Да, да, некоторые зелья я могла готовить и без силы, ведь они не требовали магической подпитки. Я даже готовила зелья и снадобья для местной аптеки.

— Тётко Марьяна! Тётко Марьяна! — вбежал в дом молодой паренёк, Питер, сосед Марьяны. — Там это… поля с рожью почернели. Градоначальник всех на площади собирает.

— Батюшки, что ж творится-то?! — всплеснула руками женщина.

Мы дружно поспешили на площадь. Я, толкая коляску впереди себя, и Марьяна, ведя под одну руку дядька Леона, а второй рукой он опирался на трость.

А на площади, где собрался почти весь городок, мы узнали, что все поля вокруг почернели. Весь урожай пропал.

Чует моё сердце, что ведьма постаралась.

Передав коляску с малышами Марьяне, я поспешила к градоначальнику.

— Господин Джонсон! — крикнула я в спину градоначальнику.

— А, София! Вы, что-то хотели? — повернулся он ко мне. — У меня не так много времени, нужно людей собрать и попытаться спасти то, что ещё не пропало.

— Я вас понимаю. Но позвольте мне осмотреть поля, возможно я смогу помочь.

— Ой, да чем травница-то поможет. Авось снадобья какое сваришь и поля побрызгаешь? — скептически усмехнулся он.

— А надо будет и сварю, и обрызгаю. Чтобы знать как с этой напастью бороться, нужно знать, что это вообще такое. Вы же знаете, господин Джонсон, что я не просто травница! Я могу и хочу помочь.

— Зачем это тебе?

— Это теперь и мой город. Город, жители которого приняли меня, несмотря на то, что я внучка ведьмы.

— Что ж, хорошо. Поедешь с нами. Себастьян! — окрикнул он здоровяка на лошади, он был главным стажем в городе. — Возьми с собой госпожу Лесную.

Здоровяка подъехал ко мне и протянул руку, я схватилась за неё и буквально взлетела на лошадь, позади Себастьяна.

— Держитесь крепче, госпожа Лесная!

Спросите почему я Лесная, а не Стужева или Воронцова? А зачем? Прошлое осталось в прошлом. А Лесная, так фамилия такая у Есении была, красивая и мне по душе.

Через двадцать минут мы с Себастьяном, градоначальнику и ещё дюжиной мужчин, остановились у ближайшего поля.

Зерно, которое ещё не успело выбить колос, всё почернели от самого корня.

Я слезла с лошади и опустившись на колени, провела над рожью ладонью. В ростках ещё есть жизнь, и если постараться, то можно их спасти.

— Чёрная гниль! — крикнула я градоначальнику. — Ещё можно спасти, но мне нужна помощь.

Чёрная гниль, это сильное проклятие, но ещё есть время пустить его вспять. Есения уже сталкивалась однажды с ним, и смогла побороть. В книге я видела заклинание и отвар.

— Что нужно делать? — подскочил ко мне Себастьян.

— В первую очередь, нужно отогнать весь скот от поражённых полей. Собрать народ, мне понадобиться очень много дубового листья и коренья лопуха. Нужно много котлов, казанов, что угодно подойдёт, только больших размеров. Нужны будут свободные руки, чтобы варить отвары из листьев и кореньев. Потом этими отварами обрызгивать поля. Ещё мне нужна лошадь, чтобы съездить домой.

Через два часа, прямо возле полей были разведены костры, а над ними в кастрюлях, казанах, котлах, варилось снадобье от Чёрной гнили. Когда отвар остывал до комнатной температуры, мужчины забирали его и обрызгивали вениками поля.

Когда все поля были обрызганы, настала самая важная и тяжёлая работа. Прочесть заклинание и вложить в него большое количество силы. Для этого я одела почти все имеющиеся у меня артефакты накопители.

— O magne spiritus terrae!

Nigrum putredinem comede, muta eam, verte.

Calorem et lucem mitte pullula, salva vivam scissuram.

Двадцать один раз, я прочитала заклинание. Двадцать один удар сердца я пропустила. Двадцать один раз, я выдохнула белый дымок на поля. А потом упала на колени без сил.

Через сутки чёрная гниль исчезла с полей, а меня назвали спасительницей.

Моя сила росла с каждым днём, но я ещё была недостаточно сильна, чтобы призвать дух Есении. Но это не мешало мне готовиться, к самому важному для меня ритуалу.

Вызов духа в третьем поколении, требовал большей подготовки и энергии, чем вызвать дух той же мамы. И я это понимала.

Понимала, что Есения может отказаться быть моей наставницей, или ещё хуже, вообще не откликнется на мой призыв.

Когда я почувствовала достаточное количество сил для проведения призыва духа, оставалось только дождаться, подходящей лунной фазы.

За три дня до подходящей ночи, я возвращалась с прогулки с малышами, домой. В этот день им исполнилось пол года. Росли они не по дням, а по часам.

Тейла уже пытается отнять у меня бусы, а Тейлор вылезти из коляски, чтобы получше узнать окружающий его мир.

Подходя к нашему дому, я услышала жалобный писк в траве. Он был настолько тихим, что я даже удивилась как смогла его услышать, сквозь агуканье детей и поднявшийся ветер.

Подойдя к траве, откуда раздавался звук, я присела и раздвинула её в стороны. На меня смотрели зелёные глазки, облезлого, грязного и такого щупленького котёнка, что сердце пропустил удар.

— Что ты тут делаешь, малыш? Как ты здесь оказался? — я взяла котёнка на руки и огляделась. Вокруг никого не было.

Я посадила котёнка в коляску к детям и они втроём, уставились немигающими глазами друг на друга.

Тейла протянула ладошку к доселе невиданной ею зверушки, и я испугалась, что она может навредить такому беззащитному существу. Но мои опасения оказались напрасными. Ладошка опустилась на голову котёнка и ласково погладила по грязной шерсти.

— Тося! — прописала малышка, а я остолбенела. Первое слово моей дочери повергло меня в шок. Да ещё и в таком возрасте.

— Тосик! — вторил сестре Тейлор и тоже протянул ладошку к котёнку.

Я шокировано хлопала глазами. Как так-то? А как же хвалёное первое слова «Мама»? Ведь дети обычно говорят именно его, как говорили все мамочки в городке. Тогда почему мои дети нарушили эту традицию.

Я схватила котёнка и подняла на уровне глаз.

— Что ж, чудо, кажется тебе только, что придумали имя. Как тебе Тося? — котёнок жалобно мяукнул и цапнул меня за палец. До крови. От неожиданности, я чуть не уронила существо на землю. — Что ж ты делаешь, паршивец? — обратилась я к нему, возвращая обратно в коляску.

«Нужно связь было закрепить».

— Что? — я огляделась по сторонам.

«Связь говорю, закрепить нужно было. Что ж ты за ведьма такая, что элементарных вещей не знаешь».

— Да кто это говорит? — я вертела головой, но никого не видела.