Раздумывать Саша больше не могла. Она кинулась к сражающимся и изо всех сил воткнула свой нож волку в глаз.

От воя, в котором смешались и боль, и изумление, и обида, казалось, дрогнул весь лес. Зато Глеб, воспользовавшись моментом, смог, извернувшись, выкатиться из-под врага и нанести последний удар, напрочь срубая волку голову.

Саша всхлипнула и инстинктивно отпрянула, лишь чудом не попав под целый водопад брызнувшей крови. Ее замутило, и девушка, рухнув на колени, судорожно вцепилась пальцами в мягкую траву.

Итак, противников осталось только двое. И один союзник. Что ни говори, гораздо лучше, чем при первоначальном раскладе.

Тем временем дела у Северина шли не слишком хорошо. На теле синеглазого волка то здесь, то там виднелись раны. Он яростно бросался в атаку, но оба противника действовали слаженно и неутомимо, словно под их глянцево блестящими шкурами скрывался совершенный, хорошо отрегулированный механизм. Черные, неуловимо-быстрые в сгущающемся сумраке леса, они казались тенями, сгустками тьмы. Их зубы щелкали почти беспрерывно.

Глеб, с меча которого еще капала свежая кровь, двинулся к ним.

Как раз в это время один из волков стремительно атаковал Северина, а другой, воспользовавшись тем, что врага отвлекли, бросился на него сзади и вцепился в шею. Синеглазый волк взвыл.

— Глеб! Быстрее! — закричала Александра испуганно.

Но тот уже и сам видел что к чему и, схватив меч обеими руками, изо всех сил ударил вцепившегося в Северина волка по шее. Страшные челюсти разжались. Волколак упал, захлебываясь кровью. Кажется, у него были перебиты позвонки. А синеглазый волк, несмотря на свою страшную рану, с такой яростью обрушился на последнего выжившего нападающего, что тот предпочел искать спасения в бегстве.

Саша, завороженная ужасом и в то же время какой-то странной красотой стремительной и яростной битвы, наблюдала за всем со стороны.

Когда все закончилось, она кинулась к Северину. Еще мгновение назад он был волком, но теперь на щедро залитой кровью траве лежал парень. Плечо около шеи было разорвано. К счастью, позвоночник был цел, а артерии оказались не задеты. Но и без того кровь обильно лилась из раны.

Радуясь наличию льняного нижнего платья, Александра, резанув ножом, оторвала от его юбки широкую полосу и принялась накладывать тугую повязку.

— Что с ним? — Глеб с беспокойством наклонился над другом.

— Кажется, обойдется. Но он без сознания, — ответила Александра. — Повезло ему, что у волков шкура толстая, а на загривке густой мех. Еще бы немного…

Она замолчала.

Глеб кивнул и, сорвав пук травы, принялся отирать окровавленный меч.

В лесу было темно и тихо, а над деревьями уже показался тонкий серпик молодой луны.

— Вот сейчас, если что, нас можно брать тепленькими, — заметил Глеб, оглядываясь. — Интересно, это случайность, что волколаки напали именно в то время, когда мы поняли, что происходит, и собрались выбираться из Китежа?

— Не верю я в случайности, — отозвалась Саша. — Но, кажется, обошлось. Хорошо, рана уже закрылась. Видишь, больше не кровоточит. Что будем делать дальше?

При слабом свете луны лицо Северина казалось белее простыни, однако он был жив. Саша слышала его дыхание и надеялась, что сильный молодой организм сможет справиться. Только бы не началась лихорадка.

— А что делать? — Глеб пожал плечами. — Надо бы добраться до нашей аптечки и подлечить Северина. Я слышал, у… м-м-м… у оборотней хороший обмен веществ и ускоренное восстановление. Будем надеяться на это. Но в любом случае, чем раньше мы покинем это место — тем лучше. Если что, понесем его. Главное, чтобы от тряски рана не открылась снова. Не будем терять времени. Побудь с ним, а я сооружу волокуши.

Пока Александра, склонившись над Северином, прислушивалась к каждому ночному шороху, Глеб соорудил из нескольких связанных между собой веток нечто пригодное для транспортировки. Они осторожно переложили на них все еще не пришедшего в сознание друга и потащили туда, где ждала лошадь.

Однако и здесь их ждал новый сюрприз: Бурана не было. На дереве остались только обрывки веревки.

— Кажется, четвертый волк, — хмуро заметил Глеб, — он знал, где мы оставили коня, и, не справившись с нами, лишил нас средства передвижения.

Со стороны волокуши послышался стон.

Александра и Глеб, позабыв о своих страхах, кинулись к другу.

Северин пришел в сознание и сейчас уже поднялся на локте, недоуменно оглядываясь.

— Где волки? — спросил он хрипло.

— Погибли. Все, кроме одного. Тот убежал. Мы его упустили, и, кажется, зря, — ответил Глеб. — Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?

— Могло быть и лучше… — Северин с трудом поднялся на ноги. — Кажется, вы меня спасли.

— Тебе лучше отлежаться! — живо откликнулась Саша. — Вот доберемся до аптечки…

— Не надо, — прервал ее парень. — Чего вы от меня хотите?

Глеб вздохнул.

— Ничего, — ответил он, — ты помог нам, мы — тебе. Считай, мы в расчете. И если ты хочешь все же остаться в Китеже, не станем тебя принуждать. Однако просто знай, что твое место не здесь.

Саша в ужасе смотрела на Глеба. Что это такое он говорит? Как это «можешь остаться»?! Довольно того, что они однажды уже чуть не потеряли Северина, но теперь… Как можно оставить его?!

Глеб едва заметно кивнул, показывая, что, мол, все в порядке, а ситуация под контролем. Интересно, под каким это контролем, когда они едва не погибли в лесу, остались без лошади, а в довершение всего Северин, похоже, так и не поверил их рассказу?!

— Значит, я могу уйти? — переспросил Северин, недоверчиво глядя на Глеба.

— Значит, можешь, — тихо ответил тот, — но нам бы этого не хотелось.

«Глеб все же знает, что делает, — подумала Александра, — не зря же Светлана натаскивала его в области психологии».

Но в следующий же момент вспыхнувшие было надежды обратились в прах.

— Удачи вам. И спасибо, — сказал Северин и пропал во мраке. Он двигался еще скованно, но видно было, что раны заживали с невероятной скоростью.

С минуту после его исчезновения Глеб и Александра молча стояли друг напротив друга — словно враги.

— Ну и что ты натворил? — наконец спросила Саша напряженным, дрожащим от волнения голосом. — Зачем ты его отпустил?! Нужно было заставить его пойти с нами, стукнуть по голове и потащить, наконец. Главное — вытащить отсюда, из Китежа!

Глеб покачал головой. В сумраке ночи разглядеть выражение его лица не представлялось возможным.

— Спроси у Яна, — сказал он, — но мне кажется, вытащить отсюда силой нельзя. Насколько я понял, нужно добровольное желание. А так у нас есть шанс. Не слишком большой, но единственный шанс, что Северин все же опомнится. Иначе — никак.