– Связь с вами напрямую?

– Нет. Связью будет заниматься Виктор Михайлович. Все доклады через него.

– Понятно.

– Еще вопросы?

– Никак нет.

– Свободны.

Ровно через трое суток после совещания в штабе подмосковной базы группа подполковника Новикова собралась на аэродроме Чкаловское. Первыми навстречу командиру выдвинулись майор Владимир Лихачев и снайпер Борис Устинов. За ними подоспели и остальные.

Лихачев и Устинов были старыми друзьями Новикова. Первому тоже исполнилось тридцать. Он занимал должность заместителя командира группы и тоже недавно получил очередное звание. Лихачев был силен, вынослив, вдумчив, являлся мастером спорта по плаванию и пулевой стрельбе, неоднократно женился и разводился. Пашу он уважал, восхищался его способностью доводить любую операцию до победного конца и всегда глядел на него снизу вверх.

Прапорщик Устинов был постарше на три года. Опытный спецназовец и очень надежный товарищ.

– Успели отдохнуть? – поинтересовался командир.

– Успели кое-как. Для нормального отдыха нужен месяц. Шеф совсем нас заездил.

– Согласен. Только мы с вами люди военные и должны выполнять приказы.

– А ты как? На югах косточки погрел?

– Погрел. Но тоже мало. Ладно, господа, не киснуть. Вот покончим с этой командировкой, и поставлю перед шефом вопрос ребром.

– Давно пора.

– Все, парни, по коням. Вылет через двадцать минут.

После взлета на импровизированном столе появились коньяк и домашняя закуска. Такова уж была традиция, заведенная в группе Новикова много лет назад.

Куратор полковник Андреев сидел в первом ряду кресел и делал вид, будто не замечал данной вольности. Ему было сорок с небольшим, высокий, поджарый. Волос на голове мало, а те, что остались, – сплошь седые. Виктор Михайлович по натуре не говорлив. Он отличался аналитическим складом ума, редко давал волю эмоциям, был опытным военным специалистом и в целом неплохим мужиком.

У «стола», как всегда, рулил Славка Кудин, теперь уже капитан. Он был холост, проживал в общаге. Имел общительный, веселый характер. Книг никогда не читал, в Интернет захаживал только за порнушкой, по телику смотрел мультики и всегда считал Нидерланды с Голландией разными странами. Будто в первой из них есть каналы, мельницы, футбол и сортовые тюльпаны, а во второй – пиво, наркота, СПИД и демонстрации геев. Очень даже приятный парень, балагур, юморист и невыносимый бабник.

Пару лет он прожил в гражданском браке с одной дамой. В память об этом у него остался косой шрам на носу. Друзья долго допытывались о природе его происхождения. Не мог же он заполучить по носу осколком. Члены группы обязательно запомнили бы такой случай.

Славик отмалчивался и хранил заветную тайну под семью печатями. Но однажды, изрядно приняв водочки, признался. В общем, грудь у его зазнобы была нулевого размера. То есть совсем никакого, прямо как у девятилетней девочки. В лифчики она тупо запихивала вату.

Любые намеки и разговоры на данную тему пресекались в зародыше. Телевизионные передачи с грудастыми тетками, равно как и косые взгляды на красоток, проходящих мимо, также пребывали под категорическим запретом. Любое нарушение каралось скандалом, истерикой и глобальным битьем посуды.

И вот как-то после дружеской попойки Славик приполз домой к подружке поздней ночью, упал рядом в кровать и принялся ласково ее ощупывать. Худосочное сокровище в ответ замурлыкало, а он возьми и ляпни комплимент. Нормальный такой, чисто мужской. Мол, как же я тащусь от твоей груди или что-то в этом роде.

В ответ галантный кавалер тут же получил будильником по роже. Откуда ему было знать, что сокровище лежит на животе? Такие вот нежности. Кстати, кровь из раскроенного носа они потом останавливали до утра.

Заместитель командира группы майор Владимир Лихачев помогал «сервировать стол» – раскладывал на пластиковом пакете бутерброды, вскрывал соки. Володя был однокашником и давним другом Новикова. Крепкий, надежный мужик. Все, что касалось службы, он делал вдумчиво и обстоятельно.

Впрочем, эти замечательные черты характера совершенно не касались его личной жизни. В делах семейных он терпел один провал за другим. В данный момент Лихачев в очередной раз был свободен и разменивать это состояние на полтора сомнительных преимущества пока вроде бы не собирался.

В группе было двое женатых. Один из них, капитан Геннадий Силанов, в эту командировку не поехал. Он долечивал в московском госпитале недавно полученное ранение. Гена был спокойным, трудолюбивым парнем с мягким характером. К двадцати шести годам он успел обзавестись не только симпатичной и добропорядочной супругой, но и дочерью. В группе Силанов числился подрывником, но в данной командировке громких дел такого рода не предвиделось, поэтому его отсутствие не должно было сказаться на исходе операции.

Еще теплые домашние пирожки на общий стол выкладывал второй женатик, снайпер прапорщик Борис Устинов. Ему стукнуло тридцать четыре. Этот самый возрастной член группы был женат настолько давно, что свободную молодость почти не помнил, имел троих сыновей.

Борис оказался не только отличным снайпером, но и самым глазастым, внимательным разведчиком. Недаром Павел чаще других отправлял его в авангард во время рейдов по тылам противника. Порой Устинов даже в мирной жизни замечал такие тонкие детали, на которые любой другой человек не обратил бы никакого внимания.

Коньяк разливал прапорщик Анатолий Горбенко. Родился он в глухой сибирской деревне, учился в обычной сельской школе. Отслужил в десантных войсках, остался в армии по контракту. В группу Новикова попал четыре года назад, предварительно получив специальность пулеметчика.

Ему было двадцать семь, он постоянно проживал в общаге, почти не пил и вредных привычек не имел. Недавно познакомился с молоденькой девушкой из хорошей семьи и уже сделал ей предложение. Она согласилась стать его супругой. Именно поэтому генерал Шестопалов выбил ему отдельную квартиру в новом доме.

Прапорщик Семен Лапин по специальности являлся гранатометчиком, по призванию – невероятным бабником. Характером он был весьма схож со Славкой Кудиным, разве что отличался большей ответственностью и осторожностью. Этот весельчак мог в любой момент рассказать самый свежий анекдот.

Ему исполнилось двадцать семь. Он знал всех молодых особ из гарнизона и близлежащих населенных пунктов. Разумеется, не женат. Любил выпить, но к старту очередной командировки каким-то чудом восстанавливал достойный внешний вид и приводил физическое состояние в нужную кондицию.

Сергей Бобровский, недавно ставший прапорщиком, был, как и всегда, скромен, тихо сидел с краю. Его щеки покрывал слабый румянец. Он робко улыбался и помалкивал.

Этому парню было всего двадцать три года, холост. В мирной жизни он выглядел вот таким, стеснительным и робким. Зато в бою преображался, становился решительным и отважным.