Тем паче что как ангел я не мог, например, злонамеренно пугать людей. Вопль «здесь заложена бомба!» мог спровоцировать панику, и тогда бы пострадали невинные, а крик «здесь бродит дьявол!» в лучшем случае вызвал бы только смех. Хотя парадокс: в отношении бомбы это была бы ложь, а в отношении дьявола — правда…

Меня спас роскошный чёрный «мицубиси» с тёмными стёклами, долго искавший место на стоянке. Когда машина наконец-то припарковалась, из неё вышел могучий батюшка лет тридцати, с окладистой бородой, в дорогих джинсах под рясой, в начищенных ботинках и с килограммовой цепью с крестом на шее. Проходя мимо нас, он так пристально посмотрел на Вика, что даже меня это задело…

— Содомитствуешь, отрок?

— Ничего подобного! — нагло отбрил запарившийся вампир. — Хожу в платье невесты, дабы склонить грешников к пониманию цены невинности и благости законного брака!

— Сие дело полезное, — подумав, признал священник. — Благословить бы тебя, да жарко…

— Полтинничек пожертвуйте, так я вам этим же подолом стёкла в машине протру.

— Грех со священника деньги требовать, чадо, — не оборачиваясь, бросил батюшка. — И так протри, ещё одно богоугодное дело совершишь.

Викентий мгновенно опустился на колено, успел поймать его руку и запечатлеть короткий поцелуй сквозь фату. Я сплюнул, жадные служители церкви также встречались во все времена. Понятно, что жалованье он не получает, живёт с платных (по договорённости) обрядов и добровольных пожертвований на храм. Но, судя по машине, приход у батюшки не бедный и сам он отнюдь не нищенствует…

— И почему людей так раздражает финансовый успех другого? — в тон моим мыслям бормотал Вик, теперь уже на полном основании и никого не боясь подходя к чёрной машине. — А в особенности богатый священник! Богатого олигарха, актёра, бизнесмена, даже продажного прокурора простят охотнее, чем служителя церкви. Почему, Моцарт?

— Может, потому, что Христос и его апостолы ходили в рубище и ели простую пищу.

— Это не аргумент. В Библии нигде не сказано, что быть богатым плохо. Там написано, что «легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богачу войти в царствие небесное», но это лишь фигуральное выражение. Ибо очень многие католики, возведённые в ранг святых, отнюдь не чурались золота. Про сребролюбие римских пап вообще молчу… Всё, залезай!

Я плюхнулся на переднее сиденье. Как он умудрился открыть такую машину ногтем, было за пределами моего понимания. Ещё большее изумление вызвал тот факт, что нам в открытую подмигивал охранник из торгового центра, пара молодых парней ободряюще махала руками, а компания курящих девиц самого нежного возраста свистела вслед и приплясывала от избытка чувств!

— Они что, рады?

— А кто не рад? Я так вообще счастлив, у этого батюшки хороший кондиционер и фиговейшая сигнализация. — Вик сунул руку в бардачок. — А также дебильная привычка держать вторые ключи в машине. Похоже, он куда больше надеется на иконку Николая Угодника, чем на новинки противоугонной системы.

Мы выехали, не задержанные никем. Разумеется, в иной ситуации я бы не одобрил воровства чужого имущества, но сейчас слишком многое было поставлено на карту. Жизни двух девушек против одной машины. Да я уверен, что, даже просто попроси мы этого батюшку одолжить нам «мицубиси» ради такого святого дела, он бы с радостью согласился. Помоги ближнему своему… Разве не этому учит всех нас святая церковь? Будем считать, что он помог. Просто пока не знает об этом. И чем дольше не узнает, тем лучше…

— Куда мы?

— В первый попавшийся закоулок, где я смогу наконец снять это проклятое платье!

— Тебе фасон чем-то не нравится или что оно из секонд-хенда? — чуть не обиделся я. — Ну извини, по нашим деньгам можно было позволить себе только это. Декольтированные, с открытыми плечами, в ручной вышивке и стразах стоили как…

— Моцарт, заткнись, умоляю! Мне всё понравилось, ты угадал с размером, нигде не морщит, талию подчёркивает, но на этом всё! Я не фетишист, но надевать платье невесты до брака считаю дурной приметой. Ясно тебе?

Я не стал продолжать бессмысленный спор, хотя лично мне казалось, что он просто привередничал. Во время миграций и гонений вампиры не гнушались спать в чужих гробах, не мылись месяцами, отлёживались в кладбищенской земле, прятались в тушах домашнего скота… И чтоб после всего этого кто-то из них привередничал по поводу платья?!

Впрочем, мы ехали и ехали, блуждая кривыми закоулками меж разнокалиберных домов и тенистых улочек, старательно избегая широких проспектов и нарядов полиции. Можно подумать, что хоть кому-то из этих стражей закона могла показаться подозрительной угнанная машина с невестой за рулём…

— Приехали, вылезай. — Вик затормозил у ничем не примечательной, типовой (как я уже понимал) пятиэтажки.

— А где ты намерен переодеться?

— Прямо тут, на дому у одного нашего общего знакомого с бородой. Будь осторожен, у него тоже есть оружие.

Пакет с пистолетами я всё-таки оставил в машине, решив, что и ножа будет вполне достаточно. В конце концов, мы ведь там не убивать собираемся, а лишь получить жизненно необходимую информацию. Очень надеюсь, что если мы вежливо попросим, то сознательный гражданин всегда пойдёт навстречу. Не может же он всерьёз предпочесть владычество вампиров на территории родного города? По крайней мере, в Средневековье человек, всего лишь заподозренный в сочувствии к кровососущим тварям, был бы растерзан толпой на площади или сожжён в собственном доме.

— Знаешь, иногда я действительно могу читать твои мысли. И не потому, что вампиры это умеют. Просто ты не скрываешь их от самого себя, и у тебя очень красноречивое лицо.

— О чём я только что подумал?

— Не надо, я уже молчу. — Вик предупредил моё желание дать ему в глаз. — Пошли, только я не знаю дверного кода.

— Это нетрудно.

На железных дверях подъезда выделялась простенькая табличка с кнопочками. Намётанным взглядом определить, на какие нажимали чаще всего, было нетрудно. В учебке нас заставляли часами возиться с куда более сложными замками и устройствами. В Девятом Легионе было не так много ангелов, но зато самая низкая смертность в боях. Да, ангела тоже можно убить, это совсем не так сложно, мы смертны. Но если люди после смерти попадают в ад или рай, то о том, куда попадают убитые ангелы, неизвестно никому. И я тоже не горел желанием поскорее это узнать…

Мы пешком поднялись на четвёртый этаж, обойдя спускающуюся по лестнице девочку с пекинесом. Маленький пёсик спокойно обнюхал мою ногу и неожиданно громко зарычал на Вика. Тот подобрал подол, дунув наверх с такой скоростью, словно боялся, что этот жуткий зверь китайских императоров загрызёт его на месте. Собаки чуют вампиров и недолюбливают их, это общеизвестно, но бегать от пекинеса — стыд и позор…

На четвёртом этаже он жестом попросил меня убраться за его спину, поправил фату, одёрнул подол и аккуратно нажал пальчиком на кнопку звонка.