– Лаура, ты неплохо гадаешь, но Ада гений. Ее силе подвластно все. Да, ты моя подруга, но мне нужен был результат. И Ада помогла мне. А ты? Прости, но ты только сказала, что виноват кто-то из моих бойфрендов. А их у меня десятки.

– Рик, она же черная ведьма, с ней нельзя связываться, потом тебе плохо будет.

– Пока что никому плохо не было.

Ада увела у Лауры парня, ее возлюбленного. Она до сих пор не могла пережить его смерть. Ада довела его до такого состояния, что тот повесился. Его хоронили как самоубийцу, никто не знал причин смерти. Сказали – наркотики. Но виновата Ада. Наверняка она унижала его, втаптывала в грязь, доводила до нервных срывов, выжала все соки, и он сломался. А Аде все сошло с рук, как всегда. Потому что она всемогущая, самая сильная ведьма, у нее талант, из-за которого даже Рик ее предал. Они не были знакомы. Эта задавака вообще ни с кем не общается. Но Лаура старалась следить за ее жизнью. Она хотела хитростью заманить ее в ловушку. В какую – пока еще не придумала. Но обязательно настанет тот день, когда она прикончит эту мразь, которая отняла у нее все – любимого, друга и выгодных клиентов. К ней в салон теперь заходят только девчонки с улицы, погадать за тридцать евро. Позор! Но когда-нибудь настанет день, и все перевернется. Лаура часто напивалась и в этом состоянии накручивала себя еще больше, клянясь, что убьет Аду, а перед смертью та будет мучиться и просить пощады. У нее, у Лауры! Ада же вообще не подозревала о существовании Лауры. И ту это обстоятельство выводило из себя. Ада вообще-то слышала, что есть некая Лаура, все они в своих кругах знали о ком-то более-менее способном, но Ада считала себя непревзойденной, и остальные, как она их называла, шарлатанки интересовали ее не больше, чем грязь после дождя, налипшая на края джинсов. Это Лауру бесило больше всего.

У Лауры, в отличие от Ады, биография была не богата наличием предков, не только имеющих отношение к сфере колдовства, но и вообще хоть чем-то примечательных. Ее детство прошло на окраине Рима в обычном многоэтажном доме, в маленькой квартирке с микроскопической кухней. Она жила с матерью, которая родила ее совсем поздно, уже после сорока. Мать была сутула, сдержанна, строга и молчалива; одевалась в темное и закрытое, но работала, как ни странно, на телевидении редактором новостной политической программы. Все ее общение с дочерью ограничивалось обсуждением учебы и словом «нельзя». Нужно хорошо учиться и больше ничего нельзя. Нельзя надевать красивые платья, нельзя ходить на школьные вечеринки, нельзя приводить в дом подруг, потому что все они предательницы и девицы легкого поведения. Гости к ним не приходили, душевных разговоров не возникало. Иногда Лаура чувствовала себя домашним животным, которое не очень-то и любят, но, поскольку выбросить живое существо нехорошо, заботятся о нем в рамках обязательств. Утром мать кидала ей: «Просыпайся» – и оставляла на столе хлопья и молоко, вечером проверяла уроки и бросала: «Ладно, я устала, найди себе что-нибудь в холодильнике». А Лаура и так сама находила что поесть. Она вообще не сопротивлялась, училась нормально и очень много читала. Она вела замкнутый образ жизни, не обладала никакими выдающимися особенностями, которые могли бы заинтересовать девочек ее возраста, поэтому в подруги к ней никто не набивался. Лаура привыкла быть одна. Но это не значило, что жизнь ее была скучной. Она любила из своей скорлупы наблюдать за одноклассницами, изучать их характеры и предсказывать развитие событий, когда зарождались те или иные отношения в классе, или происходили ссоры, или к ним приходил кто-то новый. Она любила угадывать, кого вызовут на уроке. Предсказывать события в книгах. И довольно часто оказывалась права. Она бессознательно оттачивала свою интуицию, и игра в угадайку казалась ей самым интересным занятием в мире. На работу к матери она попала всего один раз, но этого оказалось достаточно. Как-то после школы в последний день перед каникулами, когда не нужно было бежать на занятия, она села в электричку и доехала до остановки RAI 1[9]. Пошла по направлению к большому бронзовому коню, бодро стоявшему на задних ногах, мимо него к проходной, где назвала имя матери. Через пятнадцать минут та спустилась, с каменным лицом.

– Что случилось?

– Ничего, мам, я просто захотела тебя навестить и, может быть, вместе домой поехать.

– А уроки?

– У нас каникулы, и занятий нет.

Та посмотрела на нее подозрительно, потом неожиданно полезла в кошелек, достала несколько тысяч лир.

– На, посиди в кафе. Я скоро спущусь. – И, оформив Лауре пропуск, показала ей, куда идти.

В кафе кипела жизнь. Лаура взяла большой кофе, бутерброд и устроилась в уголке. За столиками сидели, жевали, пили, курили, болтали, потом уходили, их сменяли другие известные из телевизора лица, но большей частью незнакомые. Лаура впервые подумала, что, возможно, среди них находится и ее отец. Например, вон тот, в бежевом джемпере и с копной седоватых волос. Нет, он слишком красив, вряд ли бы позарился на маму. Или тот? Ой, нет, этот слишком известный. И он вряд ли. А может?.. Худенький сутулый человечек с лысиной и в очках, в брюках, которые очень смешно висели на попе, как будто мальчик надел папины штаны, чтобы казаться взрослее. «Нет, этого я сама не хочу. Для их с мамой тандема я получилась слишком красивой, точно не он». Она, безусловно, оказалась в чем-то права. Ее отцом был человек именно отсюда. Но в данный момент в кафе его не было, хотя, если бы Лаура озадачилась поиском папы серьезно, она бы нашла его. Но ей было совершенно все равно, кто ее отец. Этот вопрос не интересовал ее в отличие от многих других одиноких детей.

Но сам телевизионный мир, представленный сейчас только лишь людьми, которых она видела, и атмосферой, которую они создавали вокруг себя непонятным образом, показался ей невероятно притягательным. Эти красивые и модные парни и девушки, активные элегантные мужчины и женщины всего за какие-то полчаса смогли перевернуть ее представление о жизни. Она сидела и думала, почему же ее мама не такая, как они, если работает здесь. Почему она, дочь женщины, работающей на телевидении, никаким образом не причастна к их сообществу, так отличающемуся от всех других. Действительно, что она видела? Школу, дом и дополнительные занятия. Ее уверенность в том, что за этими стенами происходит что-то особенное, крепла с каждой минутой. Соседний столик сотрясали дружные взрывы смеха. Там сидело несколько девушек с чудесными лицами и прическами, они сплетничали (в разговоре мелькали известные фамилии), смеялись, курили сигареты и всем своим видом выражали полную самодостаточность и удовлетворение собой и жизнью. В их пространстве явно не было никаких «сделала уроки?» и «это платье надевать нельзя, оно слишком нескромное». «Вот таких подруг мне бы хотелось, но вряд ли я их заинтересую, – вздохнула Лаура и сказала себе: – Я должна стать такой же, как эти девушки. И попасть в другой мир. Исчезнуть из своей тесной комнатки, из унылой квартиры и серого района навсегда и поселиться в центре Рима». И тогда мать не сможет указывать ей, с кем дружить и какое платье надевать. Она будет делать все, что захочет. И у нее появятся самые прекрасные друзья и подруги.