– Лаура не врач, а медсестра, – улыбнулась Каролина, – она профессионал, но права вести прием не имеет.

– А с кем она работает в паре? Может, подруга имела в виду того доктора? – спросила я.

– Кривоносова в хирургии, – объяснила собеседница, – к сожалению, у нас ко всем специалистам предварительная запись. Сейчас все доктора заняты, можно в среду попасть ко Льву Андреевичу, он…

– Дорогая, я свободен, – произнес пожилой мужчина, сидевший в кресле чуть поодаль от рецепшен, – готов принять очаровательную даму. Пойдемте, милая! С вашим пустячком мы элементарно справимся.

В глазах администратора промелькнуло беспокойство.

– Григорий Петрович… э… э… вам… э… э… э…

Дедушка ласково улыбнулся.

– Любезная, к нам пришла красавица, ей нужна консультация, все в запарке, я в простое. Зачем очаровательной особе ждать несколько дней? На ее счастье я оказался не занят. Пойдемте, душенька.

– Спасибо, – обрадовалась я.

– Должна вас предупредить, – заворковала Каролина, – Григорий Петрович профессор, прием у него дороже, чем у обычного врача.

– На себя, любимую, мне денег не жалко, – ответила я.

– Правильно, – похвалил меня старик, – вы молодец, так и надо. Обычно я от пациенток слышу: «Лучше подешевле, не хочу, чтобы муж ругал за лишние траты». Нам налево по коридору.

Мы прошли мимо двух дверей, на одной висела табличка «Гомеопат», на другой «Психолог», и дошли до нужного кабинета.

– Вперед, без страха и сомнения! – улыбнулся врач. – Сюда, мой ангел, устраивайтесь. Как вас зовут?

– Евлампия Романова, – представилась я.

– Чудесно! – пришел в восторг доктор. – А я Григорий Петрович. Для прекрасных дам просто Гриша. Нуте-с, чем вы недовольны? Цветом лица?

Профессор включил большую лампу, я зажмурилась от яркого света.

– Ага, эге, угу, мда, – забормотал доктор, – ангел наш! Вы хотите отбелить кожу? Но зачем это вам? Нет, я могу сделать процедуру под названием «Сияние», но как побороть генетику? В вас явно кипит кровь жителей африканского континента, примите это, не пытайтесь стать как все, потеряете индивидуальность.

Дверь кабинета приоткрылась, внутрь впорхнула женщина в розовом халате.

– Здрассти вам! Картина «Не ждали», – рассердился доктор. – Мадам, где вас носило?

– Бегала в раздевалку, – пояснила медсестра, – велели шкаф Кривоносовой разобрать.

– Зачем? – удивился врач. – С какой стати рыться в чужих вещах?

Медсестра кашлянула.

– Ну… вы же знаете… на летучке сообщили…

– Анна, я не посещаю собраний, это принципиальная позиция, выработанная под гнетом коммунистов, – заявил старичок, – никаких сходок не приветствую. Где Лаура?

Аня улыбнулась.

– Простудилась. Заболела. Слегла.

– Так бы и говорила, – укорил профессор. – А что тебе в ее гардеробе понадобилось?

– Григорий Петрович, у вас пациентка, – напомнила медсестра.

– Ах да! – спохватился эскулап. – Добрый день, милейшая, как вас зовут?

– Евлампия Романова, – заново представилась я.

– И в чем проблема у такой красавицы? – пропел дедуля.

– В цвете кожи, – повторила я, – хочу снова стать белой.

– Ангел мой, зачем? Ваша внешность уникальна и идеальна, не стоит вмешиваться в замысел природы, – завел доктор наук, – ступайте с богом…

На столе зазвенел телефон.

– Прошу нижайше прощения, вынужден ответить. Алло, Каролина? Тэкс! Это противоречит моим принципам. Имейте в виду, любезная, меня учили великие, на всю жизнь запомнил их слова: «Главное, не навреди!» Майя Григорьевна? Лично? Ну тогда, конечно. Хорошо.

Григорий Петрович положил трубку на стол.

– Аня, – крикнули из коридора, – ты вещи Кривоносовой сложила?

Медсестра быстро вышла из кабинета.

– Добрый день, ангел мой, – заулыбался профессор. – Как вас зовут?

– Евлампия Романова, – покорно повторила я.

– Редкое имя, но где-то я его уже слышал, – протянул дедок.

– Проще запомнить уменьшительное имя, – подсказала я, – запишите где-нибудь на бумажке – Лампа.

– Всегда так поступаю, – обрадовался старичок, – имена никогда в голове не удерживались. В студенческие годы на меня Пирогов злился, стучал линейкой по голове и твердил: «Оловянный лоб! Изволь имя-отчество педагога зазубрить! Татарин ты, а не будущий доктор! Кабы не успехи в хирургии, гнать тебя надо было взашей». Великий человек!

– Николай Иванович Пирогов? – изумилась я. – Тот самый? Русский хирург?

– Вы его знали? – обрадовался профессор. – Может, и у Ивана Михайловича Сеченова в гостиной сиживали? Глыба! Матерый человечище.

Я поняла, что пора сматываться, и встала.

– Спасибо огромное, рада была с вами познакомиться.

– Куда вы? – всполошился Григорий Петрович. – Думаете, я умом тронулся? Душенька, я отлично помню, что советов вам не давал. У меня лишь на имена памяти нет, в остальном нынешним щелкоперам, ботоксоведам и лазероводителям я фору дам. Только и умеют, что аппараты включать. Как вас зовут, красавица?

– Евлампия, – вздохнула я, думая, как лучше удрать от милого, но впавшего в маразм дедули, – Романова.

– Царская фамилия, – восхитился профессор.

И тут в кабинет влетел парень в хирургической пижаме со словами:

– Анна! Немедленно выпиши рецепт Масляковой.

– Кто позволил прерывать прием? – вознегодовал старичок.

– Я думал, вы один, – забыв извиниться, сказал юноша.

– Как видите, разлюбезный друг, я занимаюсь пациенткой… э… э… напомните ваше имя?

– Евлампия Романова, – исполнила я уже надоевшую арию.

– А теперь, уважаемый коллега, хочется послушать ваше мнение в отношении данного случая, – улыбнулся Григорий Петрович. – Дама не простая, состоит в родстве с правящим монархом, ранее наблюдалась у Пирогова и Сеченова. В отношении такой особы надобен консилиум. Нуте-с!

Я собралась сказать, что мне не сто лет, я не современница великих врачей, родилась в то время, когда от них остались лишь портреты в энциклопедиях, но не успела. Парень подошел ко мне, схватил за щеку и затараторил:

– Имеем бульдожьи брыли, грыжи под глазами, избыток верхних век, опущение бровей, ослабление тургора, рот вдовы и шею черепашки.

Я уставилась на хирурга, а тот пел соловьем:

– С шеей поступим просто: сорок пять сеансов обжига лазером, плюс инъекции филера. С тургором справимся посредством буколитического массажа, брови подвздернем степлером. А вот брыльки, глазки и ротик – это скальпель. Но в принципе ерунда, разрезик тут, там, здесь, шовчики спрячем в ямках, полирнем личико – и будете конфета-бутон. За недельку управимся. Для закрепления эффекта нижнюю губу слегка подкорректируем. Сейчас такой рот уже не носят. И я бы посоветовал убрать комки Буше, вернее, переместить их в район скул.