наказывал бы за проступки, даже если мне не по душе, даже если преступник мой знакомый и сильно мне нравится. И тогда все бы усвоили, что я веду дела всерьез, и задумались бы, прежде чем пойти на преступление.

Маргаритка восхищенно посмотрела на Кристиана.

— Ну конечно. Совершенно верно. Папа просто высылает всех, кто совершает преступления, потому что даже подумать не смеет о более строгих мерах. А матушка, наверное, казнила бы всех подряд, дай ей волю, которой у нее нет, поэтому она просто много кричит, а потом говорит папе их выслать. Даже за малейшие провинности.

— Могу я внести одно предложение? — спросил Кристиан, изумляясь собственной наглости. Однако в его кармане лежала, все еще завернутая в платок с монограммой, бриллиантовая сережка, которую ему вручила Маргаритка, поэтому в каком-то роде принцесса прежде всего его лучший друг, а уж потом та, кто может в один прекрасный день править королевством, где он подданный.

— Какое? — наклонилась она, чтобы лучше слышать.

— Ввести вознаграждение за добрые дела, так же как наказание за плохие. Почему-то никто не ценит людей, когда они ведут себя хорошо, зато люди бесконечно слушают про свои прегрешения.

Он не был уверен, откуда ему это известно, поскольку Эдрик ничем таким не занимался, но знал, что это правда.

— Совершенно верно, — согласилась, кивая, она. — О, как весело будет придумывать награждения. Можно награждать шоколадными статуэтками, золотыми призами или говорящими птицами, или… Прости… — вдруг запнулась она, и ее улыбка увяла. — Мне не стоило так увлекаться. Почему-то у меня такое чувство, что я давно тебя знаю. Кроме моих собачек, ты лучший слушатель из доселе мне известных. Ты задаешь чудесные вопросы и тебе впрямь важны ответы, и ты не перебиваешь, и задумываешься над тем, что я говорю, и у тебя хорошие идеи. Однако я много болтаю и отрываю тебя от работы. Я прошу прощения.

Кристиан встал, удивляясь, что настоящая принцесса, а не привыкла, что ее слушают, да еще извиняется перед слугой. Ему хотелось коснуться Маргаритку, взять за руку и дать ей одну из положенных в день обнимашек, в которых она нуждалась, Кристиан точно знал. Однако, разумеется, он бы ничего не предпринял. За такое, наверно, его лишат головы к рассвету.

И все-таки Кристиан решился. Помог ей встать, обнял и просто держал, прижав ее макушку к своему подбородку. Маргаритка чудесно пахла — что-то цветочное и пряное в то же время — наверно, одним из своих изумительных эликсиров. И она была такой нежной.

Сердце Кристиана замерло, и он представил крошечную ранку в его уголке — ранку, которая никогда не исцелится, пока Маргаритка будет так несчастлива и так отважна. И столь для него запретна.

Сперва она застыла от потрясения. Потом издала судорожный вздох, почти всхлип, и расслабилась. И обвила руками его спину. Никто из них не произнес ни слова, никто не пошевелился.

Эдрик чуть не свалился в водопад, когда увидел в подзорную трубу, как обнимаются Кристиан и принцесса Маргаритка. Ему даже думать не хотелось, что произойдет со слугой, осмелившимся так касаться принцессы. Как быстро его схватят и подвергнут пыткам? Или же просто проткнут мечом на месте?

Глаза Эдрика наполнились слезами. Когда они вчера прощались, не далее, чем вчера, он и помыслить не мог, что они прощаются навсегда. Он подумал обо всем, что когда-то говорил Кристиану, точнее, следовало ему сказать, чтобы избежать вот таких ужасных ситуаций. Но поздно запирать конюшню, когда украли волка в овечьей шкуре. Только и остается попытаться придумать, как помочь.

Эдрик повернулся и побежал в пещеру. Ему срочно требовались Уолтер и Кэрри.

Глава 14

Маргаритка первой разжала объятия. Кристиан не попытался ее остановить, потому как сначала намеревался лишь утешить ее, и когда все обернулось — для него, по крайней мере, — чем-то более глубоким и запутанным, то решил, что ему ничего не остается, как только наслаждаться драгоценным мгновением. Потому что если когда и была у него заветная мечта, то вот она и осуществлялась.

— Я знаю, о чем ты думаешь, и тоже хочу, чтобы ты был принцем, — прошептала принцесса дрогнувшим голосом и убежала, нырнув в арочный проем и вниз по лестнице. Флопси, Мопси и Топси бросились вслед, заливаясь счастливым лаем. Хорошо быть собаками: известно, что им и дела нет, когда происходит что-то важное.

Кристиан снова опустился на колени и взял инструменты, но не мог вспомнить, что ему с ними делать. Голова была забита лишь воспоминанием о Маргаритке, ее запахе, голосе. Кристиану было все равно, что она может прочесть его мысли. Как может ей повредить, если она узнает, что он думает о ней как о самой прекрасной на свете? Вред причинят лишь ему, если принцесса кому-нибудь расскажет. Но почему-то Кристиан был уверен, что она не станет.

Он долго сидел так, ничего не делая, пока его смятенные мысли не прервал шум хлопающих крыльев. Кристиан поднял голову и увидел перед собой на стене двух голубей.

— Уолтер? — удивился он. — Кэрри?

Откуда Эдрик догадался, что Кристану в этот миг нужна была голубиная почта?

Он увидел, что все цилиндры на четырех лапах забиты посланиями, быстро отвязал их и раскрутил клочки бумаги. Расправил их на каменном полу и менял местами, пока фразы не обрели смысл.

«Дорогой Кристиан, ты что, с ума сошел? Я видел,

ты обнимал принцессу. Ты что, смерти

ищешь? Да тебе снесут голову

за это, ты же знаешь. Я запрещаю тебе ее пальцем

трогать еще хоть раз. Это самоубийство. Тебе

нужно сейчас же покинуть замок, прежде чем

тебя схватят. Зря я послал тебя в

большой мир. Ты не готов.

Ты вляпался в посудную лавку,

где встречают по одежке.

Возвращайся домой

сейчас же.

Твой Эдрик».

Кристиан чуть не засмеялся. По почерку он мог судить, что Эдрик вне себя. И возникло странное чувство, когда Кристиан узнал, что тот наблюдал за ним в подзорную трубу, как раньше он сам подглядывал на принцессой Маргариткой.

Почтари не улетят, пока не получат ответ на послание Эдрика, и кроме того, нужно рассказать ему, что здесь происходит, и попросить совета. История столь усложнилась, что потребуется несколько путешествий через реку туда и обратно, чтобы все обсудить.

Где же теперь найти перо и бумагу, когда слуг, что умели читать и писать, можно по пальцам пересчитать? Придется стянуть и все. Но перво-наперво найти откуда.

— Оставайтесь здесь, — приказал Кристиан голубям. — Вернусь, как только смогу.

Он сбежал