и находил ее, вовсе необязательно изучать все эти школы, течения и направления, которые скорее отвлекают от истинного пути вместо того чтобы помогать находить этот путь. Поэтому Будда не просто выступал против разнообразия философских школ и направлений, он выступал против того, чтобы увлекаться чем-то второстепенным, малосущественным и забывать о самом важном и главном. Его критика была направлена не столько против многообразия философии, сколько против отхода от самых существенных философских проблем.

Будда неоднократно специально обсуждает вопросы обладания какой-либо собственностью, имуществом, богатством, детьми и т. д. Он полагает, что подобного рода обладание не приближает человека к истине, а отдаляет его от нее, поскольку все это обладание призрачно, иллюзорно, скоротечно. Он признает только один вид обладания, к которому должен стремиться человек, это обладание мудростью: «Люди, думающие, что им принадлежат дома, поля, скот, богатства, думающие, что им принадлежат сыновья, дочери, жены, — такие люди неизбежно обречены на страдания. Все это временное, все подвержено уничтожению, и потому нельзя полагать своих мыслей во всем этом, нельзя стремиться к обладанию чем-нибудь. Единственным предметом обладания у человека может быть мудрость познания, к ней одной он должен стремиться»[123].

Особое значение Будда придает познанию истинной жизни, которая может быть постигнута только при знании двоякой истины, заключающейся в том, чтобы понять истоки существования страдания в мире и в том, что от этих страданий возможно освобождение. К пониманию двоякой истины ведут следующие рассуждения: истинно мудрый должен быть свободен от всяких заблуждений; он должен быть независимым ни от кого и ни от чего; необходимо отвращаться от удовлетворения требований пяти чувств, от радостей и печалей; необходимо полное отрешение от всякой собственности; нужен отказ от всех своих желаний; необходимо преодолеть неведение; необходимо отказаться от всех привязанностей. Таким образом, только мудрый достигает истины, а безумцы не постигают ее никогда.

Будда создает строгий и вместе с тем пленительный образ мудреца, обладающего определенными качествами, отличающими его от всех других людей: «Истинно мудрый человек живет вне времени, он как бы не существует. Он не прилепляется ко всем тем учениям, которые основаны на видимом или слышимом. Познав ценность мнений толпы, мудрый равнодушен к разным модным учениям, которыми увлекаются другие. Он не участвует в спорах. Нет в нем страстей, нет желаний, нет предрассудков и нетерпимости — и потому-то он свободен и мудр»[124].

Нельзя не заметить, что качества, которыми обладает мудрец, не являются какими-то сверхчеловеческими, сверхъестественными, а напротив, это самые обычные человеческие качества, которыми может обладать любой человек, если он будет к этому стремиться и приложит соответствующие усилия. Будда дает и другие образы истинного мудреца: «Только тот может быть назван мудрым, кто сам себя ведет в жизни, кто никого не гневит и сам не гневается… кто угасил свои страсти, укротил свои чувства, вырвал из сердца всякое влечение и не дает влечению вновь укорениться в сердце своем, — только тот, кто уединенно идет своим путем»[125].

Будда находит и такие черты у мудреца, которые не даются просто, а формируются на протяжении длительного времени и в процессе накопления жизненного опыта: «Мудрый видит только в себе судью всего видимого, слышимого. То, что не признано им, считает он дурным. Знание свое он черпает не из разных учений и мудрствований, а черпает его путем праведной жизни, постоянного усилия»[126]. Праведная жизнь делает его мудрым, самодостаточным, но не самолюбивым, не гордым, не заносчивым. Ему мало дела до того, кто и как смотрит на те или иные явления и как их оценивает. Он сам себе судья и судья всего того, что он видит, слышит, наблюдает. Он не обращает внимания на различного рода учения, которые способны лишь рассеивать личность, распредмечивать ее, а порой и развенчивать, ибо концентрация знания, мудрости позволяет ему быть совершенно независимым ни от кого и ни от чего. Однако это опять-таки не есть гордыня, бахвальство, не есть самолюбие, скорее наоборот, это кротость, смирение в их высшем выражении.

Прежде чем что-либо сказать или сделать, он все осмысливает, и осмысливает не спеша, серьезно, чтобы принять правильное решение по любому вопросу. Будда указывает и на такое важнейшее качество мудреца, как сдержанность, и сдержанность во всем: «Сдержанность зрения — хороша, сдержанность слуха — хороша, сдержанность обоняния — хороша, сдержанность языка — еще лучше. Сдержанность тела — хороша, сдержанность речи — хороша, сдержанность мысли — хороша, сдержанность во всем — хороша. Мудрец, сдержанный во всем, освобождается от всех печалей»[127]; «Мудрые сдержанны телом, они также сдержанны в слове; мудрые сдержанны умом; они поистине во всем сдержанны»[128]. Понимал ли Будда под сдержанностью внутреннюю самодисциплину духа или это проявление самой сущности духовного как такового, поскольку оно не может быть несобранным, развязным, неупорядоченным? Во всяком случае совершенно ясно, что согласно Будде, сдержанность есть одно из основных, фундаментальных характеристик духа.

Того, кто внутренне сосредоточен, радостен, одинок и удовлетворен, также называют мудрым. При этом Будда замечает, что мудрец вовсе не считает себя мудрецом, ибо понимает свою ограниченность. В то же время глупый человек полагает, что он все знает, выдавая тем самым себя как глупца. И если мудрец в силу своей скромности может чему-то научиться даже у глупца, то глупец в силу своей нескромности и глупости не может ничему научиться даже у мудреца. Здесь слова Будды перекликаются со словами Сократа, который утверждал: я знаю только то, что ничего не знаю.

Нельзя не обратить внимание и на такой термин у Будды, как «старший». Кого следует называть старшим? Будда отвечает: «Не потому человек старший, что его голова седа. Он в преклонном возрасте, но называют его «состарившимся напрасно». Тот, в ком и истина, и мудрость, ненасилие, самоограничение, смирение, кто безупречен и мудр, того называют «старшим»[129].

Нельзя пройти и мимо того, кто, с точки зрения Будды, является ученым, поскольку этот вопрос имеет самое актуальное современное звучание. «Не назову я ученым человеком того, кто называется так только потому, что он происходит из такой семьи. Как бы ни был он богат и знатен, как бы ни чтили его люди — не назову я его ученым. Только тот может называться ученым, кто ничем не владеет и ничего не жаждет»[130]. Следовательно, ученым Будда считает только того человека, который стал таковым благодаря своему образу жизни.

Понятно, что Будда под ученым понимает не того человека, который считается ученым в настоящее время. Его ученый более глубок, более универсален, более отстранен