— Именно так, — отозвался тот. — Имей в виду, дворянчик, я убью тебя сам. И легкой смерти не жди.

— Всегда к твоим услугам, — как-то даже обрадовался Гарольд. — Надеюсь, долго ждать не придется.

— Не придется, — громыхнул голос Герхарада. — Я не собираюсь запрещать вам убивать друг друга. Более того, это значительно упростит мне процесс обучения — чем вас меньше, тем лучше оставшиеся усвоят то, чему я вас собираюсь учить. Да и экономия продуктов будет немалая.

Это как же он их услышал? Вроде шел сильно впереди, однако же вот — даже одобрил смертоубийства.

Именно это и стало первой темой, которой он коснулся, когда мы наконец добрались по бесконечному коридору до просторной залы, где стояли длинные столы и придвинутые к ним лавки. Горел камин, под потолком висели спящие летучие мыши. Несмотря на то что окон тут не было, зала показалась нам невероятно уютной.

— Мебель. — Магдалена с умилением посмотрела на изрезанную столешницу.

— Может, покормят? — прошелестел чей-то голос, и народ заулыбался.

Мы все были молоды, и смерть глупого Матиуша хоть, конечно, еще не забылась, но ее уже заслоняли новые впечатления. А если еще и горячего дадут похлебать…

— Боги, все, сколько вас есть! — Ромея аристократично заломила руки. — Все отдам за чашу горячего вина с пряностями.

— Прямо все? — это снова был Ворон.

Он стоял на небольшом возвышении у стены и лукаво смотрел на Ромею, которая тут же опустила руки и потупилась.

— Так что именно вы готовы мне отдать за чашу вина? — продолжил маг.

Я давно заметил, что Ромея не слишком соответствует распространенному мнению о том, что красота и ум не совмещаются в одном женском теле. Тут и того и другого было с избытком.

— Мастер, я просто хотела привлечь внимание юношей к себе, — спокойно ответила она Ворону. — Это часть моей натуры. Но расставаться с чем-либо ради того, что не останется со мной навеки, я не готова. Если это не деньги, разумеется.

— Корявенький ответ, но принимается. По крайней мере, ты поняла, для чего я задал вопрос, а это уже неплохо, — одобрительно кивнул маг. — Ладно, начнем. Сядьте за столы.

Громыхнули лавки, и через пару минут мы все, рассевшись за столами, смотрели на нашего нового наставника. Слева от меня устроилась Гелла, справа — Магдалена.

— Сначала вот что. — Ворон улыбнулся. — Я, как и сказал, не буду препятствовать тому, чтобы вы убивали друг друга. Это ваше личное дело, и я не испытываю никакого желания мешать вам. Но! Это не должны быть убийства исподтишка. Если в ход пойдут яды или кто-то утром не проснется из-за перерезанного во сне горла, я буду очень недоволен, а после сам стану искать того, кто это сделал. И я его найду, смею вас заверить, после чего его судьбе никто из вас не позавидует. Но против поединков — и простых и магических я ничего не имею. Хотя последнее в ближайший год случится вряд ли — вы же не знаете еще ничего, так что… Опять же заговоры, провоцирование, стравливание — это все разрешено. Подобные вещи омерзительны с точки зрения обывателя, но это рабочие инструменты в руках мага. Хорошо продуманный и реализованный заговор зачастую дает куда более приличный результат, чем умело сплетенное заклинание.

Народ начал переглядываться — никто явно не ожидал, что наш новый наставник начнет с признания магии не самым эффективным средством в этом мире.

— Да-да. — Герхард засмеялся. — Заметьте, я говорю про продуманный заговор. Не про какую-то банальную интригу. Что вы глаза пучите? Маг — это не тот, который отращивает бороду, а после таскается без четкой цели по дорогам континента с посохом и в забавной шляпе. Да и чародейка — не просто красиво одетая и совершенно не стареющая женщина. Нет. Маг — это в первую очередь тот, кто очень много знает, очень много видел и очень много прочувствовал. И он может три эти компонента соединить в одно целое. Он может, а все остальные — нет. Вот это — маг.

— Ерунда какая-то, — услышал я девичий голос. — Мне говорили, что все будет не так.

— Знаю, — согласился маг. — Кстати, ты молодец, не побоялась высказать свое мнение. Уже неплохо. Что до смысла сказанного этой леди — здесь моя школа, и здесь все будет так, как хочу я. Мне дали право набрать учеников — отлично. Но еще мне дали право учить их так, как я хочу, и тому, чему я хочу. А если кого-то не устраивает — можете назвать меня старым дураком и покинуть замок. Утром, вечером, сейчас, потом — Тюба спит у дверей, он выпустит вас. Но обратно вы уже не войдете.

Народ безмолвствовал, как видно, переваривал сказанное. А Ворон продолжал вещать:

— Маг — это человек, который может ответить не только на вопросы «как» и «когда». Он еще всегда может объяснить «почему» и «зачем», а сделать это куда сложнее. Но чтобы стать таким человеком, надо уметь почти все и знать почти все. Совсем все — невозможно, это уже следующий шаг, такой человек становится богом. Ни мне, ни вам это не грозит, значит, будем ставить перед собой реальные цели.

Маг остановился и внимательно посмотрел на нас, видимо, проверяя, слушают ли его и не уснул ли кто, грешным делом. Убедился, что слушают, и продолжил:

— Так вот, знать и уметь надо много, очень много. На самом деле некогда маги были в Рагеллоне первыми после богов, и уже потом шли короли, герцоги и все остальные. Маги возглавляли человеческое общество. Не только потому, что их все боялись. Просто они знали очень много и обо всем, а самое главное — могли применить эти знания на деле. Но грянул Век смуты, после него магов стало куда меньше, а кто остался… Они предпочитали хихикать над шутками тех, кто раньше перед ними дрожал, и ходить на задних лапках. Простите за банальность, но историю пишут победители. И древние хроники были откастрированы ровно до той степени, которая устроила орден Истины, а маги стали кем-то вроде комнатных собачек. Им позволяют тявкать, но укусить они уже не смогут — зубы не те.

И снова народ начал переглядываться. Опасные вещи говорил Ворон, за такие слова братья-чернорясники запросто могли на дыбу проводить, а то и на костер поволочь. И не только того, кто это произносил, но и тех, кто это слушал, а после не донес, как положено доброму человеку в таких случаях.

— Знания — вот основная ценность. — Ворон потер руки. — Но знания без умений мертвы, а потому вы будете много работать. Очень много. И работа эта будет самая разная, но ведь и знания нужны из разных областей жизни человеческой. В том числе и таких, о которых доброму селянину или, скажем, герцогу даже помыслить нельзя. Просто потому, что не нужно. А вам — нужно, если вы на самом деле пришли учиться.

— И убивать тоже надо учиться? — неожиданно и громко спросила Гелла.

— Обязательно, — откликнулся Ворон. — Невозможно научиться исцелять, если не знаешь, как правильно убивать. Невозможно научиться ценить жизнь, если сам ее не отнимал и у тебя ее тоже не пытались забрать.

— Как-то мне не по себе. — Флоренс была бледной, как простыня. — Мне того-то кошмара на улице хватило, а теперь вы вовсе страсти какие-то рассказываете.