Журналист не стеснялся спрашивать у Явара про особенности гвинейских джунглей, весело болтал с Пиакор, при этом успевая что-то отметить на карте, купленной по случаю на одной из барахолок Порт-Морсби, посматривать на часы и что-то записывать в блокноте. Явар и Пиакор с интересом следили за действиями Лаврова.

Явар уже освоился и справился с волнением, зная, что ведет по маршруту саму Пиакор Йоркамана. Проводить ее в джунглях почел бы за честь любой парень побережья. По крайней мере, так считал Явар. Понятия о красоте у людей разнятся. У папуасов Новой Гвинеи это коротконогая, с желтыми белками глаз и оранжевыми зубами красавица. Но в том-то и дело, что Явар, хоть и родился в Хуанабаде, был не совсем папуасом. В нем текла кровь индусов, а уж красавицы Индии известны всему миру. Действительно, стройная Пиакор больше напоминала девушку из южных районов Индии – смуглую и обворожительную, а не папуаску с темно-синими кудряшками волос и носом картошкой.

Явар шагал впереди экспедиции, выпятив грудь и гордо подняв подбородок, – такой себе хозяин джунглей. Он не видел, как Пиакор то и дело показывала Виктору знаками: «Посмотри на него», и оба журналиста беззвучно смеялись, следуя за своим проводником. Дай бедному то, что он хочет, и в нем раскроются все его слабости.

Явару было неприятно, когда Виктор что-то рассказывал Пиакор и она смеялась. Подсознательно он ревновал. Глупо, конечно, ревновать девушку, не добившись от нее взаимности, но это в природе большинства мужчин. Как и в природе – соперничество даже за ту женщину, которая ничего никому не обещала. Так случилось и здесь. Явар всеми силами старался показаться бывалым ходоком по джунглям, доказать свое преимущество перед этим белым гигантом из Европы, чтобы наконец обратить на себя внимание Пиакор. Виктор, в свою очередь, сам не заметил, как ввязался в эту игру. Он принял вызов. Это произошло инстинктивно. Это было как в хорошем приключенческом кино. Вот Явар сказал, что сырую воду из озера брать нельзя – можно заразиться лептоспирозом, а Виктор вскипятил воду… в пластиковой бутылке и напоил друзей чаем. Явар показал, как туземцы разводят огонь с помощью двух сухих веточек, куска коры и сухого мха, и стер себе ладони, но предательский мох так и не загорелся.

– Маста Вик, у вас зажигалки нет?

– Не курю, Явар, подвинься.

Виктор вынул из нагрудного кармана толстовки кремень, который всегда носил с собой, и через пару мгновений маленькое сооружение из сухостоя загорелось. Если бы кто-то считал очки, то было бы уже «два: ноль» в пользу украинца.

Лавров даже не задумывался, почему так происходит, но эта борьба развлекала его. А Явар мрачнел все больше и больше.

Вдруг Пиакор, сама того не понимая, со всей женской непосредственностью разрядила обстановку. Проходя мимо рощицы кокосовых пальм, девушка посмотрела вверх, где гроздьями висели орехи, и произнесла: «Хочу кокос!»

Виктор и Явар остановились как по команде. Виктор с укоризной посмотрел на коллегу.

– Пиакор, мы пришли сюда кокосы есть?

– Хочу кокос, – повторила девушка, бросив упрямый взгляд на Виктора.

– Я не полезу! – Виктор снял заплечную сумку и сел на лежащий неподалеку ствол старого дерева.

– Я полезу! – Явар подошел к Пиакор. – Какой вам, мисс Йоркамана, с молоком или без? – парень поднял голову, будто выискивая подходящий плод.

– Спасибо, Явар. Любой! Вот что значит настоящий мужчина, – Пиакор намеренно сказала это громко, взглянув на Виктора, но тот с головой ушел в свои записи.

Воодушевленный Явар лихо вскарабкался на самую макушку пальмы. Не прошло и минуты, как он, счастливый и запыхавшийся, спустился вниз, ловким движением мачете срубил верхушку молодого ореха и протянул Пиакор.

– Прошу вас, мэм.

– Большое спасибо, – Пиакор в первый раз улыбнулась Явару, и он был счастлив. Сегодня он влюблен в мир. Безо всякой на то причины. Не считая той, что это потрясающе – удовлетворить желание любимой женщины!

До деревни Инна-Лясанга было всего два дня пути и две ночи в джунглях. Первый день подошел к концу, солнце уже почти село за горы, и пора было располагаться на ночлег. Темнеет в экваториальной части очень быстро, поэтому путешественники знали – пока светло, нужно успеть подготовиться. Они быстро набрали хвороста для большого костра на ночь. Хоть в джунглях Папуа не водится крупных хищников, но костер – это и сытный ужин, и тепло при резком перепаде температур, и защита от змей. Кроме того, совсем недалеко река, из которой на сушу по ночам выбирается самая крупная рептилия на земле – гребенчатый крокодил. Никому не хотелось стать ужином для такого монстра. Явар ловко рубил сухие ветки своим мачете, напевая с детства знакомую песенку. Он и не догадывался, что эта песенка была знакомой с детства и Виктору. Лавров не обладал исключительным музыкальным слухом, но «Ой на горi два дубки» – это не такая сложная симфония, и журналисту опять стало не по себе. Он прислушивался минут пять – даже перестал вынимать из вещмешка провизию. Виктор долго смотрел на Явара, потом вдруг его осенило: «Так вот где я тебя видел! Музыкант. Музыкант из „Кроун Плаза“». Со свойственной ему иронией он спросил парня:

– А ну, признавайся! Откуда знаешь эту песню?

Виктор шутил. Юмор – это убежище, в которое прятался украинский журналист от мрачности и грязи. Но Явар воспринял тон украинца буквально и втянул голову в плечи.

– Маста Вик… Я не виноват.

Пиакор испугалась. Она тоже подумала, что Виктор решил напасть на проводника.

– Вик, что случилось?

– Ты ведь музыкант? Музыкант из «Кроун Плаза»? – не сбавляя напора, нарочито строго спросил Виктор.

Явар был шокирован. Его раскрыли. Белый знает даже то, что Явара уволили, а значит, и то, что Йов завербовал его. Явар мысленно подбирал слова оправдания. Он расскажет, он все сейчас расскажет. И то, что Йов отправил его сюда, и то, что приказал завести белого и журналистку в дебри джунглей, а если не получится, то даже… убить… Парень обхватил голову руками и закрыл глаза. Ведь когда человек боится шуток или критики – это значит, что он видит и знает, что это правда, но хочет, чтобы это видел и знал только он.

– Маста Вик, я все расскажу!

– Ты – разведчик! – Виктор продолжал играть. – Тебя забросили сюда из Украины! Я знаю! Откуда ты знаешь украинский язык?

– В миссионерской школе учил, – ничего не понимая, ответил Явар.

Виктор засмеялся и сел напротив.

– Ну так бы сразу и сказал. А то рассказывает – я флагами увлекаюсь, я много читаю… Молодец! Еще один язык никогда знать не вредно. – Виктор вдруг перешел на ток-писин и взглянул на Пиакор. – Правда, Пи? Я вот, видишь, тоже учусь, – опять на английском обратился Лавров к Явару.

Явар с облегчением вздохнул. Он понял, что Виктор просто шутил с ним. «Пронесло», – сказал бы наш юноша, но Явар не знал этого слова, однако хорошо чувствовал: чем больше в человеке хорошего, тем меньше плохого он замечает в других…