– Здравствуйте, – незамедлительно обратился я к продавщице, – а на меня у вас что-нибудь найдётся?

– Одежда? – уточнила та. – К сожалению, нет, на мужчин не шьют.

– Плохо, – огорчился я.

– С другой стороны, – задумалась внезапно девушка, – мы можем поискать среди маленьких размеров, вдруг вам что-то женское подойдет.

– Ну ладно, – с кислой миной пробурчал я, осматривая ряды униформы. – Тогда поищите, пожалуйста, вот это, это и ещё это. И вот эту майку, – ткнул я в оливкового цвета алкоголичку.

Стоило той кивнуть, как в следующее мгновение взгляд мой зацепился за стенд с кучей каких-то ружей и винтовок. Сразу захотелось подержать их в руках. Увы, меня тут же огорчили, сообщив, что не служившим в армии такое покупать нельзя, а с учётом того, что мужики здесь являлись сплошь нонкомбатантами, даже пытаться обмануть продавщицу не стоило. Но, пусть и под поручительство девок, выпросил всё же просто попозировать.

Затем зацепился взглядом за висящие на крючках каски и прихватил в придачу одну из них. Потом, по дороге в приёмную, почти случайно у меня в руках оказался броник неизвестного класса защиты, прикрывающий только грудь. Ну а дальше было так, по мелочи: зеленый берет, пара жетонов на цепочке, бандана, перчатки без пальцев, тактическая кобура, нож с поясными ножнами, тактическая же сумка с креплением на пояс и на бедро, бинокль в чехле, военный компас, лопатка, пара альпинистких карабинов и… и всё, потому как дальше меня, упирающегося и сыплющего проклятьями, уже тащили до кабинки волоком.

В отместку я не пустил девок вместе с собой, выгнав наружу, за шторку. После чего принялся с наслаждением примеряться.

Когда я вышел к ним в здоровенных шнурованных берцах, камуфляжных штанах, туго затянутых на поясе офицерским ремнём, с заправленной в них майкой-алкоголичкой, с лихо надетым набекрень беретом, медальонами на шее и перчатками на руках, которыми сжимал полученный на поиграться дробовик типа “Сайги”, девки буквально прикипели ко мне взглядами и дружно сглотнули.

А я резко передёрнул затвор дробовика и хриплым голосом Клинта Иствуда произнёс:

– Кажется, кому-то сейчас сержант морской пехоты надерёт задницу!

– Твою бать... – выдохнула пораженно Лариса.

– Значит, тебе! – я ткнул пальцем в грудь неосмотрительно подавшей голос девушки. – Рядовая, встать, смирна́! За мной шагом марш!

Словно загипнотизированная, она проследовала следом за мной в кабинку. Но стоило шторке задёрнуться, как оцепенение с неё вмиг спало, и девушка буквально набросилась на меня, зажимая в углу и жадно целуя. Я тоже не мешкал, облапывая её и спереди, и сзади – обстановка примерочной меня заводила ого-го как. Но стоило мне вжикнуть молнией брюк охранницы, проникая туда пальцами и касаясь тонкой ткани резко повлажневших трусиков, как она отстранилась от меня, с видимым усилием оторвавшись от моих губ и не давая мне продолжить, ткнулась спиной в стенку кабинки, тяжело дыша, и пробормотала:

– Блин, Мирослава меня прибьёт…

– Вы чем там занимаетесь?! – послышался снаружи яростный шёпот Аниты.

– Отставить разговорчики! – зашипел я в ответ. – А ну тоже давай сюда!

Просунув руку за шторку, схватил вторую охранницу за пиджак и втянул в примерочную.

Увидев расстёгнутые штаны и пунцовое от происходящего лицо напарницы, та попыталась было что-то сказать, но я мигом впился в неё поцелуем, преодолевая слабое сопротивление, и так же с наслаждением принялся хватать за все выступающие части тела. Правда, стоило мне дойти до её ширинки, и она, как и первая, отстранилась, не давая продолжить.

– Девчонки, ну вы чего? – прошептал я, оглядывая обеих. – Пока продавщицы нет, могли бы по-быстренькому...

Но те только синхронно покачали головами, а Анита, с толикой осуждения и в то же время какого-то восхищения, выдала – Ну ты и шлюх! Что, даже с двумя одновременно согласился бы?

– Конечно, – истово закивал я. – Ни разу ж не пробовал, а хочется!

– Во мужики пошли, – пробормотала Лариса, – сами на баб вешаются.

– Как будто вам неохота, – буркнул я разочарованно, понимая, что продолжения, похоже, не будет.

– Охота, конечно, но ещё больше нам хочется не вылететь со службы, – серьёзно ответила Лариса. – Госпожа Мирослава дала вполне чёткие указания.

– А если мы ей не скажем, а? – закинул я пробный шар, но, увы, неудачно. Обе охранницы снова покачали головами и, приведя себя в порядок, выскользнули обратно за шторку.

– Мы лучше здесь тебя подождём.

Мне же только и оставалось, что разочарованно вздохнуть.

Вдоволь нагулявшись по торговому центру, я прислушался к сосущему чувству в желудке и предложил:

— А не сходить ли нам перекусить куда-нибудь?

Обе мои охранницы переглянулись, после чего кивнули.

— Можно.

– Тогда ведите.

– На Хлебной есть хороший ресторанчик, — подсказала Анита, и Лариса, подумав, согласилась:

– Да, “Доминик” подойдёт.

И мы поехали в “Доминик”.

Не знаю, чего я ждал от местных ресторанов, но реальность меня не разочаровала, если можно так выразиться. Подъехали мы к весьма добротному и явно давней постройки дому. Ну вот тянуло от него чем-то таким, столетним как минимум, но не в смысле дряхлости, а скорее этакой проверенной веками респектабельностью.

Официанты, кстати, были мужчинами, причём не мальчиками, а вполне себе взрослыми, лет сорока на вид, в таких прямо аутентичных официантских костюмах с повязанными белыми передниками.

– Госпожи, господин, – встретил нас небольшим поклоном один из них. Причём не подав ни малейшего вида, что заинтересован или удивлён моей персоной. Вот что значит профессионал.

— Нам покушать, – попросила Анита.

– Что-то лёгкое или?..

Девчонки оглянулись на меня, и я, пожав плечами, произнёс:

– Мне бы посытнее чего.

– Понял.

Кивком головы официант подтвердил, что информация принята к исполнению, после чего провёл нас к одному из свободных столиков в глубине зала.

Пока мы дожидались заказа, я прошёлся изучающим взглядом по остальным посетителям. Ну что хочу сказать... За одним исключением все здесь имели вполне цивильный вид, в основном, кстати, являя собой прилично одетых женщин в компании, вероятнее всего, своих мужей.

Посмотрев на далеко не спортивные фигуры мужиков, я философски вздохнул – похоже, привычке плыть по течению подвержена большая часть слабого пола этого мира.

Выбивался из данной аудитории только один обособленно стоящий столик, за которым сидели три развязно ведущих себя девки. Печать разврата и разгульного образа жизни явно просвечивала на их молодых, но уже испорченных гримасой вседозволенности лицах.