Два куска метала в дыму, пожарные, три машины скорой помощи и толпа народу.

— Сиди тут! — сказал Миша и вышел.

Я ждала несколько минут, а брат так и не вернулся. Отстегнула ремень безопасности и пошла искать его. Какие-то смешанные чувства завладели мною. Что-то подсказывало, что не стоит туда идти, а ноги несли, несмотря на часто забившееся сердце.

Машина как у родителей…сумка как у мамы…два кубика с нашими с Мишей фотографиями, что свисали с зеркала заднего вида. Это же просто невозможно…это всё случайность, так ведь?! Папа просто уронил эти кубики, а сумка…она же не в единственном экземпляре, да и машин таких куча.

В момент исчезает звук сирены, гул голосов, крики, проезжающие машины по другой стороне. Мёртвая тишина, только стук моего сердца эхом раздаётся в ушах.

«Мама…»

Она лежала посреди дороги, прикрытая белой простынёй, что подкрасилась красными пятнами. Лёгкий ветер отодвинул край белой ткани, и позволил увидеть, что это именно она. Побежала к ней со всех ног.

— Дамира! — глухой крик брата казался таким далёким. — Держите её кто-нибудь! — кто-то схватил меня поперёк живота и остановил.

— Отпустите…там мама… — пыталась оттолкнуть мужчину в полицейской форме. — Отпустите, — кричала я, смотря через пелену слёз на стеклянные и пустые глаза матери.

— Дамира, — мужчина буквально передал меня с руки на руки подбежавшему брату. — Не смотри туда, — опустил мою голову на свою грудь и гладил волосы, успокаивая. — Тише, тише, — шептал он, пока я рыдала в голос.

В ту же минуту я почувствовала укол в плечо, и сильные руки брата подняли моё обмякшее тело и понесли в машину.

Дальше всё было, как во сне. Дорога. Запах лекарств. Белые фигуры, бегающие туда-сюда. Слова Миши, что папу оперируют. Что всё будет хорошо…

Как это будет хорошо? Мама…её больше нет! Наша мама, она умерла! Что может быть хорошего?! Ничего уже не будет!

— Мне очень жаль, — раздался мужской голос. — Мы сделали всё, что смогли, но сердце не выдержало… — Папа! …и он ушёл. Сердце… он постоянно принимал лекарства. Его большое доброе сердце было больным.

— Дамира, стой! — позвал брат, когда я встала и пошла к выходу.

Не хочу! Не могу! Я задыхаюсь! Боль, она скручивает внутренности в тугой узел. Сжимает горло до пелены в глазах.

— Дами… — нет, не надо, не называй меня так. Так только папа называл свою девочку, не надо…

Миша вцепился в мои плечи и развернул к себе.

— Ты куда? — я смотрела на родное лицо, так похожее на отца…почему? Почему вы ушли? Почему оставили нас?

Била кулаками в грудь брата, задавая немые вопросы. А он терпеливо ждал, когда я успокоюсь. Когда выплесну всю боль на него. Но этого было мало, боль не ушла. Она преследовала меня долгое время. Я тяжело пережила смерть родителей.

— Ты в порядке? — голос Олега и рука, коснувшаяся моего плеча, заставили вздрогнуть и вернуться в реальность. — Ты плачешь? Болит что-то?

По щекам бежали дорожки слёз, оставляя обжигающие следы воспоминаний. Так и не подняв взгляд на Олега, я дёрнула ручку двери и вышла из машины. Воздух! Мне нужен воздух!

Облокотилась об машину и жадно хватала так не хватающий сейчас кислород. Эта авария…я всегда стараюсь не обращать внимания на страшные случаи на дорогах. Но сегодня мы сами чуть не стали жертвами дорожного происшествия.

Как представлю, что Мейрам может пройти через то, что прошла я, сердце кровоточит.

— Что с тобой? — вышедший из машины Олег осматрел меня с головы до ног. — Тебе плохо?

— Нет, — хриплым голосом ответила я.

— Опять врёшь, Дамира! Ненавижу ложь, — мотнул головой и посмотрел вперед на дорогу, что стали освобождать. — Если тебе плохо, там скорая ещё стоит…

— Я просто испугалась, не надо никого, — обойдусь без его заботы. Можно подумать, ему есть дело до моего состояния.

— Не забывайся, я пытаюсь нормально себя вести, — о боже, я что, вслух это сказала? — Раз уж язвишь…садись и поехали куда собирались.

Олег

Сидит, в облаках летает, глаза мечут молнии. Обиженная птичка сбежать решила. Думала, я позволю этому случиться, или не найду?! Да в два счёта!

Не было в планах становиться отцом, но раз уж это уже произошло, то я только рад. И отпускать не собираюсь, насколько мне известно — это мой единственный ребёнок. И то, надо ещё точно выяснить, мой или нет.

Дамира дуру продолжает из себя строить, та ещё актриса. Вижу, не брезгует никем, клиенты молоденькие, да и на дому ещё принимает. Это что же, мать вашу, получается? Она трахается при моей дочери?! Одни минусы. Шансы оставить ребёнка при себе у неё всё меньше. Стриптизёрша с дополнительными услугами в клубе — это одно. А вот не в стенах заведения заниматься в открытую проституцией…ну, уж нет!

Возможно, конечно, этот парень и не её клиент, но по тому, как он на неё смотрел…может поспешные выводы делаю?

— Кто этот паренёк? — молчит! Игнорирует! — Не стоит игнорировать мои вопросы.

Её ответ услышать не удалось, еле успел затормозить, чтоб не врезаться в автомобиль перед нами. Авария!

Дамира побледнела и уставила свой взгляд вперёд, заламывая пальцы. На мои вопросы не упустила возможности съязвить. Но её реакция на увиденное происшествие слегка за нормой. Такое происходит чуть ли не каждый день. Люди играют со своей жизнью в русскую рулетку.

Как только дорогу освободили, мы продолжили наш путь. Бросило в жар от мысли, что я сейчас познакомлюсь со своей дочерью. Интересно, какая она? На кого похожа? Надеюсь, на её непутёвую мать. Дамира очень красива, вне клуба она не пользуется косметикой, что позволяет увидеть её натуральный цвет лица.

Руки ещё помнят её бархатную, гладкую кожу, её прекрасные изгибы. Её покорность, податливое тело, мелодичные стоны — всё прекрасно. На кой чёрт она делает в том клубе? И какого хрена меня это так выводит из себя?!

— Ты должна бросить своё занятие, — узнает пресса, что у меня ребёнок от стриптизёрши, век не отмоюсь. А так ребята быстро всё почистят. Вадима припугну, чтоб язык за зубами держал.

- Я не могу! — хриплый и холодный голос.

— Что значит «я не могу»? — разозлился я. Какого хрена вообще?! — Из-за денег? Я дам тебе денег, сколько за ночь зарабатываешь? — ничего не ответила, отвернулась к окну. — Так как ты — мать моего ребёнка, ты не можешь меня позорить!

— Я. Не. Могу, — сквозь зубы выдала она мне.

— Так секс любишь? — его все любят, но… — В принципе, мне всё равно на твоё мнение. Я сказал, что ты оттуда уходишь, значит, так оно и будет.