ничего не значит.

Анна положила вилку и насмешливо взглянула на него.

– Хорошо, тогда раздевайся.

– Не будь нелепой! Ты ведь модель.

– Да, модель. Я демонстрирую одежду. Но не отсутствие одежды. Улавливаешь разницу?

Лео глубоко вздохнул.

– Понимаю. Но если тебе так не нравится быть моделью, зачем ты ею стала?

– Это лучше, чем весь день упаковывать печенье на местной фабрике. Я никогда хорошо не училась в школе, поэтому о высшем образовании речь не шла. Когда мне было восемнадцать лет, меня заметил «разведчик талантов» из одного модельного агентства.

Лео пристально рассматривал ее.

– Ты так же агрессивно ведешь себя со своими любовниками?

– У меня нет любовников, – напряженно сказала она.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что у тебя нет любовников? – недоверчиво протянул Лео.

– Я имею в виду, что у меня нет любовников.

– Почему же нет? С твоей внешностью ты могла бы заполучить лучших представителей моего пола.

Анна передернула плечами.

– Таких, как ты? Нет, спасибо. Послушай, я думала, сделка состоит в том, что мы постараемся вежливо обращаться друг с другом. Ты не можешь говорить о погоде или о чем-то в этом роде?

– Замечательно. – В его глазах промелькнуло выражение, которое она не смогла понять. – Итак, чем бы ты хотела заняться после ленча?

Она пожала плечами.

– Ты знаешь остров, а я нет.

– Хочешь снова пойти за покупками? Она театрально закатила глаза.

– Я не хочу больше ничего покупать, спасибо. Вообще-то я бы хотела поплавать, охладиться. Поблизости есть пляж? Но, может быть, тебе с твоей лодыжкой нельзя лезть в воду?