Утром меня ждали водные процедуры – мордушка умудрилась переместиться глубже. Как и предполагалось, она была пуста. Рыбы глупые, но, похоже, не настолько. Позавтракав камышовыми корешками, я присел на один из наклонившихся над водой стволов ивы и задумался о делах своих скорбных.

К людям, как и другим разумным, меня ни капли не тянуло, опять же… на сырой рыбе, которую еще надо поймать, и корешках, без огня и под открытым небом… Спать, кстати, в начале лета на земле, вернее, ветках то еще удовольствие. Утром начинаешь ворочаться от прохлады и сворачиваться в клубок, вспоминая воспаление легких. К тому же, по рассказам рабов, в лесах этого мира водилось довольно опасное зверье. Уже не помню, кто из рабов рассказывал, что когда-то на территории Руизанской империи была масса враждующих между собой государств, в каждом из которых были маги. Так вот эти маги были основными создателями разнообразного оружия, в том числе и биологического. Отголоски тех давних войн встречались и сейчас в виде всяких не очень приятных зверей, нацеленных на уничтожение разумных. Помнится, мне рассказывали о волках, и о кошачьем семействе, и даже о грызунах, после укуса которых человек начинал заживо гнить. И в этой местности, собственно, бои не шли. Западнее были леса, где растения стреляли ядовитыми иглами или усыпляли своим ароматом.

Однако я отвлекся. Так вот, к людям меня не тянуло, но мысль о том, чтобы стибрить топор, скажем, или огниво (желательно не магическое, так как им я не умел пользоваться), ну а в идеале какой-нибудь завалящий лук, меня посещала. Правда… как посетила, так и ушла. По крайней мере, временно. Я не строил иллюзий и понимал, что в лесу одному выжить нереально. Нужна соль, нужны инструменты, да много чего нужно. Да и общение…

С такими грустными мыслями, но упоенный свободой, я провел два дня на берегу речушки, благо, что нашел применение своей рыболовной снасти, поставив ее на течение. Не скажу, что был сыт, но и с голоду не умер. Рыба осточертела-а-а. Заняться было нечем, и я попытался добыть огонь известными мне способами. Палочкой я чуть всю кожу от старания не содрал. Что только я с ней ни делал – и крутил, и тер о кинжал и о дерево. Нагрелась, конечно, но не загорелась. Эксперимент с выбиванием искры камнями затянулся часа на два. В основном ввиду отсутствия оных в округе. С большим трудом отыскал два голыша и временно достал камень из верши. Какая там искра! Я даже о кинжал попробовал.

Вечером второго дня, занимаясь от безделья практическим древолазаньем, то бишь покоряя вершину самой большой в моих владениях ивы, я заметил дымок костра в стороне дороги. Вряд ли это за мной, но все же не стоит забывать, что я не Робинзон Крузо и нахожусь не на необитаемом острове.

Человеческое любопытство – страшная вещь. До наступления ночи я затих, а вот когда мгла окутала лес…

Сначала было немного боязно – вдруг нарвусь на зверей, но постепенно страх отступил, зато пришло отчаяние – я, похоже, заблудился. Луна изредка выглядывала из-за туч, слегка разгоняя тьму, но легче мне от этого не становилось. Я уже начал понимать, что могу не найти дорогу обратно. Поплутав часа четыре, я, проходя мимо кажущегося зловещим в темноте дерева, зацепился за него. Кустарник тут же отомстил мне, впившись своим когтем в плечо. Боярышник! Сориентировавшись, я решил идти направо. Собственно, налево тоже можно, но почему-то казалось правильным направо.

Костер я увидел издалека. Передвигаясь очень осторожно, застывая у каждого дерева на две-три минуты, я стал приближаться. Только бы не было собак. Когда подошел довольно близко, минут пятнадцать разглядывал сидевшего у костра и клевавшего носом крепкого мужика в простой одежде. На противоположной стороне поляны, ближе к дороге стояли телега с бортами из жердин и крытый фургон. Три стреноженные лошади мерно жевали траву. Лохматых сторожей нигде видно не было. Свет костра не давал рассмотреть наверняка, но к гадалке не ходи – мужик не один, и остальные спят в фургоне. Памятуя о своем появлении в этом мире, когда я тоже вышел на костер, здороваться я не собирался. Стараясь ступать бесшумно, я стал обходить поляну, чтобы незаметно подобраться к телеге, на которой что-то темнело.

