Джудит посмотрела, как он зашагал к церквушке. Ее колокольня была повреждена ядром.

— Рассказывай! — потребовал брат.

Джудит рассказала, как могла. Но не все, к сожалению, далеко не все можно было легко объяснить. Хотя она и была близка с братом, но как объяснить ему ту страсть, что внезапно охватила ее…

Себастьян слушал молча. Если в душе его что и творилось, то на лице ничего не отражалось. Его, конечно, потрясло, что сестра, обычно трезво мыслящая, не теряющая хладнокровия и присутствия духа порой в очень сложных обстоятельствах, вдруг потеряла чувство реальности, причем настолько, что дала страсти завладеть собой… полностью. И теперь это поставило на грань срыва цель всей их жизни. Он попытался представить Маркуса Девлина в роли любовника сестры и понять, что есть в этом человеке такого, что пробудило в Джудит столь бурную страсть, Но ничего из этой попытки не вышло. Себастьяну вдруг стало тревожно и грустно.

Он так и не проронил ни слова до самого конца рассказа Джудит.

— Ты сердишься? — робко спросила Джудит.

— Я не думаю, что это точное слово для определения того, что я сейчас испытываю, — медленно произнес он. — Но полагаю, все же что-то в этом роде имеет место.

Сердится ли он? Нет, это была скорее ревность. Он ревновал Маркуса Девлина за то, что тот так грубо вмешался в их гармонично налаженную жизнь, разрушил их тесный союз с сестрой. С ужасом для себя Себастьян обнаружил, что не хочет делить сестру ни с кем. Он был на десять месяцев старше Джудит и не помнил мгновения, когда бы ее не было рядом. Они были так близки, что казались единым организмом. Общим у них было все: мысли, мечты, желания, кошмары. Им было смешно от одних и тех же шуток, и плакать их заставляло одно и то же. И вот теперь Джудит будет делить все это… с кем-то другим.

— Ты действительно хочешь выйти замуж за маркиза? — резко спросил он. — Или делаешь это, потому что так надо?

Джудит прикусила губу:

— Сейчас не важно, что я на самом деле чувствую. Я заварила эту кашу и обязана ее расхлебывать. Себастьян, это единственный для нас путь. Все будет чудесно. Ты только подумай — маркиза Керрингтон! Я смогу быстро приблизиться к Грейсмеру, примем без всяких подозрений. И ты, мой брат, не вызовешь в свете никаких сомнений. Ничего лучшего и придумать нельзя!

— Полагаю, что ты права, — Он мрачно уставился в темноту и подумал: «Если все это поможет исполнению нашего тщательно разработанного плана, тогда, может быть, замужество сестры не будет восприниматься так болезненно». — А что, если Керрингтон когда-нибудь обнаружит, что ты его просто используешь?

Джудит пожала плечами:

— А почему он должен об этом узнать?

Себастьян взъерошил волосы на голове:

— Джу, нам надо быть полностью уверенными, что этого не произойдет. Я чувствую, что противник он серьезный.

Мнение Джудит совпадало с мнением брата, но ей хотелось, чтобы все выглядело не столь угрожающим.

— Самое плохое из его качеств, которое я заметила, — это диктаторские замашки. Но думаю, с этим я как-нибудь справлюсь. А вообще, уверена, каких-то мерзких наклонностей у него нет. — Она нервно хихикнула. — В общем, я почувствовала это, когда все это у нас было… я имею в виду, что…

— Да. Я понял, что ты имеешь в виду, — сухо прервал ее Себастьян. — Если ты не возражаешь, я бы предпочел в это не вникать.

— Извини. Я не хотела тебя смущать.

— Хорошо, я согласен, — заговорил он деловым тоном. — И если ты уверена, что сможешь

через это пройти, то данное обстоятельство мы можем чудесно использовать. Кроме того, рано или поздно ты все равно вышла бы замуж. Сейчас я, наверное, должен радоваться, что ты так удачно устроилась.

Джудит столь быстрое согласие брата не совсем убедило, но она предпочла ни о чем больше не спрашивать.

— Тогда пошли, — предложила она тоже по-деловому.

Маркус дожидался их в маленьком садике перед домом священника. Он увидел их, идущих по дороге рука об руку. Пригнув головы, они что-то оживленно обсуждали. «Что они обсуждают? Каким способом легче мной манипулировать?»

Но он отбросил подозрения прочь. У Джудит и Себастьяна, несомненно, есть что обсуждать. Все естественно, и ничего дурного в их беседе нет. Джудит взрывоопасна и непредсказуема, но это вовсе не означает, что она Далила. Роль коварной обольстительницы ей вовсе не подходит.

Она была прекрасна, и ни кровь раненых на платье, ни пот, ни грязь вроде бы не имели для нее никакого значения; безмерно усталая, она двигалась с потрясающей фацией. Маркус смотрел на нее и желал эту женщину с той же силой, что и сутки назад. О, Джудит не будет обычной, заурядной женой! В этом он был уверен. Слишком жива была она, слишком много граней, как у редкого бриллианта, в ее характере. Трудно вообразить, что такая женщина может когда-нибудь наскучить.

Маркус вышел к ним навстречу и протянул руку Себастьяну.

— Итак, Себастьян, сестра, видимо, получила ваше разрешение. Но я чувствую себя обязанным попросить у вас ее руки.

Себастьян крепко пожал протянутую руку.

— Джу всегда поступала, как ей заблагорассудится, и ничьего разрешения ей никогда не требовалось. Но в любом случае, — добавил он с легкой улыбкой, — в создавшихся обстоятельствах… разумеется, я согласен.

Улыбка у Себастьяна была столь обаятельна, что Маркус тоже улыбнулся и заговорщицки посмотрел на Джудит, а та, в свою очередь, улыбнулась ему.

— Хорошо, — произнес он после недолгой паузы. — Пошли? Да, Джудит, кстати, верни, пожалуйста, мне кольцо.

Кюре, похоже, не считал свершение обряда венчания здесь, в перерыве между кровопролитными боями, чем-то необычным. Во всяком случае, не более необычным, чем соборование умирающих, которым он и занимался весь день. Он посмотрел на Джудит, на ее забрызганное кровью подвенечное платье и устало кивнул. Затем привел из кухни какую-то старуху в качестве второй свидетельницы. После этого процессия направилась в полуразрушенную церковь. Кюре быстро пробубнил необходимые слова обряда, причем на каком-то местном диалекте, так что Джудит, говорившая на французском с раннего детства, едва его понимала.

Вот так, в полуразбитой церквушке, у алтаря под открытым небом, в перерыве между боями, среди всех ужасов войны, Джудит Давенпорт сочеталась браком с Маркусом Девлином, маркизом Керрингтоном. Он надел на ее палеи свой перстень и тихо шепнул:

— Когда приедем в Лондон, я найду что-нибудь более подходящее. — И прикоснулся губами к ее губам.

— Monsieur… madame… s'il vous plait… — Священник появился из ризницы с толстой книгой в кожаном переплете. — Le registre. (Месье, мадам, пожалуйста… разрешите вас зарегистрировать)

Джудит и Маркус поставили свои подписи под неразборчивыми каракулями своих предшественников.

— Eh, vous aussi, monsieur. — Священник кивнул Себастьяну, который расписался ниже подписи своей сестры. Старуха нарисовала большое отчетливое. (И вас, месье, попрошу тоже (фр.)).