Она почувствовала это сразу, как только проснулась на следующее утро после дня солнцестояния.

Возможно, теперь он наконец-то обрёл покой.

– Ванесса.

Она подскочила при звуке своего имени. И вгляделась в его лицо.

Его лицо.

Оно перестало выглядеть измождённым, а... глаза! Это были те самые глаза. Не серо-голубые. В них появился знакомый лазурный отлив. Взгляд стал пронзительным.

Его имя вырвалось у неё сдавленным шёпотом.

Джон.

Ванесса прыгнула в его объятия, он прижал её к груди и закружил в весёлом порыве, прежде чем поставить обратно на землю.

– Как такое... Что произошло... Он всё ещё... – от всепоглощающего счастья она никак не могла закончить предложение.

Джон приложил руку к виску, а затем провёл ею по волосам, изучая пряди, которые стали намного короче.

– Теперь это не только он. Но и я. И он тоже.

– Я не понимаю, – хрипло проговорила Ванесса, борясь со слезами. Она не могла поверить своему счастью.

Его улыбка сверкала ярче солнца.

– И я не до конца. Единственное, что могу сказать... когда мы, ты и я, встретились на балу у Бейнбриджей много лет назад, ты мне очень понравилась. Но я уже принял решение никогда не жениться, потому что у меня не было ни сердца, ни души, которые я мог бы отдать женщине, а ты заслуживала всего этого и даже больше.

Джонатан Де Лор, граф Херефорд, снова поднял лицо к небу, будто впервые в жизни наслаждаясь тем, как снежинки падают на его ресницы.

– Я родился опустошённым, – сказал он, глядя в облака. – Моя мать боялась смотреть мне в глаза. Говорила, что у меня нет души. Вот почему у неё больше не было детей. И я тоже это чувствовал...

– А теперь?

Джон пристально посмотрел на Ванессу.

– Теперь я думаю, что родился сосудом. Я Джонатан Де Лор. Возможно, должен был стать им... мной... как угодно. У меня сохранились мои воспоминания. – Он одарил её обжигающим взглядом, от которого на Ванессе чуть не воспламенились брюки. – Как и его.

Она хотела ему верить, но разум отказывался постигнуть происходящее, и тут её осенило.

– Я не говорила тебе своего имени.

– Ванесса. Я тот самый мужчина, с которым ты провела солнцестояние. Ты показывала мне фотографии локомотивов и тех штуковин, которые, как я теперь понимаю, называются газовыми фонарями. Ты была со мной в Комнате скорби и занималась со мной любовью, пока за окном бушевала метель.

По щеке Ванессы скатилась слеза. Удивительная истина сбила её с ног со всей мощью локомотива на полном ходу.

Ванесса застыла. Лёгкие перестали работать, а сердце прекратило биться в груди, в душе поселилось одно лишь слово, которое не давало покоя.

Занималась любовью.

Любовью... Смела ли она надеяться?

Его лицо было полно нежности, от наплыва чувств Ванесса едва не растеклась лужицей.

– Как будто в течение ста пятидесяти лет у меня в голове звучала одна и та же нота, сводя с ума, а потом в метель вдруг появилась ты и принесла с собой все симфонии, которые я мог только надеяться услышать. Ты моя вторая половинка, Ванесса. Мне потребовалось всего лишь мгновение, чтобы это понять. И я хочу увидеть с тобой весь мир, если ты позволишь.

Он схватил её руку и поднёс к губам, запечатлев благоговейный поцелуй на ладони, а затем продолжил:

– Как я уже сказал, я и тот Джонатан Де Лор, и этот, который тоже прожил всю свою прискорбную жизнь без тебя. С того момента, как я тебя встретил, ты не выходила у меня из головы. Возможно, ты познала не моё тело, на нём нет тех же шрамов, да и история совсем другая. Не мои руки тебя ласкали. Не мои губы целовали, не совсем мои. Но моя душа влюбилась в тебя с того самого момента, как я впервые тебя увидел.

Глаза. О боги, какой чистый и пламенный свет излучали его глаза.

Сколько жизни.

– Мне нравятся эти руки, – прошептала Ванесса, нежно погладив кольцо, и поднесла его к губам, чтобы поцеловать. Она посмотрела на Джона из-под опущенных ресниц. – Я не прочь познакомиться с остальными частями твоего тела. Моей репутации уже ничто не навредит, даже если я отправлюсь в твой замок без компаньонки.

– Подожди. – Джон остановил Ванессу, прежде чем она успела сделать шаг в сторону Лайонкросса. – Ты должна понимать, что я зову тебя к себе в замок только исходя из намерения побыстрее перенести на руках через порог в качестве моей графини. Я постою за твою честь, Ванесса, и восстановлю твоё доброе имя.

Ванесса вся засветилась от счастья, снежинки приземлялись на её разгорячённые щёки, словно маленькие небесные поцелуи.

– Давай начнём с чая и посмотрим, к чему это нас приведёт, – поддразнила Ванесса, зная, что в тот момент, когда он сделает ей предложение, она, конечно, скажет ему "да".

Да. Всегда да.

– Поцелуй меня, Ванесса, – прорычал он, прижимая её к своему разгорячённому телу. – Поцелуй меня, потому что сегодня Рождество и ты в моих объятиях. Поцелуй меня, потому что моя душа самая счастливая душа в той и этой жизни.

"Да", – подумала она, сражённая силой его поцелуя. Околдованная той же магией, что и в тот день во время метели в Высокогорье.

На дворе стояло Рождество.

А лучшего подарка, чем душа любимого мужчины, не придумать.

КОНЕЦ