Мне нужно уединиться. Прийти в себя. На деле все оказалось не так просто, как думалось. У меня теперь нет уверенности, что Адам исчезнет с моего горизонта. Нет, теперь я четко понимаю, он прижмет меня, он добьется своего. Как он сказал? Вопрос только во времени. Рано или поздно я окажусь под ним.

— Мне нужно в туалет, — шепчу Марьяне, сильно сжимая ее ладонь. Подруга понимающе кивает головой, вдвоем мы уходим из зала.

— Кто этот мужчина? — задает конкретный вопрос без кокетства и ухмылкой. Марьяна кажется без слов понимает то, что увидела, теперь хочет немного уточнений.

— Это… Это тот, из-за которого весь этот фарс, — к счастью, в туалете никого нет. Я включаю воду, подставляю свои руки, потом прижимаю ладони к горящим щекам.

— Ну, если для тебя это фарс, я поверю, для твоего отца — это все серьезно.

— Я его предупредила, что не выйду замуж за Захара. Просто… Это не объяснить.

— Он тебя преследует? Это статья и можно привлечь.

— Нет, он предлагал встречаться. Просто мы с ним слишком разные. У нас большая разница в возрасте. Мы… — прикрываю глаза. Мы разные, но меня к нему тянет, как скрепку к магниту, а он одержим мною, безумен в своей жажде обладать мною. Точнее моим телом.

— Дыши, Ди, дыши, а то была бледной, теперь красная. Давай-ка, я тебя отвезу домой. Нужно только предупредить твоего папулю, — Марьяна выдергивает несколько бумажных полотенец, протягивает мне. Я не успеваю их даже поднести к лицу, распахивается дверь, вжимаюсь спиной в холодную стену. Обмираю от страха, встречаясь глазами с вошедшим человеком.

— Вышла, — тихо командует Адам, даже не смотрит в сторону Марьяны, но подруга сделана из другого теста, она никогда никого не слушала, если у нее было другое мнение.

— Простите, это вообще-то женский туалет! — упирает кулаки в бока, приняв агрессивную позу. За ее плечами пройдена школа самообороны, вряд ли она вырубит Адама одним движением руки, но исполнять его приказ не собирается. Его глазами медленно смещаются с моего лица на лицо подруги. Она вздрагивает, но берет себя в руки, прикусывает губу. Высшая степень напряжения.

— Вышла. И закрыла за собой дверь. Постоишь на страже, — одно движение черной брови, и подруга двигается с места на выход. Адам все же поворачивается за ней, сердце пропускает удар, как только закрывает дверь на щеколду.

— Адам… — выдыхаю его имя, рвя на мелкие кусочки полотенца. — Как ты здесь оказался? — боже, как из дешевой мелодрамы, но мой мозг ничего не может придумать, только паника охватывает с ног до головы. Смотрит жёстко мне в глаза, рассматривает не спеша мое лицо. Я в своей безмолвной истерии успеваю отметить, как ему идет чёрная рубашка. Он похож сейчас на тех самых мафиози, которых любит показывать Голливуд. Загадочный, притягательный и до дрожи в коленках опасный.

— Снимай трусы, — сокращает расстояние, вместе с воздухом я вдыхаю его парфюм.

— Что? — нервно переспрашиваю, облизывая губы. Его глаза алчно следят за моим языком. И чем больше он смотрит, тем больше и нервнее я их облизываю.

Хватает меня за шею, дергает на себя. Раньше он меня целовал. Сейчас просто насиловал мой рот, сминал губы, кусал их до металлического вкуса крови. Он на корню подавил мое сопротивление. Я думаю только обо одном: только бы не задушил. Слишком сильно сжимает шею, великодушно разрешая мне дышать.

— Адам… — шепчу ему в губы, как только на секунду отстраняется, но не для того, чтобы послушать меня. Нет, он смотрит на мои груди, обхватывает их своими огромными ладонями и сжимает до чувственной боли. Скриплю зубами, сожалея, что выбрала платье, не требующее верхнее белье, но не настолько плотный лифт, чтобы не почувствовать эту грубую ласку.

— Диана… — тяжело дышит, утыкается мне в шею, скользя по коже языком. Мне приятно. Мне бесстыдно приятно, от этой мысли я краснею и пытаюсь оттолкнуть Адама от себя.

— Как ты вкусно пахнешь, — его голос действует на меня непонятным образом, я превращаюсь в чувства, реагирую на вкус его поцелуя, на его запах, на его прикосновения, на звук его голоса. Мне становится очень жарко, я горю изнутри. Головой понимаю, что все неправильно, что у меня кольцо на пальце, нужно оттолкнуть Адама, но тело живет отдельно.

Резко отстраняется, убирает руки, а я словно теряю точку опоры, взмахиваю руками, ловя его руку. Его губы изгибаются в порочной улыбке, уголки глаз приподнимаются. Нервно сглатываю.

— Хочу тебя, сладкая. Очень хочу.

— Это ненормально, — свободной рукой приглаживаю волосы, подрагивающими пальцами трогаю свои истерзанные губы. — Что ты делаешь? — испуганно спрашиваю, наблюдая, как Адам склоняется к груди. Водит носом, опускается ниже, пока не приседает передо мной. Поднимает голову, глаза его сверкают, я вздрагиваю, хватаясь теперь за его плечо. Медленно скользит ладонями по моим ногам вверх, поднимает подол платья так высоко, что ему видны мои трусики. Сжимаю ноги, краснея от мысли, что сейчас может дотронуться до меня там, где трогала только я сама себя. Врач-гинеколог не считается.



— Какая ты хорошенькая, — круговыми движениями оглаживает мои бедра, заставляя немного раздвинуть ноги. Из груди вырывается судорожный вздох, когда прижимается лицом к низу живота. Его губы осторожно целуют кожу над резинкой трусиков, горячее дыхание опаляет меня. Я теряюсь в неизвестных ощущениях, хочется крепче прижать его голову к себе, но тут же оттолкнуть, чтобы не будил во мне непонятное. Первое желание все же преобладает надо мной, потому что не протестую, когда поддевает пальцами резинку трусиков и тянет вниз. Не вижу его глаз, но чувствую жадный взгляд. Как может быть так одновременно страшно и притягательно? Как можно так безгранично доверять незнакомому человеку?

— Я так и думал, что ты тут гладенькая, — вздрагивают от низкого голоса, от того, что прикасается ко мне. Вздрагиваю от того, что бесстыдно меня целует в интимное место, а я не в силах прекратить эту пытку. Сладкую пытку.

— Адам… — мне кажется я кричу его имя, но на самом деле всего лишь выдыхаю, закрывая глаза. Стыд и жгучее желание смешиваются в своем гремучем коктейле. Из груди вырывается стон, когда его язык проходится по клитору. Ноги подгибаются, он меня удерживает. Теряю над собой контроль, стону и сама двигаю бедрами навстречу его губам.

Все прекращается так же внезапно, как и началось. Резко открываю глаза, когда Адам стаскивает с меня трусики и поднимается на ноги. Встречаемся глазами. Его горят диким возбуждением, он похож на наркомана, который только что получил свою дозу. Я чувствую глухое раздражение от неудовлетворения.

— Это я забираю себе, — засовывает трусики себе в карман джинсов, поправляет платье, целует в губы. — Сладкая. Я сегодня приду к тебе, — очерчивает нижнюю губу, отходит от меня.

— Верни мои трусы, — качает отрицательно головой. — Это неприлично! — поздно я тут вспомнила о приличиях. Надо попросить Марьяну срочно меня отвезти домой.