– Что это? – сел я на кровати следом, принимая тот из её рук.

– Это – твоя одежда для выезда в город. Боярыня дала разрешение.

– Ух ты, класс! – немедленно воспрял я духом. – А когда поеду?

– Сегодня, – ответила Мирослава, заставив возрадоваться ещё сильней, а затем я заглянул внутрь и увидел маску…

– И что? – после короткого диалога с безопасницей моя радость от предстоящей поездки уже не была столь чистой и незамутнённой. – Мне с ней там целый день ходить?

– Да, Петя, таковы правила.

– Понятно… – со вздохом протянул я и, отложив маску, достал остальные вещи, оказавшиеся самым натуральным классическим костюмом.

– Эм… – я развернул в руках пиджак с воротником стойкой. – А это тоже обязательно? В чём попроще нельзя ехать?

– Конечно обязательно, – женщина посмотрела на меня как на несмышлёныша. – Пойми, регламент подобных выездов давным-давно прописан. Ты не просто мужчина, ты – часть боярского рода…

Когда я, не скрываясь, фыркнул в ответ на подобное заявление, Мирослава тут же поправилась:

– Особая часть. Но всё же, что бы ты ни думал, по твоему виду будут судить и о боярыне, так что в грязь лицом ударять не стоит. Это, кстати, и о поведении тоже. Скажешь Раисе Захаровне, она тебя проинструктирует, как себя вести в общественных местах.

– Ну блин... – вырвалось у меня. Опять правила, опять ограничения. В общем, как обычно. Как там говорилось? “Жизнь как зебра: чёрная полоса, белая полоса, чёрная, белая, а в конце – хвост и жопа”.

– Примеришь? – Мирослава накинула халатик, чтобы я не отвлекался на голое тело, и снова уселась в кресло, привычно закинув ногу на ногу.

– А почему бы и да, – ответил я, и полез доставать из-под кровати свои трусы.

Рубашки в пакете не нашлось, поэтому под пиджак я надел майку, в которой пришёл. Застегнул пришедшиеся как раз впору брюки и посмотрел на себя в зеркало.

– А ничего, кстати, – резюмировал после того, как слегка покрутился, разглядывая отражение. Чёрный с отливом костюм из явно дорогой ткани сидел на мне как влитой и неплохо контрастировал с белой майкой, выглядывающей из-под расстёгнутого пиджака.

– Ну-ка, покажись.

Взглянув на замершую в ожидании женщину, я отошёл от шкафа на середину комнаты и несколько раз медленно повернулся сначала вправо, затем влево. Потом, вспомнив виденные когда-то краем глаза модные показы, отставил ногу чуть в сторону, одной рукой отодвинул край пиджака, упирая ладонь в бедро, а второй взъерошил волосы, чуть задирая подбородок вверх и застывая в этой позе.

– Красавец! – одобрительно качнула головой Мирослава, с заметным интересом пройдясь по мне взглядом с головы до ног. – Роковой, только сердца и разбивать. Придётся, похоже, побольше охраны выделить, а то ещё украдут прямо на улице.

– Кхм… – я немедленно бросил изображать из себя супермодель. – Что, правда что ли?

– Нет, конечно, – она блеснула глазами, – если какой-нибудь княжне не попадёшься. Но та скорее выкупить попытается, чем украсть. За подобное императрица даже родню по головке не погладит.

– Что, ходовой товар? – прищурившись, уточнил я.

– Такие симпатичные мальчики, как ты? – Мирослава улыбалась, но по её враз потемневшим серьёзным глазам я понял, что она не шутит. – Весьма ходовой. Многомужество запрещено, мужчин и так меньше, чем женщин, а попробовать хочется много и разного. Тем более, кое-кто любит коллекционировать типажи.

– Поэтому и маска? – спросил я, кое-что уже понимая.

– В том числе. Поэтому будь добр самодеятельностью в городе не заниматься и все желания согласовывать со старшей охраны…

– Конвоя, – буркнул я.

– Охраны, – с нажимом повторила женщина. – Они проинструктированы особо и помогут не попасть в неловкую ситуацию. Покупки тоже, кстати, через них будешь делать. Кредитный лимит боярыни на тебя выделен.

– А с чего ты взяла, – снова чуть с недовольством начал я, окончательно понимая, что мой поход в город будет напоминать скорее вывозку подозреваемого из СИЗО, – что я там хочу только шопиться?

– Что делать? – удивлённо дёрнула бровью Мирослава, но тут же добавила: – А, поняла. Интересно, не слышала раньше, чтоб это слово в такой форме употребляли. Сам придумал?

– Ага, – я понял, что опять палюсь не по-детски, и быстро перевёл тему: – Но в целом ты права, да, хотелось бы присмотреться к местным магазинам.

– Вот как раз девочкам и скажешь, куда тебе конкретно хочется, они маршрут подберут.

– Спасибо, – кивнул я. А что оставалось? Мне ясно дали понять, что я тут на птичьих правах и решения принимать – не моё дело. Ну что ж, пусть так. А потом будет видно.

***

Мирослава Гиржовская, начальница службы безопасности рода

Когда Пётр ушёл, женщина мигом подскочила с кресла, сбрасывая показную расслабленность. Ткнув в лежащий на столе пульт, отключила запись. Не видео, нет, записывать их нетрадиционные постельные утехи она не собиралась, только аудио. После скинула халат, переодеваясь в привычную повседневную одежду, и, усевшись за стол, прослушала несколько кусков их диалога.

“Недоговариваешь, мальчик, а иногда и откровенно врёшь, – подумала она, – вот как с потерей памяти. А эти словечки, “шопиться”… И ведь в информатории тоже что-то подобное у него вырывалось, девочки вспоминали. Английские слова на русский лад. Кто же ты всё-таки такой?”

Инстинкты официры имперской безопасности буквально требовали изолировать парня и тщательнейшим образом допросить, возможно, с применением специальных средств, но женское естество этому всячески сопротивлялось.

“Ну что он может? – шептал внутренний голос. – Парень в гареме, под контролем со всех сторон, крылышки мы ему чуть-чуть подрезали, порядок в службе охраны навели. В конце концов, никто не гонит, а крайние меры применить можно всегда. Будем проверять его исподволь, аккуратно, не возбуждая подозрений и не раскрывая своего интереса. Усыпим бдительность и выведаем постепенно, что он скрывает”.

На слове “усыпим” воображение нарисовало весьма приятную картинку, в которой фигурировал сам объект оперативной разработки, она и кровать в её покоях. Внизу живота сразу потеплело.

– Засранец, – сквозь зубы ругнулась Мирослава. – Сходу же ключик подобрал. Ненавижу. И хочу.

Врать самой себе – дело последнее, и приходилось с прискорбием признавать, что оплот её воли трещит по швам, стоит лишь парню коснуться тела руками. И поделать с этим она уже ничего не могла.

— Ну вот и готово, — квохча и суетясь надо мной как курица-наседка, Захаровна в последний раз оправила застёгнутый на все пуговицы пиджак и с одобрением оглядела меня. – Такого не стыдно и в город выпустить. Прямо как чувствую, завтра в сети точно появятся фотографии таинственного красавца в чёрном.