его мускулистое плечо. Я залюбовалась, потом поспешно отвела взгляд.

– Мне нравится твой новый цвет волос, – сказал он вдруг. – То есть старый тоже нравился. Но белый тебе идет.

Я дотронулась до своей щеки.

– Спасибо.

Билли смотрел на дорогу.

– Так, значит, вы с Нейтом Кингом расстались?

– Ага.

– А что случилось?

– Я узнала, что он курит сигариллы. – Я откинула голову. – А если серьезно, мы оба, похоже, встречались с воображаемыми людьми. Я – с поэтом-романтиком. Он… даже не знаю, с рыжеволосой тихоней? Я могла бы с таким же успехом ходить на свидания с перьевой ручкой. А он – с рыжим париком. И всем было бы хорошо.

Билли рассмеялся.

– Представил Нейта Кинга на свидании с париком.

– А ты? – Я смотрела в стеклянную крышу на проносящиеся мимо фонари. – С кем-нибудь встречаешься?

Он ответил не сразу.

– Если честно, жду, пока освободится тот рыжий парик.

Мое сердце забилось чаще: похоже, он намекал, что хочет со мной встречаться. Я почувствовала, что должна что-то сказать, иначе упущу момент. Билли припарковался в глубине стоянки, потянулся отстегнуть ремень безопасности, и я поймала его за руку.

– Эй. – Он посмотрел на мою руку, потом на меня и улыбнулся. – Помнишь седьмой класс?

Улыбка стерлась с его лица. Лицо окаменело.

– Тогда, в седьмом классе, мне было нелегко, – сказала я. – Мне было неловко даже дышать. И в тот день… когда ты…

Я замолчала. На его лице отразилась такая боль, что я не смогла закончить мысль.

– Что было, то было, – резко произнес он и открыл дверь.

Я вышла вслед за ним; приподнятая атмосфера вдруг сдулась, как проколотый воздушный шарик. Я-то думала, что вспомню о том случае, и мы вместе посмеемся, что так будет лучше. Вот дура.

Лучше не стало. Мы молча шли по влажному бетону к зданию гипермаркета, внутри которого было холодно, как в морозилке.

Под ярким светом ламп я заморгала. В полночь гипермаркет напоминал опустевшую карнавальную площадь. Из трескучих динамиков лились старые летние хиты. Билли взглянул на мои покрывшиеся гусиной кожей руки и подошел к вешалке с бабушкиными кофтами. Бросил мне одну, сине-зеленого цвета.

– Утепляйся, бабуля, – сказал он.

Я вскинула бровь, но кофту надела, сунула руки в неглубокие карманы.

– Некуда положить мои зубные протезы.

Он протянул мне поясную сумку с леопардовым принтом.

– Вот. Теперь можешь наворовать бесплатных пакетиков с сахаром и положить их сюда.

Я застегнула сумку на талии и выбрала для него темно-синюю ветровку с дурацкими капитанскими эполетами.

– Вдруг на палубе твоей роскошной яхты разыграется ветер.

– Да, точно. Я же загадочный миллиардер и потому отовариваюсь в «Уолмарте».

– Ты джентльмен, у которого есть тайна.

– Я заманиваю на свою яхту ни в чем не повинных старушек и сбрасываю их за борт. – Он протянул мне руку. – Позвольте?

Его пальцы были сухими и теплыми, и как только наши ладони соприкоснулись, шутки кончились. Я выдернула руку и бросилась к вешалке с ужасно безвкусными платьями из дешевой ткани, тонкой и рвущейся, как креповая бумага.

– Вот что я надену на выпускной! – воскликнула я.

– Только если не боишься, что кто-нибудь придет в таком же платье.

Мы прошлись по всему отделу одежды, напяливая на себя самые безвкусные шмотки, которые только смогли найти. В конце отдела мы побросали их в кучу и направились в бакалейный ряд за печеньем с розовой глазурью. В игрушечном отделе по очереди покатались на детском велосипеде, а потом взяли хулахуп и пошли в широкий ряд садовых товаров.

– Сейчас покажу, как это делают профи, – сказал он, когда я в третий раз уронила хулахуп. Он поднял его, надел через голову и принялся крутить завораживающе медленно, как в замедленной съемке. Покрутил на груди, потом опустил до колен. Достал телефон и притворился, что звонит по важному делу. Это было так невероятно, что я начала кидать ему в рот кусочки печенья, чтобы он отвлекся. Он подпрыгнул, пытаясь поймать печенье, и обруч упал на пол.

– Но мы-то знаем, что я мог продолжать всю ночь напролет, – сказал он и отвел взгляд, а его шея покраснела.

– Эй, – сказала я, пожалуй, слишком громко, – а я тебе говорила, что у меня есть поддельное удостоверение личности?

Его лицо осветилось.

– Серьезно? Дай посмотреть.

Я достала удостоверение, которое помог мне достать старший брат Эмили. Пока Билли рассматривал его, я как следует рассмотрела Билли. Особенно много веснушек у него было на носу и в верхней части щек, словно солнце мазнуло по коже кисточкой.

Он рассмеялся.

– О боже, – сказал он, – просто класс. Во-первых, тебе тут на вид лет одиннадцать. Как это вообще возможно, что на поддельном удостоверении ты выглядишь моложе? Во-вторых, Мэри Дженкинс? Таких имен просто не бывает! Погоди, погоди. Главная улица, дом 420? Это настоящий адрес? Серьезно? – Он вгляделся в удостоверение и снова прыснул. – А дата рождения? Они просто написали 69!

Я вырвала у него удостоверение.

– Не 69, а девятое июня! И что такого?

Он опустил руки мне на плечи и торжественно посмотрел на меня. Морщинки вокруг глаз загорели, как будто он много щурился на солнце.

– Это худшее поддельное удостоверение, которое я видел.

– А почему тогда меня с ним ни разу не поймали?

– Не может быть. Тебе даже пиво из холодильника никто не продаст с такой штукой.

– Я докажу.

Я прошагала в отдел алкоголя и мысленно подсчитала, на что хватит денег. В итоге выбрала бутылку клубничного вина.

– Ого! – Он вскинул руки. – На Главной улице, четыреста двадцать, намечается вечеринка?

Из алкогольного отдела мы перешли во «Все для выпечки», а потом – в «Личную гигиену». Я добавила в корзинку упаковку тампонов, рулон туалетной бумаги и смесь для выпечки кекса.

– Это мое ноу-хау, – сказала я. – Поддельное удостоверение – это, конечно, хорошо, но не идеально. Ведь я выгляжу моложе и имя явно выдуманное. Поэтому, чтобы отвлечь кассира, я добавляю в корзинку что-то не вызывающее подозрений… – я взяла смесь для выпечки, – …и что-то личное. – Я показала на коробку тампонов и туалетную бумагу.

– И что? Работает?

Ага. Один раз сработало. Я тогда расплачивалась на кассе, а Нейт громко разглагольствовал о своей несуществующей офисной работе, как будто это должно было убедить кассира, что мы старше двадцати. Мы с Эмили раздобыли фальшивые удостоверения месяц назад и с тех пор даже алкоголь ни разу не купили, только составляли списки покупок, с помощью которых можно отвлечь кассиров так, чтобы те ничего не заподозрили.

– Всегда, – уверенно соврала я.

В тот день работала только одна касса, за которой сидела толстая кассирша с челкой, густо залитой лаком. Я решила, что это плохой знак. Она пробила