Еще Армен сказал, что Дениса есть «норм чутье на людей». И скоро Армен будет серьезно натаскивать его на фэйс-контроллера. Денис обрадовался. Это был уже уровень сильно выше простого охранника. И оплата, и престиж.

«Хороший фэйсер поднимает нормальный кэш», — сказал Армен своим густым голосом с легким акцентом. Несмотря на прозвище и соответствующую внешность, он был чистокровный татарин родом из Казани. Округлый и мощный, как торпеда, Армен только казался медлительным.

С недавнего времени Денис начал оценивать незнакомых людей с точки зрения фэйсера: «а пустил бы я этого чувака в клуб?» Это была хорошая тренировка. И серьезно помогала выстраивать отношения.

Так вот. Этого полицейского в черном — нельзя было пускать в клуб ни в коем случае. Будет жесть. Но и не пустить его нельзя — причем полицейская форма тут совсем ни при чем. Этот все равно достанет. Человек-проблема. Денис вздохнул. «Может, тупая Оленька была права. Не стоило останавливаться».

Полицейский окинул сидящих внутри равнодушным жестким взглядом.

— Пожалуйста, заглушите двигатель, — сказал полицейский. — И приготовьте машину к осмотру.

Оля вскипела:

— Степа, не слушай его! Пусть сначала скажет причину остановки!

«Вот тупая дура», подумал Денис.

— Оль, тише, пожалуйста, — попросил Кеша. Голос брата был робкий и вежливый.

Оля мгновенно развернулась, обрушилась на Кешу:

— А ты мне рот не затыкай! Я свои права знаю!

Свечников кивнул, словно ждал именно этого. Денис мысленно выругался. «Чертова сучка». Удивительно, но он вдруг почувствовал то, что обычно называют «испанский стыд».

Полицейский сказал ровно, обращаясь к Степе — опять сквозь Дениса:

— Мне твою бабу успокоить или ты сам это сделаешь?

И тут Денис не поверил своим глазам. Рука полицейского, как в американских фильмах о жестоких копах, опустилась на кобуру с пистолетом. Отщелкнула застежку. Что у него там? — невольно подумал Свечников. Явно не «макар». Пистолет был побольше, с какой-то толстой рукоятью. ГШ? Денис покачал головой. Работая охранником, волей-неволей наберешься сведений об оружии.

Черт, Денис дернулся и заставил себя остаться на месте. Словно он стоял напротив опасного зверя, и тут важно было не делать резких движений. Он опустил взгляд и невольно вздрогнул.

На рукаве полицейского Свечникова засохли бурые пятна. Пи-издец. «Я действительно это вижу?»

— Оля, помолчи, — сказал Степа. Кажется, он впервые выступил против Оли. Он послушно повернул ключ. «Буханка» дернулась и затихла.

Оля пыталась в гневе подыскать слова.

— Выйти из машины, — сказал Свечников.

Степыч вылез из машины. Полицейский достал пистолет из кобуры, опустил руку и пошел за ним. Денис настороженно следил из окна. «Что, блять, вообще происходит?!» Скрежет металла, щелчок. Степан открыл заднюю дверь. Свечников осматривает вещи. Лейтенант задержал взгляд на сложенных велосипедах, лицо осталось невозмутимым.

— В поход собрались? — спросил он.

— Да. На велосипедах решили покататься.

Свечников покачал головой. Денис невольно задумался — что-то в этом полицейском было неправильно.

— Ну, и катались бы себе в «Парке Горького», зачем в такую глушь ехать?

«А действительно», подумал Денис. Он сам не понимал, за каким чертом им переться с велосипедами за сто с лишним километров от Москвы. Разве что только ради Кешиного сомнительного счастья…

— П-природа… — Степан замолчал. Но, похоже, его дебильная фраза разрядила обстановку.

Свечников улыбнулся. Убрал пистолет в кобуру.

— Спиртные напитки употребляли? — спросил он уже вполне благожелательно.

«Ну вот, и все». Денис снова разозлился на Степу. Баран нетерпеливый, нет, чтоб на природе, как собирались.

— Нет, конечно! Я вообще не пьющий.

Прозвучало неубедительно.

Свечников усмехнулся.

— Давай сюда, — сказал он.

Степыч обошел машину, достал из-под сиденья и молча принес початую бутылку пива. Свечников посмотрел на ее, прочитал надпись. Поморщился.

— Покрепче ничего нет? — спросил полицейский.

Степыч растерянно покачал головой. Словно ему было неловко, что он за рулем и вдруг — без водки.

— Нет, мы же спортсмены.

Денис едва не расхохотался. «Ничего глупее в жизни не слышал».

Свечников в два глотка осушил бутылку — Денис видел, как дернулся кадык на шее — и выбросил ее в кусты на обочине.

Свечников хрустнул шеей, словно она у него занемела.

— Домой лучше езжайте, — сказал он, наконец. — Плохое тут место.

Денис поморгал. Да что он, пьяный? Или обкуренный? «Плохое место?!»

Прозрачные глаза полицейского смотрели мимо Степыча.

Степа залез на свое место, захлопнул дверь и завел двигатель. Видимо, боялся, что старший лейтенант передумает. Треснула коробка передач, точно сломалась. «Буханка» дернулась и поехала неровно, рывками, словно в раздражении и легком испуге. Камни застучали по днищу машины. Степа беззвучно выматерился. Буханка, наконец, подпрыгнув, выехала на ровную дорогу и покатилась ровнее. Грохот прекратился.

Полицейский остался позади. Денис еще видел его черный силуэт на обочине. Старший лейтенант Свечников стоял и смотрел им вслед.

И тут Денис понял, что его беспокоило все это время. Блин, вовремя, сообразил. Засохшая кровь, пистолет…

И на полицейском не было желтого жилета. Это не дпс-ник.

И полосатого жезла тоже.

«Что это, блять, вообще было?!» Денис вспомнил, как полицейский осматривал машину, взяв пистолет на изготовку.

Похоже, он кого-то ищет. Кого-то… очень опасного.

Появление из ниоткуда полицейского изрядно подпортило всем настроение. Но дорога в очередной раз сделала свое волшебное дело, развеяла мрак и тревогу. Сначала все хранили молчание, а потом их прорвало. Денис не разбирал слов, но слышал оживленную болтовню за спиной. И только Оля, на удивление, молчала. Уж этот-то тембр он был разобрал.

Денису даже начало нравиться их путешествие. Парадокс. Пока все было хорошо, он ехал словно через силу. А после встречи с полицейским — словно вопреки всему, Денису вдруг захотелось схватить велосипед и беззаботно кататься на природе, ни о чем не думая.

Движение. Даже в «буханке» — это хорошо. Бездумно ехать куда-то, слева пшеничное поле, справа ржаное… или наоборот. Неважно. Денису показалось, что поля были давно заброшенные, но и так было даже лучше. Словно их компания, они все — совершенно одни в целом мире.