— Сегодня я получил письмо от друзей…

«Господи, он даже не в разговоре с морпехами об этом узнал, а от друзей. Что же ты за начальник?»

— И они намекнули, что наши… что ваши подчиненные служили в Ираке.

— Многим морским пехотинцам довелось нести службу в Ираке, сэр, — отчеканил Остин. — Наличие боевого опыта являлось дополнительным плюсом при отборе кандидатов. Вам ведь нужны лучшие солдаты?

— Э-э… Да.

— Вы их получили.

Джеймс намеренно сделал вид, что не понимает, к чему клонит Кантор.

«Давай, профессор, выкручивайся! Назови кошку кошкой».

К большому удивлению Остина, Кантору все-таки удалось справиться с неловкостью и внятно высказать охватившие его сомнения:

— У ваших людей нет боевого опыта, Джеймс. Они служили в охране тюрьмы Абу-Грейб, и против них велось расследование по факту издевательств над заключенными…

В отличие от витающего в облаках профессора, Остин с самого начала знал, каких ублюдков ему подсовывают, пытался отказаться, но в конце концов был вынужден смириться с принятым наверху решением. Теперь следовало успокоить Кантора. Руководитель должен быть уверен в своих подчиненных.

— Буду откровенен, профессор, я тоже не в восторге от этих ребят. Но я их полностью контролирую и на сто процентов уверен, что они выполнят любой мой приказ. — Остин выдержал паузу. — Вы мне доверяете?

— Вас рекомендовали как очень умелого офицера.

— Спите спокойно, профессор, я не подведу. А что касается иракских приключений моих людей, то… — Джеймс улыбнулся. — Нас ожидает тяжелая экспедиция. Нам будет противостоять и природа, и, насколько я понимаю, люди. Вы ведь сами рассказывали, что ищут сокровище давно и погибшие в этих поисках исчисляются десятками.

— Все так. Но…

— Местные дикари только с виду кажутся тупыми и дружелюбными. Не забывайте, что мы находимся на их территории и хотим отыскать их сокровище. Как поведут они себя, когда мы приблизимся к цели? Продолжат помогать или проявят агрессию? Не стоит забывать и о русском правительстве. Не попытается ли оно наложить лапу на найденное сокровище?

— Его еще надо найти.

— Правильно. А для этого необходимы люди, которым можно доверять.

Кантор снял очки и вытаращился на офицера:

— К чему вы ведете, Джеймс? Сознательно запутываете разговор? Я ведь с этого и начал: доверять тюремщикам…

— Вы не очень хорошо разбираетесь в людях, профессор. Вы узнали неприглядный факт и запаниковали. А ведь я не шутил, когда сказал, что вы заполучили лучших солдат. Мои морпехи замазаны по уши, единственная для них надежда избежать суда — с блеском выполнить это задание. По вашему приказу они пойдут куда угодно и сделают что угодно. Если будет нужно — станут пытать местных, чтобы получить сведения о сокровищах, если будет нужно — убьют. Вы ведь хотите добиться цели?

— Да, — пробормотала кабинетная крыса.

— Мы сделаем все, чтобы ваше желание осуществилось.

Воскресенье

Разные женщины дарят разные ощущения по утрам.

Когда-то Волков об этом не задумывался, не копался в себе: просыпался, собирался, уходил на работу. В одни дни был более весел, чем обычно, в другие — более строг, а разницу настроений списывал на служебные дела. Самый обычный житель самого обычного мира. Самый обычный робот.

После смерти Маши веселое утреннее настроение пропало, казалось, навсегда. Встречи с женщинами заканчивались для Федора одинаково: он одевался и среди ночи ехал домой, ложился в ставшую огромной двуспальную кровать, засыпал, а утром без особых эмоций включался в конвейер повседневности. Мимолетные увлечения и романы на пару месяцев приносили Очкарику физическое удовлетворение, но не касались его души.

И вот в его жизни появилась Альбина…

И все изменилось.

Не в одночасье, конечно, постепенно. Шаг за шагом. Одна встреча, другая, третья… и каждого нового свидания Волков ждал со все большим и большим нетерпением. Скучал, когда им приходилось расставаться хотя бы на пару дней. А встретившись, ловил себя на мысли, что не хочет уходить или провожать. Хочет уснуть, уткнувшись носом в ее волосы, а проснувшись, увидеть ее глаза. Хочет быть рядом как можно чаще.

И вновь по утрам его стало навещать хорошее настроение, радостное возбуждение, раскрашивающее привычно сероватые будни в яркие цвета. Он вновь задышал ароматом настоящей жизни. И бреясь по утрам, не таращился уныло в зеркало на свою полусонную, вымазанную пеной физиономию, а мурлыкал под нос какую-нибудь песенку. И чувствовал себя прекрасно, даже если поспать прошедшей ночью удалось всего три-четыре часа.

Разные женщины дарят разные ощущения по утрам.

И если ты провел ночь с любимой, утром ты обязательно это поймешь. Ни за что не ошибешься.

«С любимой? — Рука Федора на мгновение замерла, движение бритвы по щеке прекратилось. — С любимой? Может быть…»

Несколько секунд хаотических раздумий, и… и Очкарик заставил себя переключиться на работу. Отношения с Алькой — слишком серьезная тема, чтобы размышлять о них заутренним бритьем. Об этом следует подумать не спеша, например, сегодня вечером. Сейчас же следует сосредоточиться на предстоящем совещании.

— Основной бизнес Арифа — компания «НефК°», — бубнил Грушин «оперативную информацию». — Сеть бензоколонок, перерабатывающие мощности, доля в добыче. Одним словом — углеводороды.

— То есть мужчина не бедствовал, — пробормотал Федор. Просто так пробормотал, чтобы хоть чем-то разбавить нудное жужжание Васеньки, которое Очкарику изрядно надоело. Грушин, однако, не понял истинной причины, вызвавшей реплику Волкова, а потому немедленно развил «заинтересовавшую» полковника тему.

— Помимо «НефК°» Ариф контролировал множество более мелких предприятий, имел долю в двух гостиницах…

— Я понял, — перебил майора Очкарик. — Гусейн — личность известная…

— Его состояние, по сведениям «Форбс», примерно четыреста миллионов долларов, — немного обиженно закончил Грушин.

— А по нашим сведениям?

— Меньше, — не стал скрывать Васенька. — Арифу принадлежали не все предприятия, которыми он руководил.

Таковы уж особенности выросшего из девяностых годов бизнеса. Многие «авторитетные предприниматели» предпочитали не светиться, а выдвигать на передний план людей, никогда не имевших проблем с правосудием. Или же человек работал на благо клана или общины.

Гусейн «зиц-председателем» не являлся, фигурой был мощной, но теневые партнеры у него все равно присутствовали. Что поделать — дитя времени. Значились в биографии Арифа и нелады с законом, однако Гусейн вовремя сообразил, куда дует ветер, успел понять, что законопослушность вскоре войдет в моду, и сумел превратиться в честного, солидного бизнесмена.