С этого момента бывший царевич Сиддхартха словно бы пробудился от тяжелого, гнетущего сна и стал буддой, Пробужденным, Просветленным, Всеведущим. Ему было больше нечего познавать, нечего достигать, ибо он стал махасиддхи, «великим достигшим». Исторический Будда, перед которым были тысячи будд (мы же помним лишь Краккучханду, Канакамуни, Кашьяпу и знаем о грядущем будде Майтрейе), вышел из глубокой медитации, из своего самадхи, и коснулся рукой земли, призвав ее в свидетели того, что он достиг Просветления и что на земле появился четвертый будда нашего исторического цикла. Жест «прикосновения к земле» запечатлен на многочисленных скульптурных и живописных изображениях Будды Шакьямуни, или Гаутамы Будды, как его обычно называют.

Илл. 20. Будда Шакьямуни

Итак, стояло ясное безоблачное индийское утро, безжалостный свет солнца заливал все вокруг, и новоявленному Будде стало страшно. Никто не давал этому небесному пришельцу изначального полного знания; чтобы достичь его, он должен был пройти весь путь человека, проникнуться его страданием и состраданием к нему. У Будды больше не было никакой опоры – ведь он отверг все учения и опыт всех Учителей, проторенному пути которых он отказался следовать. Теперь надо было идти одному, «подобно слону в слоновьем лесу», – у него не могло быть равного ему спутника, так как на земле не может быть одновременно двух будд. Оставалось опираться лишь на самого себя, а это самая рискованная из всех возможных позиций. А главное, предстояло провести людей по открывшемуся ему пути Освобождения, принять на себя подвиг Учительства. Внутреннему взору Будды немедленно представилось, как люди не поверят ему, когда он попытается передать им свой опыт, как они не поймут его и как исказят его слова.

И первым импульсом Будды было воспользоваться плодами своего Просветления и немедленно уйти в радостный покой и блаженство нирваны. Но индийские боги не дремали и тут же напомнили о предопределенной ему великой миссии спасения человечества. И Будда, которого до сих пор все знали как простого царевича Сиддхартху, начал проповедовать буддистское учение, буддистскую дхарму, по возможности приспосабливаясь к восприятию окружавших его людей. Ибо, как говорит прекрасный буддистский текст Дхаммапада, если что-либо должно быть сделано – делай, совершай с твердостью, так как расслабленный странник только больше поднимает пыли.

Следуя этапам своего собственного духовного пути, Гаутама Будда начал учить Малой Колеснице, пути Хинаяны, согласно которому человек только самостоятельно, без всякой посторонней помощи может достичь Освобождения из печального круговорота смертей и рождений, и освободить он может только самого себя. На этой тернистой тропе со множеством препятствий никто никому не подаст руку помощи, каждый сам должен нести свой крест.

Следуя учению Хинаяны, мы встречаем прежде всего фигуру пратьекабудды – человека, который должен искать Просветления в то время, когда в мире нет будды. Принц Сиддхартха Гаутама вынужден был идти именно этим путем. Пратьекабудда достигает Просветления совершенно самостоятельно и немедленно покидает мир, уходя в нирвану, унося с собой весь свой духовный опыт, ни для кого не становясь Учителем. Именно таким было первое желание Будды Шакьямуни после обретения Просветления.

Но когда в мир приходит будда и начинает свою проповедь буддистской дхармы, то есть в мире появляется Учитель, появляются у него и ученики – шравака, что значит «слушающие голос». Шравака, в свою очередь, делятся на четыре категории согласно той ступени, на которой они стоят на буддистском Пути. На первой ступени стоит сропатанна, только что вступивший в поток, который ведет к нирване, к великому покою. На второй ступени Пути стоит сакридагамин, продвинувшийся уже настолько, что ему осталось еще всего один раз переродиться в нашем мире, который называется мир Саха, и на этом его страдания закончатся. Ступенью выше стоит анагамин, который настолько освободился от всех страстей и желаний, что уже не возродится в нашем мире, но непосредственно перейдет в высшие миры. И наконец, на наивысшей ступени Хинаяны мы находим фигуру архата, который уже здесь, на земле, достиг нирваны «с остатком» в виде собственного тела, а после гибели тела перейдет в «нирвану без остатка», которая в Хинаяне понимается как полное уничтожение.

