Потом он повернулся ко мне:

— А ты? С каких это пор ты пьёшь?

— Единственный, кто здесь пьёт, это, пожалуй, ты, — сказал я.

— Да, ну так пусть твой подарок будет и моим подарком тоже! Ты, алкоголик!

Индеец навахо Чак и до сих пор мой лучший друг. Его уволили из армии Соединённых Штатов в 1985 году, когда ему было двадцать, уволили без почестей. Потому что у Чака была одна слабость: он влюблялся во всех девушек, какие только попадались ему на пути. В японских, китайских, мексиканских — низеньких, толстых, худых; в американских, русских, шведских — брюнеток, блондинок, рыжих. Он перепробовал всё. Однако в его обширном репертуаре зиял один пробел: у него ещё ни разу не было польки. Жена генерала оказалась молодому солдату не по калибру и явилась причиной безвременного окончания его военной карьеры. После этой аферы он вернулся домой, к Бэбифейсу.

Услышав эту историю, Джимми окрестил моего друга Генерал Гроза Пентагона.

Я решил сменить жанровое направление фильмов и переключился с любовных историй на ужастики. Все мои кассеты с любовными фильмами я подарил Чаку, чтобы они помогли ему исцелиться от его тяжёлого недуга.

— Когда ты пересмотришь все эти фильмы, — сказал я, — ты уже не будешь так часто влюбляться. Тогда тебе, может, станет проще найти подходящую женщину, что называется, для жизни!

Он сказал:

— Ты имеешь в виду какую-нибудь Агнес, которая сбежит, как только слегка припечёт? Ты каждый вечер забиваешься в свой угол и оплакиваешь эту польку, все уши мне о ней прожужжал. Так кто же из нас болен тяжелее — я или ты?

Чак пытался вылечить меня своим способом: он таскал меня с собой по дискотекам и пивным. Мы были как два десантника, заброшенные в тыл врага, чтобы провести разведку местности для последующей атаки. Мы занимали наблюдательную позицию за каким-нибудь тёмным столиком и следили за врагом.

— Как ты находишь вон ту бомбу, Тео? Она даже за ракету сойдёт, — говорил мой друг, — я за неё умереть готов!

— Но у неё же уши торчат. Нет, она не жирафка.

— Ну хорошо. А вон та, другая? Разве она не жирафка? В ней есть даже что-то от тигрицы!

— Ты что, хочешь мне подсунуть каннибалку? Да она же заглотит меня ещё за завтраком!

Чак подытожил:

— Да, ты действительно безнадёжен!

Мой дядя всё чаще жаловался на боли в спине и в ушах:

— Когда шесть часов подряд натираешь полы и слушаешь музыку с плеера, ты верный кандидат в психушку. Должно быть, я переработал! И всё это за какие-то вшивые семьсот долларов в месяц! Даже Бэбифейс, который, по существу, ничего не делает, живёт лучше! Вот как далеко дело зашло — краснокожие богаче белого человека!

Весной 1989 года его ночные смены в небоскрёбе наконец остались позади.

— Теперь я сам себе начальник! Работу в офисе я бросил! — объявил он. — Ты с твоими фильмами ужаса навёл меня на одну хорошую идею. В области развлекательного бизнеса я всегда был асом, скоро сам увидишь, но не бойся, моя фирма не будет иметь ничего общего с убийствами и смертью. Это я тебе обещаю! Ты, монстр!

В польском клубе на чёрной доске появилось объявление о работе: «Срочно требуется надёжный шофер».

Бэбифейс помог моему дяде получить назад водительские права — какой-нибудь родственник должен был поручиться, что у лишённого прав водителя больше нет проблем с алкоголем, а поскольку Бэбифейс каждый день и каждую ночь видел, как Джимми с красной физиономией пыхтя слоняется по дому в махровой пижаме и с неизменной банкой пива, то он под присягой подтвердил:

— Пьян он не бывает никогда!

Хозяин погребальной конторы нанял Джимми Коронко в качестве водителя-подручного. Два дня в неделю он должен был возить трупы. Иногда он тайком открывал фобы и обыскивал одежду умерших на предмет ценных вещей — голосовой генератор был его самой крупной добычей. Он объяснил мне:

— Мёртвому больше ничего не нужно; для чего, например, они собирались похоронить бедного дедушку вместе с электробритвой? Когда я умру, ты можешь продать мой труп университету или просто выбросить на съедение волкам и медведям!

— Но это не бритва, дядя, — сказал я. — Кажется, это голосовой генератор. У дедульки не работали голосовые связки.

Но меня удивляло, что портмоне Джимми Коронко всегда было наполнено наличными деньгами. Я спрашивал себя, не связан ли этот факт с его новой фирмой, об открытии которой он мне говорил, когда увольнялся из небоскрёба

Я также удивлялся тому, что дома у нас то и дело появлялись коробки с Hi-Fi-аппаратурой, а через несколько дней они бесследно исчезали. Мой дядя утверждал, что он хотел сперва как следует проверить эти приборы, чтобы потом оставить себе лучший экземпляр.

— За ними нужен глаз да глаз, — говорил он, — они так и норовят впарить мне какой-нибудь хлам. Всё это наверняка сделано в Китае в понедельник, во вторник эта техника принимает уже только радио Шанхая, а в среду ящик просто взрывается. Нет уж, жить мне ещё не надоело. Всякую дешёвку я сразу же возвращаю назад!

Еще он сказал, что мне не надо ломать голову из-за его рассрочки, тем более что мне самому приходится пока что выплачивать за видеомагнитофон и телевизор. А тут появился этот голосовой генератор и был приведён в действие. Бэбифейс даже нашёл, что у Джимми лучше получается говорить по-английски, когда он включает этот генератор, — во всяком случае тогда его можно не только лучше понять, но, главное дело, лучше расслышать.

Навахо сказал:

— Мой дед был шаманом. И когда он пел во время камлания, у него тоже появлялся электрический голос наподобие этого.

Такое моему дяде не надо было повторять дважды. Он пригласил наших друзей в «Принцессу Манор», чтобы представить им новую программу.

— Дядя, — спросил я, — какая еще новая программа? Мы не разучивали ничего нового. Мы уже несколько лет подряд играем одно и то же.

— Бэбифейс сравнил меня со своим дедушкой, а тот был знаменитым шаманом и певцом. Это значит, что я с моим голосом тоже могу лечить людей!

— Смотри, дядя, я должен тебя предостеречь: мы вылетим, если ты снова примешься за свои глупости.

Вечер с новеньким горячим номером Джимми протекал гладко. Бэбифейсу и моему другу Чаку очень нравилось. Они после каждой песни хлопали в ладоши, как на настоящем поп-концерте. Только Гржибовский возмутился:

— Мистер Коронко, вы сегодня пели отвратительно. Что случилось с вашим микрофоном?

— Шеф! В вашем заведении я совершенно погубил свои связки! От отчаяния я пошёл к врачу, и он мне прописал голосовой генератор, — сказал Джимми. — Я думаю, у меня даже есть право на компенсацию. Меня устроило бы пять тысяч долларов!

— Мой клуб — это не психиатрическая консультация и не банк, и уж тем более не страховая контора!