— Я вас не понимаю.

— Были вы, Кристал, а кто третий мужчина?

— А! — Он медленно покачал головой. — Мой молодой друг, который время от времени приезжает в Парадайз-Бич, Томми Мелроу.

— Кто этот парень? Что-то вроде дьявольского инструмента? — с интересом спросил я.

— Вы вынуждаете меня отвечать на ваши вопросы, лейтенант. Но по крайней мере, увольте от вашего детского юмора.

— А что вы подмешали в вино?

— Это было совершенно обычное вино, — пожал он плечами. — Калифорнийское. У меня нет средств для того, чтобы угощать более дорогими винами.

— Это ваше калифорнийское вино слишком быстро заглушило все сдерживающие центры ваших гостей. Мне повторить мой вопрос?

— Я сказал вам чистую правду, — проскрипел он. Я перешел к другой теме.

— Что вы имели в виду, когда называли Марджи Трейверс превосходным новичком? Как мне говорили, она чуть с ума не сошла, пока вы орошали ее куриной кровью. Вы не находите этот акт отвратительным, мистер Эрист? Такое у вас часто бывает? — спросил я, вложив в голос все мое презрение. И тут увидел, что в пепле его серых глаз зажегся огонь. Шумно дыша, он сделал шаг ко мне, сжимая и разжимая кулаки. — Никаких глупостей, мистер Эрист, — спокойно предупредил я. — А то я вас, как новичка, отправлю в городскую тюрьму.

Какое-то время его мощный каркас нерешительно покачивался. Эрист с силой стиснул зубы, а его лоб покрылся крупными каплями пота. Но потом его зубы и пальцы разжались, и он проговорил дрожащим голосом:

— Никогда не оскорбляйте, лейтенант, убеждения других людей. Не забывайте про возмездие, которое вас ожидает.

— Хорошо. Но все-таки объясните мне, что это значит —» идеальный новичок «?

— Это как девственная земля, — ответил он более уверенно. — Как девственная земля, не знавшая плуга, более сильна, богата, так и идеальный новичок силится оттолкнуть удары Сатаны, но, как только в него попадает семя, он приносит плоды более зрелые, чем другие.

— Это, конечно, Джонни Кристал уговорил миссис Трейверс посетить ваш светский прием?

— Точно, — признался» он.

— А вы, разумеется, не так давно виделись еще раз с этим помешанным, хочу сказать, с Томми Мелроу?

— Я как раз жду его сегодня вечером. Она проведет у меня несколько дней.

— Вы, он и подвал, — прошептал я, вздрогнув. — Маленькое дружеское общество.

Эрист глубоко вздохнул:

— Вы отлично продемонстрировали мне, как полицейские используют свою привилегию держаться по-скотски. На этот счет у меня нет никаких сомнений, лейтенант. Но почему вы продолжаете так себя вести? Чтобы развлечься? Дл удовольствия? Или потому, что это возбуждает в вас чувство превосходства?

— Мистер Эрист, я совсем не прижимаю вас, — возразил я.

— Я и не сомневался!

— После той ночи вы видели еще раз Марджи Трейверс? — прямо спросил я.

Он колебался всего долю секунды.

— Нет.

— Если вы встретите ее, то уйдите с дороги, это мой вам совет, возможно, у нее будет револьвер. Не то чтобы я слишком расстроюсь, если вас убьют, но мне кажется, что Марджи предстоят важные дела.

— Если я ее встречу, то скажу ей, что вас это волнует, — проговорил он слегка саркастическим тоном. — Есть новости о ее муже?

— Никаких, — честно сообщил я. — Но надеюсь, завтра мы кое-что узнаем. Я должен вас спросить еще о двух вещах, мистер Эрист, а потом оставлю вас в покое, и вы можете строгать свою деревяшку или катиться к черту, как вам будет угодно.

— Слушаю, — вежливо произнес он.

— Накануне того дня, когда ваша племянница поехала в больницу, Нина Росс одолжила ей два чемодана. Мисс Росс справлялась в больнице: этих чемоданов там никто не видел. Я пообещал ей поговорить о них с вами. Если Диана ими не воспользовалась, то они, вероятно, остались у вас?

— Чемоданы? — Эрист сделал вид, что задумался, но потом тряхнул головой. — Нет, я совсем их не помню. Вы уверены, что малышка Росс не ошибается?

— Кто знает? — пожал я плечами.

— Вы еще хотите что-нибудь спросить, лейтенант? Вы понимаете, что стремлюсь поскорее покончить с этим.

— Не позволите ли вы мне взглянуть на ваш подвал?

— С радостью. Я вас провожу. Я пошел за ним в комнату и не мог удержаться, чтобы не взглянуть на портрет, висящий над камином.

— Приветствую вас, мадам де Монтеспан, — сказал я, галантно кланяясь.

Холодные глаза пронзили меня змеиным взглядом, показав полнейшее ко мне презрение, — они не признавали даже моего существования.

— Сюда, лейтенант…

Эрист направился по коридору, ведущему в глубину дома. Затем остановилс перед массивной деревянной дверью и повернул ключ.

— В подвале нет электричества, — пояснил он. — Вам будет достаточно свечи?

— Может быть, можно зажечь черные свечи? — спросил я.

— Если хотите.

Деревянные ступени были неодинаковые по высоте. На полдороге Эрист зажег свечу, и бедное, танцующее пламя еле-еле осветило лестницу. Когда мы спустились, Эрист куда-то удалился, растворившись во тьме, но потом услышал, что он зажигает свечи. В подвале пахло сыростью и плесенью, это дало мне возможность лучше понять, что должна была испытывать Нина Росс, когда ее положили на черный алтарь.

— Угодно вам следовать за гидом, лейтенант? — учтиво поинтересовалс Эрист.

— Нет, благодарю. Я уже повидал достаточно. Мы поднялись. Он проводил меня до двери.

— До свидания, лейтенант, — сухо бросил Эрист. — Вы меня кое-чему научили. — Чему?

— До сегодняшнего дня я не знал, что значит поддерживать контакт. — И он тихо закрыл дверь перед моим носом.

Когда я вернулся в город и поставил машину перед конторой шерифа, было шесть часов. От плохого предчувствия по спине бежали мурашки. А прием, оказанный мне Аннабел Джексон, еще больше усилил мои опасения.

С лучезарной улыбкой она грациозным жестом указала на дверь шерифа.

— Патрон ждет вас, лейтенант, — объявила Аннабел медоточивым голосом. — Будьте любезны войти.

— Бесконечно вам благодарен, мисс Джексон! — пробормотал я.

Из осторожности, проходя мимо ее стола, я повернулся боком, на случай, если стальная линейка окажется у нее под рукой.

Когда я вошел, Лейверс поднял голову и улыбнулся. Я застыл на месте, силясь понять, что же такое происходит. Даже уже начал думать, что случайно надел чужую рубашку.

— Хорошая работа, Уилер! — воскликнул шериф голосом, полным ко мне симпатии. — Вот это я называю отличным делом!