Мне мнились горы мяса, хлебов, соли, которые я смогу утащить на своих крепких плечах. Понимаю, что это нечестно, нехорошо, неправильно и унизительно, в конце концов, но жизнь в этом мире меня немного изменила. Логика оправдания – мне сейчас нужнее. Урви, если сможешь. Но эти слабые и абсолютно ничего не значащие отголоски совести были потом.

Зайдя со стороны дороги, я некоторое время выжидал. Мужик не шевелился, в фургоне тоже было тихо. Пригнувшись, я медленно стал подходить к телеге. Ошибиться нельзя – я не самый скоростной бегун этого мира. Наконец я оказался у цели. Расстраиваться было некогда – в телеге лежала сбруя, то есть два хомута, седло и пара седельных сумок. Последние я аккуратно пододвинул к борту. Не знаю зачем, но накинул на шею какой-то кожаный ремень от упряжи. Перевесившись через край, попытался вытянуть из-под седла попону, ну или как там называется то, что кладется под седло, но не получилось. Седло сдвинулось вместе с ней, одновременно раздался деревянный стук. Я замер. Оказалось, это упал топор, который был прислонен к седлу. Выждав минуту и убедившись, что сторож по-прежнему дремлет, я дотянулся кончиками пальцев до рукояти и стал медленно придвигать топор к себе. Миллиметр, еще один, еще. Теперь уже можно взяться получше. Теперь по сантиметрику, помаленечку… Уф! В лесу было не жарко, но лицо у меня горело. Так. Теперь поднимаем сумки и не спеша назад.

А-а-а! Получилось! Я, отойдя на приличное расстояние, побежал. Не знаю зачем, но сделал пару небольших кругов – следы запутывал. Адреналин вкупе с гормоном счастья разгонял кровь, и сердце, казалось, было готово вырваться из груди. Губы сами собой временами растягивались в улыбке. Я смог! Остановился, когда уже стало светать, оттого что в боку кололо и воздух обжигал легкие. Первым делом, присев, раскрыл сумки. Соль! Да я богач! Маленький полотняный мешочек соли! Кусочки кожи, тряпка, небольшой ножичек, моток дратвы, медная монетка, шило… А с виду такие большие сумки. Огнива нет.

Но я не тот человек, чтобы расстраиваться. Я оптимист. Вечером у меня и этого не было. Сложив все обратно, я направился в сторону реки.

Найти место моего обитания было не так просто. Я минут двадцать шагал в другую сторону, потом пришлось возвращаться. Я поощрил себя подсоленной рыбой на завтрак. Даже корни водного растения, если на них уронить несколько крупинок соли, – божественная пища. Ох, чувствую, после такой диеты заведутся у меня черви в животе, как говорила мама. Мама… Как же я скучаю…

У меня появилось новое занятие – рыбалка. Отломав от одной из медных пряжек сумки «язычок», я изогнул его и заточил на камне. Даже бороздку, чтобы рыба не срывалась, на жале ножичком сделал. Конечно, не шедевр, и металл мягкий… Леску заменила дратва.

Рыбалка не задалась, прямо скажем. «Наверное, время неудачное выбрал», – успокоил я себя. Когда я засыпал, мне чудился запах дыма и жареной рыбы…

Следующий день я занимался хозяйством, косясь на ненавистную реку, – завтрак в вершу не пришел. Перво-наперво сделал «петлю» на зайца из дратвы. Зайцев, правда, я не видел в округе, но, побродив по лесу, особо не надеясь, поставил в приглянувшемся мне месте. Далее, прижав лезвие к земле, чтобы не шуметь, принялся точить или, наверное, правильнее сказать, править топор. Паранойя, конечно, бояться шуметь – вряд ли здесь кто бродит, но лучше уж она, чем беспечность. Вечером я вновь, словно ниндзя, запрыгнул на иву – а вдруг? Дыма видно не было, но я его чувствовал! Оказывается, вчера была не галлюцинация. Я оценил направление ветра – запах шел из-за реки. Постарался найти источник – безрезультатно. Но тревога в сознании поселилась. Да оно и понятно – рядом кто-то разумный. Может, опасный, а может, и огниво мне подарить хочет. В любом случае надо узнать. Когда стемнело, я вновь забрался на вершину ивы. Насчет вершины я немного загнул, лес с высоты птичьего полета не видел, но после пятнадцати минут разглядывания черноты на мгновение мне показалось, что я увидел отблеск пламени на верхушке дерева.