Каждый шаг на этом пути обусловлен огромным количеством перерождений в круге смертей и жизней, так что дорога может длиться долгие миллионы лет. Впрочем, индийцы, любовь которых к очень большим числам общеизвестна, могут предложить еще и не такой срок.

Учение Хинаяны существует по сей день, но не дай вам бог применить этот термин в присутствии его представителей – после этого всякая возможность беседы будет исключена. Дело в том, что термин Хинаяна, Малая Колесница, был введен европейскими учеными в XIX веке, и в названии Малая носители учения усматривают весьма уничижительный смысл. Сами же они называют свою школу Тхеравада, Учение Старейшин, и считают, что именно они хранят в исходной чистоте первоначальное, истинное Учение Будды Шакьямуни, а все остальное – просто позднейшие искажения, отступления от изначального Учения. (Впрочем, термин «буддизм» также всецело европейский, сами носители учения Будды называют себя в соответствии с принадлежностью к определенному направлению – например, тхеравадины.)

Однако на самом деле все обстоит несколько иначе. Как мы помним, первым импульсом царевича Сиддхартхи, внезапно ставшего всеведущим буддой, Просветленным, было острое желание немедленно уйти в нирвану, не взваливая на себя нестерпимые тяготы Учительства. Но зрелое размышление и советы богов заставили его вспомнить о своей миссии спасения человечества и вообще всех живых существ, и он принял совершенно осознанное решение остаться на земле и начать проповедь своего Учения, рассказ о том, что открылось ему в пережитом опыте Просветления. Для окружающих, близко знавших его и его семью, он был царевичем Сиддхартхой, сыном царя Шудходаны и царицы Махамайи, а вовсе не буддой, Пробужденным, и потому не мог излагать свои новые знания во всей полноте – его бы просто не поняли. И он начал с первой ступени своего нового опыта, проповедуя для начала Хинаяну. Лишь много лет спустя, уже подготовив своих учеников, он поведал им учение Махаяны, Большой или даже Великой Колесницы, Великого Пути, и проповедь эта запечатлена его слушателями в знаменитой Лотосовой сутре.

В чем же суть этого учения, излагающего второй этап духовного опыта Будды? Прежде всего в том, что идеал архата, столь характерный для Хинаяны, сменился идеалом бодхисаттвы – человека, который достиг порога Просветления, границы состояния будды, но не сделал последнего шага, остановился у последней черты, добровольно остался в потоке смертей и жизней, чтобы спасти из него всех живых существ. То единственное, что движет бодхисаттвой, – это безмерное сострадание, он ничему не удивляется и ничего не страшится на своем пути, каждый шаг по которому должен сопровождаться радостным покоем. Отсутствие чувства радости есть показатель серьезной ошибки, ложного шага. Путь Хинаяны вообще лишен радости, он просто суров, и спастись здесь могли только «вышедшие из дома», то есть монахи. Махаяна же открывает путь спасения для всех живых существ, так как в сердце каждого из них глубоко скрыт золотой будда, цвет которого символизирует Просветление, и задача – открыть будду в себе и дать ему возможность полностью проявиться. Все мы – потенциальные будды, все способны достичь Просветления, равного для всех. Помочь нам в этом – задача бодхисаттв, которые делают это с бесконечным терпением и мягкостью, искусно лавируя на трудном пути истинного Учения; ничто не может поколебать их абсолютной невозмутимости и равного отношения ко всем существам, как праведным, так и заблудшим.