«Мать Ульянова из личного свидания с сыном в крепости вынесла убеждение в психическом его расстройстве, о чем заявила Господину Директору Департамента полиции. Назначение защитника, являющегося, между прочим, в данном случае и единственно возможным посредником между подсудимым и его родными, должно или разъяснить убеждение, запавшее в душу матери, или оформить его легальным путем. Действительно, зная прошлое Ульянова, трудно не заподозрить нормальность умственных его способностей, — так резка несообразность в том, чем был Ульянов и чем он оказался по делу 1-го марта. Человек может скрытничать, притворяться, но быть окончательно не самим собой — это уж слишком непонятно» [33]. Письмо Песковского от 11 апреля 1887 г. содержит, кроме прочего, намек на необходимость медицинского обследования Александра Ульянова экспертами-психиатрами. Такой экспертизы до суда не проводилось, но группа подследственных, включая Александра и Анну Ульяновых, 30 марта 1887 года была осмотрена с целью обнаружения «наружных примет». Осмотр был запротоколирован и оставил нам неожиданное открытие:

«Александр Ульянов, 21 год

Рост — 2 аршина, 6 и 3/8 вершка (1 м 70 см);

Волосы на голове — черные вьющиеся;

Усы, едва пробивающиеся, черные;

Глаза — черные;

Нос умеренный;

Зубы белые, на верхней челюсти выдающиеся;

Кожа на лице — белая, чистая;

Особые приметы на теле: две бородавки на задней части шеи и одна на груди с правой стороны, цвета темноватого.

Анна Ульянова, 22 лет

Рост — 2 аршина, 1/2 вершка (1 м 50 см);

Волосы на голове — темно-русые, обстриженные, вьющиеся;

Глаза — темно-карие, большие;

Нос — обыкновенный, внизу широкий;

Зубы — белые, ровные;

Кожа на лице — смуглая, с несколькими родинками и бородавками;

Особые приметы на теле — на левом предплечье одно родимое пятно, на всем теле, на шее и руках, много родимых пятен» [34].

Приведенные данные осмотра брата и сестры дают все основания предполагать, что они были рождены от разных отцов. Была ли в этой связи семья Ульяновых благополучной семьей? Судить об этом очень сложно, так как все Ульяновы были людьми закрытыми и не «выносили сор из избы». По многим свидетельствам, Александр Ульянов после смерти отца пребывал в состоянии, близком к депрессии. В этом состоянии он и попал под следствие по делу 1 марта. Наблюдая за поведением некоторых своих подельников, готовых топить всех и вся, выкручиваться и делать вид людей, случайно оказавшихся обвиняемыми, Ульянов сделал другой выбор и фактически взял всю вину на себя. Для такого поведения, кроме душевной депрессии, у него была и другая весомая причина, о которой он не мог говорить даже с родной матерью. Свиданием Александра Ульянова с матерью, собственно, и закончились следственные действия по делу 1 марта. Предстоял суд. Он хотя и был максимально закрытым, но в той же мере формальным. Никакого серьезного судебного следствия не проводилось, и все пятнадцать подсудимых получили единый приговор — смертную казнь. Это была последняя попытка императора путем устрашения выявить заказчика покушения. Самые энергичные действия с помощью матери проводились в отношении Александра Ульянова. Сразу после приговора Мария Александровна получила свидание с сыном и имела с ним длительный разговор. После этого разговора закончившегося безрезультатно, свидание с Александром получил Песковский, имевший при себе заготовленный Пассовером текст прошения о помиловании. Ульянов текстом Пассовера не воспользовался, но прошение о помиловании написал. В нем он попросил у Александра III о снисхождении к горю матери в случае его казни.

Такое прошение выглядело в глазах императора издевкой. Император был взбешен. Следствие и суд не дали никаких результатов. Пятерым студентам петербургского университета: Шевыреву, Ульянову, Генералову, Осипанову и Андреюшкину — царь утвердил смертную казнь через повешение. Неслыханным по своей жестокости приговором была подавлена вся российская общественность. Бессилие Александра III — найти и покарать заказчика — обрушилось на головы пятерых юношей, никого не убивших. Упорство пятерых студентов император понимал по-своему: проплаченная за организацию покушения сумма была настолько весомой, что перевесила любое раскаяние. Был ли император далек от истины в своих рассуждениях? Мотивом покушения, именно 1 марта, по мнению Александра III, могло быть только одно обстоятельство — утвержденное им недавно новое «Учреждение об императорской фамилии». Такая форма протеста всей Романовской семьи выглядела в его глазах не просто возможной, а единственно допустимой. Следствие по делу установило только одну очевидную вещь — среди подсудимых не было ни одного революционера, а тем более члена партии «Народная воля». В глазах императора этого было достаточно для правильных выводов. Советская историография, старательно обходя исторический контекст события 1 марта 1887 года, с видимым удовольствием принялась лепить из этого горячего материала очередной опус «освободительной борьбы». Вышло, как всегда, красиво, но неправдоподобно. История безвременной гибели талантливого юноши Александра Ульянова заслуживает другого прочтения.

* * *

Реальная картина покушения на Александра III, исходя только из известных фактов, представляет собой стопроцентное заказное устранение. Студент университета Петр Шевырев, абсолютно лояльный к власти, не имевший никаких контактов с революционерами, сын купца, вдруг начал в новом учебном 1886/87 году формирование группы для целевого теракта против императора. Формируя группу, Шевырев делал каждому кандидату предложение, от которого тот был не в силах отказаться. Весь образ действий Шевырева говорит о том, что он выполнял задание одного конкретного лица, полученного им самим на определенных условиях. Такими условиями были: 1) покушение на императора должно произойти не позднее 1 марта (желательно точно, день в день); 2) исполнители должны действовать под флагом партии «Народная воля»; 3) исполнители должны действовать ручными бомбами. Лично для Шевырева была открыта линия оперативного финансирования, замаскированная под коммерческую деятельность студенческой столовой (кухмистерской). За всю работу, выполненную в точном соответствии с условиями, полагался бонус.

Александр III и императрица Мария Федоровна нисколько не сомневались, откуда к ним прилетел ремейк «1-го Марта 1881 года». Недовольная великокняжеская среда была очевидной питательной средой покушения на императора. Жестокость приговора несчастным студентам во многом объяснялась невозможностью предъявления обвинений кому-то одному из членов императорской семьи, а тем более всей семье, попавшей под санкции нового «Учреждения об императорской фамилии». Водораздел, проложенный между семьей императора и остальными Романовыми, положил начало новой реальности: только прямое родство с семьей императора давало шанс на получение разного рода привилегий, в том числе и на поприще государственной деятельности. Первой реакцией на новый закон было «второе 1 марта». Для организации спектакля с «Народной волей» Романовы бесспорно располагали необходимыми ресурсами, в том числе и людскими, чтобы надежно закамуфлировать акцию. Российский политический сыск оказался не в силах определить, кто нанял сына купца Шевырева, который за какие-нибудь три месяца сумел сколотить копию «Народной воли» и вывести ее новых бойцов с бомбами на Невский проспект, точно в дату государственного переворота 1 марта 1881 года. Александру III пришлось проглотить неприятную пилюлю и вполне осознать, что в большой Романовской семье появилась скрытая фронда, добраться до которой будет не просто.