- Мы недолго посидим, поговорим, и я принесу фотографии с помолвки брата.

- Ты не понимаешь, что я не хочу видеть тебя?! Ни сегодня, ни завтра, ни через год!

- Ясно, - его глаза потухли. – Извини, что побеспокоил.

И мужчина отправился вон из квартиры, а я же рухнула на стул, чувствуя себя так, словно побывала на войне. Сил не осталось даже чтобы помыть чашки из-под кофе.

Вот так всегда, с самого первого дня этот мужчина доводит меня до нервного срыва. Вся наша совместная жизнь даже в лучшие времена больше напоминала поле боя, но тогда спасал секс. Сейчас же, я не могла даже представить нас вместе спящими, не говоря уже о занятиях сексом.

Андрей уже давно ушел, а я всё сидела на стуле и крутила в руках свою чашку с кофе.

Надо встать, пойти в спальню и разобрать чемодан, однако я продолжала сидеть, теперь уже боясь совсем другого варианта. Там, среди вещей лежит желтый листок бумаги, с четырнадцатизначным номером, и сейчас мне стало не по себе. Ведь я не собираюсь ему звонить. Зачем? Это было весело, волнующе и незабываемо, но всё это было в Италии. Загадочный незнакомец, который стал самым потрясающим любовником в моей жизни. Но сейчас я дома, и всё это с каждой минутой больше напоминает сон, а этот телефон не позволит забыть Дэвида. Просто сам факт существования возможности связи уже дает ложные надежды, а мне уже много лет, чтобы жить надеждами. И именно поэтому я не оставила ему свой номер, как и не назвала фамилию.

Была Италия, Бари, были два любовника – просто Лена и просто Дэвид. Всё!

Тогда почему же не могу просто взять и порвать клочок бумаги? Да я даже подходить боюсь к чемодану. Боюсь проявить слабость и просто позвонить, сказав, что всего несколько часов, а я уже скучаю, до безумия, до боли скучаю.

Но делать нечего, и посидев ещё немного, поднялась и отправилась в комнату, положила чемодан на пол и открыла его. Через десять минут, устроив на полу полный хаос, мне стало ясно, что желтый листок не прилетел со мной в Россию. От этого открытия стало одновременно легко и грустно. Ни имени, ни телефона, ничего…

Пора начинать жить заново.

Возвращение на работу после отпуска всегда подобно шоку, а после такого отпуска и подавно. Вот и для меня эти первые дни превратились в каторгу. Каждый желал получить подробности моего отпуска, кто, как и где там в Италии. Я шутила, рассказывала, что познакомилась с туристами, рассказывала и даже показывала все фотографии моего первого дня путешествий. Девчонки оценили Джима, как горячего британского парня, что вызывало смех. Но никто и не замечал, что в моих шутках больше шаблонов, чем искренности, а может не хотели акцентировать внимание. Но к вечеру позвонила та, от кого стандартными шутками не отделаться.

- Эй! Привет! – раздалось из смартфона, стоило только нажать на зеленую трубку. – Ну и чу?

- Что чу? На работе вот, вернулась домой.

- Да что ты мне про работу? Я желаю знать, почему это ты была недоступна.

- Саш, но ведь роуминг в Италии, - но этот аргумент был отброшен с фамильярной небрежностью, вызванной несколькими годами общения.

- Ага, а на смс-ки тоже роуминг? Рассказывай уже, что за горячий итальянец не давал тебе подойти к телефону все два дня!

- Уймись, любопытная, - я выглянула из кабинета, убедилась что никого нет и, вернувшись к себе, закрыла дверь. Только после этого опустилась в кресло и взяла трубку. – Это был не итальянец.

- А кто? – удивилась Сашка на том конце провода. – Немец? Француз? Эскимос? Папуас?

- Блин! – мне теперь на самом деле стало смешно. – Почему эскимос?

- Ну, кто его знает. Так ты скажешь или дашь мне умереть от любопытства?

- Я не знаю ничего кроме имени и что он англичанин.

- Да ладно! Только имя?

- Саша, если бы ты видела его, ты бы поняла, что мне плевать на его родословную и фамилию.

- Слушай, а ты уверена, что он англичанин?

- Что ты хочешь этим сказать? – мне стало неприятно, что если и это оказалось враньём, то нечего удивляться, если он окажется женатым и с детьми.

А сам-то! Какого из себя моралиста строил! – но пока меня не понесло, голос в трубке вернул в офис.

- Эй! Земля вызывает Ленку!

- Да здесь я, - диафрагма немного расправилась, что помогло сделать вдох.

- Я говорю, нет ли у тебя фото этого невиданного красавца?

- У меня… - но у меня не было. Честно говоря, всё-то время, что мы провели с ним, я почти ничего не фотографировала, либо же он меня фотографировал, а сам же старательно избегал попадания в кадр. Тогда меня это не волновало - не хочет человек фотографироваться и ладно. Но теперь это показалось странным. – Нет, у меня есть только с его другом фото.

- Так ты там ещё и с другом? Ну, даёшь, Лен!

- Да я с ним просто гуляла, в кафе ходили, в музей…

- Так вот как это по-итальянски? – развеселилась питерская язва. – А у нас это всё проще.

- Да угомонись, это и правда был музей. Могу фото прислать, чтобы подтвердить.

- Интернет тебе в помощь, - продолжала хихикать Саша.

- Да ну тебя! Не веришь и не надо.

- Ладно-ладно, расскажи про своего-то! Любопытно же…

- Да особо нечего рассказывать, тем более что описать я не смогу его лицо и тело…

- Воу! Воу! Полегче! Нам ещё надо до конца рабочего дня дожить.

- Ну тогда не спрашивай, просто поверь на слово, что оно того стоило.

- Вот бы посмотреть, - вздохнула Александра.

- Эй! Глаза прочь! – я даже не ожидала, что простая фраза поднимет во мне такую дикую волну ревности.

- Да было бы откуда, - ответила Саша. – Ну а так как дела?

Смена темы разговора помогла взять себя в руки, заодно отвлечься от голубых глаз и самой потрясающей ухмылки в моей жизни.

- Не поверишь, Андрей нарисовался.

- Ну этого следовало ожидать.

- Трезвый!

- Да ну на! – неподдельное удивление развеселило меня.

- Представь себе, явился в аэропорт, весь такой скучающий влюбленный, при костюме, на машине, домой меня провожал.

- И что ты?

- Ну а что я? Выгнала его в очередной раз.

- Слушай, Лен, может быть вам попробовать снова? – неуверенно проговорила подруга. – Всё-таки столько лет вместе, да и не урод и не дурак он у тебя.

- Ты чья подруга вообще? Не помнишь, что ли, каким он был в последние месяцы в прошлом году?

- Ладно, ничего советовать не буду, а то ещё крайней окажусь, сама думай, - я выдохнула, однако она ещё не закончила. – Только пообещай, что не будешь рубить с плеча, ты же сама говорила, что любила его.