— Катя, берите варенье вишневое, — предложила Раиса Павловна радушно, — это по старому нашему семейному рецепту. Волжский рецепт.

Катя положила себе варенье в розетку.

— Очень вкусно!

— Варенье — это все же наше традиционное, старинное кушанье, — Раиса Павловна улыбалась, — а то все выпечка какая-то французская и эти тирамису, панна коты. А тут, раз, шпилечкой вишенку накалывают и косточку выдергивают. А саму вишенку в сироп. Так все неспешно. Катенька, а вы замужем?

Катя взглянула на Раису Павловну — хоть и деловая она дама, а все же любопытна в житейских вопросах, как любая женщина.

— Да, я замужем.

— Это очень хорошо. Это правильно. Семья, брак — это самое ценное в жизни.

К началу десятого после чая с вареньем наметилась всеобщая тенденция расходиться по своим комнатам. Поздно в этом доме никто засиживаться не собирался.

— В праздники вообще по телику смотреть нечего, — сказал Петр Алексеевич.

— И не говорите, — хмыкнул Герман, — у вас тут сколько телевизоров в доме, а не включаете. И везде так сейчас. Народ телевизор уже не воспринимает. Мужики футбол посмотрят, а потом на пульте кнопку жмут — вырубают. Старухи смотрят «Прокурорскую проверку». Невыносимо по выходным стало. Заметил — по субботам сплошная юморина, по всем каналам тотальный ржач. А в воскресенье вечером — политический срач. Полная деградация жанра. Кто это выдержит долго? Зевают и спать идут.

— И я вынужден сказать всем спокойной ночи, до завтра. — Петр Алексеевич нажал кнопку на пульте, и его кресло медленно поехало в сторону холла.

Катя решила тоже идти к себе в гостевую комнату. Но тут снова возник Данила. Чай он на террасе со всеми не пил.

— Так, значит, ты замужем? — спросил он.

Вот откуда узнал? При разговоре моем с Лопыревой ты не присутствовал. Значит, у сестры справки навел?

— Я замужем, Данила.

— И хороший муж?

— Муж — человек хороший.

— Ясно, — Данила улыбался. — И как она, жизнь семейная?

— Прекрасно.

— А что же муж твой с тобой не приехал?

— Он за границей.

— Ааа, понял.

— А ты очень вырос, — похвалила Катя.

— А я и был взрослый. Это вы, мелкота, под ногами путались все время, — Данила улыбался совсем плотоядно, — мелюзга, девччччччонки… Ты ведь косичек никогда не носила…

— Точно, а ты помнишь?

— Смутно. — Данила больше не улыбался. Его улыбку словно стерли или сам он ее в момент убрал с губ, как актер. — У меня память порой начисто отшибает. Тут помню, а тут не помню.

Катя поднялась к себе. Закрыла дверь. Включила воду в ванной — надо принять горячий душ, согреться после патио.

Она достала мобильный и позвонила Лиле Белоручке.

— Привет, я на месте и провела тут почти целый день. Здесь вся семья Жени — ее отец, Раиса Лопырева, Данила — это Женин старший брат. И еще тут их приятель, некий Герман Дорф, — сообщила она. — Муж Жени, Геннадий Савин, сегодня на работе в мэрии и еще домой не возвращался. Насчет нашего дела пока ничего интересного — они по поводу убийства шофера отговариваются общими фразами — мол, очень жаль парня. И я…

Тут Катя запнулась. Она ведь узнала важную деталь — Женя находилась дома на момент возвращения шофера Фархада из Москвы из сервиса. И на допросе она солгала. Но говорить сейчас об этом Лиле… Нет, лучше пока с этим подождать. Придержать эту информацию.

— И ты что? — спросила Лиля нетерпеливо.

— И я узнала только — этот Герман Дорф приехал в Прибрежное к ним в тот вечер, когда произошло убийство.

— Герман Дорф? — переспросила Лиля. — Я думала у меня одна новость для тебя, а выходит, что сразу две.

— Какие новости? — Катя сразу насторожилась.

— Я тут МУР прозондировала, старые мои связи, — Лиля говорила тихо, — попросила данные по убийству того парня в Москве, Василия Саянова. Данные о номерах и контактах его мобильного телефона. Они там все уже проверили. Так вот — муж твоей Жени, он в списке.

— Геннадий Савин?

— Да, оба его мобильных номера в телефоне Василия Саянова. А сейчас ты фамилию Дорфа назвала — так вот и этот человек значится у парня в телефоне — Герман Дорф, его номер и адрес электронной почты. Они знали Саянова — и тот и другой. Они оба знали первую жертву.

Катя смотрела в темное окно — ни леса, ни реки, не видно ни зги…

Они знали первую жертву…

А вот это уже в деле поворот.

В праздничный день Геннадию Савину выпало дежурить от мэрии и департамента благочиния и благоустройства. Дело привычное для чиновника среднего ранга.

Конечно, он предпочел бы отдохнуть, но служба есть служба. Выбирать не приходится.

А тут повалили неприятности и заботы. В полдень на Пятницкой улице прорвало трубу с горячей водой, и Геннадию Савину срочно пришлось выехать туда.

Нарядная, только совсем недавно благоустроенная и отремонтированная Пятницкая улица захлебывалась от кипятка. Рабочие лихорадочно долбили отбойными молотками чистенькую, аккуратную плитку тротуара и велосипедной дорожки. Экскаватор с ревом рвал новый асфальт на проезжей части, стремясь как можно быстрее вырыть яму, чтобы добраться до протечки.

Все опять принимало раздолбанный вид — все разбито и загажено.

Геннадий Савин стоял в стороне и наблюдал за ремонтными работами — к ночи коммунальщики обязались управиться с ремонтом трубы. А улицу Пятницкую придется приводить в порядок заново.

Взгляд Геннадия Савина скользил по крышам ярких особняков Пятницкой. Вон тот дом на углу переулка напротив голубой церкви ему знаком.

Вон то окно в элегантной мансарде…

Да, то окно — и на фоне окна тонкий юношеский профиль. Светлые волосы, как всегда, в хаосе стильной стрижки, и глаза — яркие, синие-синие.

Парня звали Васенька…

Васенька Саянов…

Геннадий Савин внезапно словно по-иному увидел и эту улицу Пятницкую, и эту мансарду под крышей, где располагалась очень дорогая квартира-студия.

А потом он вспомнил… нет, снова увидел Васю Саянова рядом со своей женой Женей.

Один профиль на фоне другого, будто на драгоценной древней камее.

Вася Саянов рядом с его женой…

Геннадий Савин ощутил в груди в области сердца почти физическую боль. И какую-то дрожь, смесь отвращения и нежности.

Экскаватор словно доисторическое чудовище вгрызался стальными клыками в асфальт, выбрасывая на-гора́ кучи щебенки и грязи. Горячую воду из прорванной трубы наконец перекрыли.