– Да там все одна и та же чепуха, – заверил он меня, не обращая внимания на мой строгий тон. – Люди убивают друг друга, рождаются и умирают, забивают голы в регби, цены на акции то подскакивают, то резко падают, как чертик на ниточке. Ну и что? Кого это интересует?

– Меня, – рассмеялась я. Он был такой смешной в своем нелепом наряде – особенно дико смотрелась огромная золотая цепь на шее. Сейчас он походил на героя «Призрака прошедшего Рождества», шедшего в Голливуде. – И тебя тоже это интересует, если только в голове у тебя имеется что-нибудь, кроме этой сверкающей мишуры. Нельзя же забывать о том, что творится в мире, из-за своих дурацких игр. Маскарад – это одно… а все остальное – совсем другое.

– Ну конечно, конечно, – примирительно промолвил он и, не слушая мои запинающиеся нравоучения, подхватил меня на руки, словно куклу Барби, и двинулся в спальню, где я совсем недавно тщательно заправила постель.

Он одной рукой отдернул покрывало, и его перстни сверкнули в лучах солнца. Осторожно уложив меня на простыни, он тут же принялся раздеваться. У леопардового комбинезона, оказывается, имелась скрытая застежка-«молния», которую он ловко расстегнул и в мгновение ока стянул с себя комбинезон. Выпрямившись, он предстал передо мной в леопардовых атласных узких плавках, ярко-розовой футболке и неоново-розовых ботинках.

– А теперь поговорим о ценах на бирже, – провозгласил он, сбрасывая ботинки и золотую цепочку и опускаясь рядом со мной на королевское ложе.

– Я думала, мы пойдем на выставку в «Мет», – выдохнула я, пока он раздевал меня, но стоило ему меня поцеловать, как я уже была не в силах сопротивляться. – Ты считаешь, это прилично?.. – еле слышно прошептала я.

Господи, что я, мать двоих детей, делаю при свете дня с мужчиной в атласных леопардовых плавках? Пользуюсь тем, что они в школе, и предаюсь с ним любви? Но едва его плавки исчезли на полу вместе с моими голубыми джинсами и розовым кружевным бельем, все мои сомнения растаяли как дым.

Он был атлетически сложенный мужчина и еще более чувственный и нежный, чем раньше. Я лежала на кровати, изнемогая от желания, а он нашептывал мне на ухо нежности.

– Я хочу тебе кое-что показать, – хрипло произнес он, как и я, сгорая от страсти.

Мне следовало быть осторожней, я должна была заподозрить неладное с самого начала, с первой нашей встречи в Париже, но сейчас уже поздно исправлять былые ошибки. Он овладел мной и прижал к себе, наши тела слились в единое целое, подчиняясь заданному им неторопливому ритму. В следующую секунду мы катапультировались с постели, не размыкая объятий, и у меня от неожиданности перехватило дыхание. Перекувырнувшись, мы проделали изящный пируэт и аккуратно приземлились на пол, причем я очутилась на нем сверху. Мне просто не верилось, что он смог это проделать, не покалечив меня или себя. Он рассмеялся, и я тоже улыбнулась.

– Это называется двойное сальто, Стеф, – объяснил он. – Двойное сальто – мой конек… Тебе понравилось?

– Очень! – с энтузиазмом подхватила я. В процессе этого сложного маневра его леопардовая полоска зацепилась за мое ухо и теперь раскачивалась там, как сережка, но мне было наплевать.

– У меня получается и тройное сальто… просто я боялся сделать тебе больно. Думаю, нам надо тренироваться постепенно… сначала двойное сальто… потом тройное… а потом четырехкратное… Не правда ли, это добавляет яркие впечатления к самым прекрасным мгновениям близости между двумя людьми?

– О да.

Я все еще никак не могла отдышаться и прийти в себя. Все-таки удивительно, как мы остались целы и невредимы. Но Питер ничуть не пострадал и не получил никаких ушибов. Он снова уложил меня на постель и продолжил свои экзерсисы. После нескольких тренировок мы совершили тройное сальто. В тот день мы так и не посмотрели выставку старых мастеров в «Мет», но я и думать о ней забыла. Я пребывала в нирване, в созданном им мире чувственных грез. Мое тело превратилось в чуткий, нежный инструмент, на котором он играл, как на драгоценной скрипке Страдивари. Как только после всех сладостных утех мы погрузились в ванну, я блаженно закрыла глаза и перенеслась в страну сновидений. Я обессилела от любви и пресытилась ласками, а когда зазвонил телефон, я не сразу его услышала, а услышав, не сделала никаких попыток снять трубку.

– Стеф… милая… – прошептал он, возвращая меня к реальности. Я взглянула на него. – Телефон звонит. Это могут быть дети.

– Чьи дети?

– Твои.

В тот момент я не смогла бы вспомнить их имен даже под угрозой смертной казни, но поняла, что нужно ответить на звонок. На меня так подействовали чары Питера, что я не могла больше ни о чем думать. Только о нем и его тройном сальто…

– Привет, – раздался в трубке знакомый бодрый голос.

Услышав его, я удивленно захлопала глазами и перевела взгляд на Питера, сидевшего напротив меня в ванной. Как ему это удалось? Если это запись его голоса, то он очень удачно выдержал паузы. Итак, он играет со мной в телефон. Но теперь-то я знаю, как его подловить. Я заметила, что во время нашего предыдущего телефонного разговора его реплики были стандартными, что делало мои ответы легко предсказуемыми. Если так будет и на сей раз, мне не удастся установить, была ли это запись или разговор вживую.

– Привет, Питер. – Что ж, поиграем. Я подмигнула ему и лукаво ухмыльнулась.

– Как поживаешь, Стеф?

– Довольно сексуально, – был мой ответ вместо «неплохо».

– Что это значит? – удивленно спросил он. Снова стандартная реплика, которая подходит ко всему, что бы я ни сказала.

– Я лежу в ванной. Мы занимались любовью весь день. – В трубке повисла тишина. Я улыбнулась. Значит, он оставил место на пленке. Умно придумано.

– Он модель, Стеф. Он не настоящий. Его собрали по частям, он синтетический с ног до головы. Не верь тому, что он тебе наболтал. Все его действия – результат работы хорошо отлаженных механизмов.

Из моего личного опыта общения с ним явствовало, что он вполне типичный представитель человеческой расы. Ничего необычного я не обнаружила. Фразочка Питера тоже была подобрана по теме.

– Мы исполнили тройное сальто. – Попробуй-ка придумать стандартный ответ на эту фразу. Я умышленно направила разговор в другое русло. Вряд ли Питер смог это предвидеть, когда записывал пленку.

– Ему нельзя было этого делать, Стеф. Он должен был просто развлекать тебя, пока я не вернусь. Мы не закладывали в программу тройное сальто. Похоже, у него сбились настройки, и он вышел из-под контроля. – Голос его звучал тревожно, и я улыбнулась. Будет знать, как разыгрывать подобные шуточки.

– Да, он совершенно вышел из-под контроля.

– Я начинаю ревновать, Стеф. Похоже, ты решила, что он настоящий.

Ага, ему это неприятно. Мне даже показалось, что он обиделся, и я почувствовала легкое раздражение.

Коснувшись под водой наиболее выдающихся частей тела Поля своей ступней, я кивнула и усмехнулась: