– Финский бассейн!

Неужели это все финны?… огромная изба рядом – это их баня… они туда заходят, разогреваются, а потом выскакивают и с ходу кидаются вниз головой… и так без остановки… один!.. за другим!.. пока эсэсовец распространяется о тонизирующем действии подобных бань, в которых он сам частенько бывал, и т. д. и т. п., я извлекаю эту чертову фанату из глубины своего пиджачка и кладу ее на край бассейна… пусть она туда свалится… я ее слегка подталкиваю… так, чтобы никто не видел… буль! она погружается! теперь если она и взорвется, то в воде!.. хорошо бы она оказалась не настояшей, игрушечной!.. авось, пронесет!.. и почему меня постоянно в чем-то уличают? даже теперь, в 60?… во всех клубах, на всех террасах, вечеринках, в отхожих местах!.. ну и черт с ними!.. возьмите тот же Конвент! море крови, виселицы, потоки угроз, а сейчас все это уже ничего не значит… во всяком случае, гораздо меньше, чем самый ничтожный завтрак!.. главное, что там, в парке, мы были все еще живы… по крайней мере, нам так казалось… Reichsgesundheitkammer, Грюнвальд… надеюсь, никто не заметил, как я избавился от этой безделушки… а может, это просто макет?… впрочем, избавились, и ладно!.. но где эсэсовец?… я оглядываюсь по сторонам!.. ищу его… как в воду канул! исчез!.. ха, да к нам идет какой-то толстяк… он в халате и совершенно невероятных размеров… я его сразу и не узнал!.. это же он!.. он! он тоже вышел из избы!..

– О, мой дорогой Селин!..

Очень мило…

– Мое почтение, мадам, рад вас видеть!

А я его не узнал!.. сам Харрас!.. в свою очередь я тоже ему представляю…

– Мсье Ле Виган, знаменитый актер!

Ле Виган кланяется… мы все просто счастливы видеть друг друга!.. о, зато теперь-то уж мы окончательно себя скомпрометировали, обнацистились до мозга костей… не так ли?… как бы там ни было, а это вам не хухры-мухры! Президент Reichsgesund… должно быть, полковник, не меньше!.. я видел его в форме, точно полковник!.. для «профессора» его возраста не такой уж и лысый… энергичный симпатяга, натура тонкая и уравновешенная одновременно… вот свойство характера, которое у нас совершенно отсутствует: лукавая глубина… неотразимая мудрость клоуна… и чем же тут командовал Харрас?… этим погребом за колючей проволокой? туннелем?… он же, насколько мне известно, был фюрером всех практикующих врачей Рейха, Gross Reich и протекторатов… всех!.. кудесников, гомеопатов и даже felchers, этих рыцарей Красного Креста, укротителей эпидемий… вы и не представляете, какой властью был наделен этот улыбающийся тучный Харрас! уж он-то кое-что мог… например, найти нам какую-нибудь работенку подальше, желательно «фельдшерскую»… препарирование дохлых крыс в глубине моравских долин… я очень хорошо себе представлял нас в роли «фельдшеров»… особенно за отлавливанием «подозрительных вшей» в Герцеговине… это как раз то, что нам нужно! мы готовы на все!.. с Харрасом я чувствовал себя раскованно… тут откуда-то издалека, должно быть, из туннеля до нас доносятся звуки фанфар…

– О, дорогой Харрас, это в честь падения еще двадцати пяти вражеских городов! не иначе как снова взят Ростов!.. а в придачу и Севастополь!

– Ну а вы-то как, дружище Селин?

– Да никак, дорогой профессор!.. ваши полицейские никак не могут нас узнать! мы изменились до неузнаваемости!.. у нас фальшивые фотографии!.. хотя вы ведь нас узнаете? не так ли?

– О, чепуха!.. я все улажу!

Я говорю ему, что он прекрасно выглядит… судя по всему, он в отличной форме!

– Вас преследуют неудачи! но Селин, вы всегда сами и создаете себе проблемы!

Громко хохочет он!..

– Вы в Берлине… и не идете ко мне!

На мой взгляд, смеяться тут было не над чем, хотя его жизнерадостность и вселяет в меня некоторый оптимизм! мы сделали все от нас зависящее, чтобы спастись!.. и веселого в этом было мало… а после того как нам пришлось бежать с Монмартра, нам стало и вовсе не до смеха… какой уж тут смех!.. но такой уж этот Харрас был весельчак!.. и тем не менее, этот шутник мог наконец-то обеспечить нас жратвой, ночлегом и разобраться с полицией… а для нас, меня, Лили, Ля Виги и Бебера, это было важнее всего…

– Слышь ты, скоро у нас будет хавка и он займется фотографиями!..

Толкаю я Ле Вигана, чтобы вернуть его на землю, так как он снова отключился!

– Да, старик, ты прав!

– А взгляни-ка на его халат!

Я даже даю ему его пощупать… супер-губка! наверняка, из Лондона или Америки! где он его достал?… ну, это не секрет…

– Из Лиссабона!.. и для вас найдется! там внизу, в казематах, у меня полно всякого барахла!

Добрая душа, этот Харрас! грех было этим не воспользоваться! тем более, что речь шла о таких пустяках!.. конечно, он был нацистом! но только теперь, спустя годы, думая о том, сколь многие тогда погрели себе руки, сколько евреев и нацистов успели сколотить себе миллиардные состояния, и в общем-то, совсем неплохо устроиться, я понимаю, какими наивными целочками мы были… подождите, вот выпустят Жоановиси из карантина,[71]он вам еще и не такое расскажет!.. если уж Герцогиня, случайно опрокинувшая своей задницей трон, сумела заработать на этой трогательной истории около трехсот миллионов[72]… то о такой героической личности, как наш мсье Жозеф, и говорить нечего!

О-ля! ля-ля! опять меня заносит! так вы ничего не поймете!.. просто какой-то навязчивый маньяк… каких немало!.. любитель потрепать языком!.. мы же вроде как куда-то пришли? вы совершенно правы… к профессору Харрасу в просторный парк Reichskammer… я не верил своим глазам!.. он стоял передо мной! тут еще было что-то вроде дворца, выпотрошенного и полуразрушенного… отовсюду торчат нетронутые побеги молодого виноградника… и причудливые огромные узоры из колючей проволоки!.. парк Монсо тоже порядком запущен, но такой свалки я еще нигде не видел! головы статуй, разложенные по многочисленным кучкам, как будто после игры в шары… все в гипсе и песке… такое впечатление, что тут специально везде расставили декорации из руин… я обращаюсь к Харрасу…

– А вы случайно не собираетесь тут все взорвать?

– 14 июля, Селин! 14 июля![73]не раньше!