Когда я выехал из Москвы, то почувствовал себя спокойнее. Шоссе не было перегружено транспортом, и я позволил себе немного расслабиться. Сидеть за рулем, как выяснилось, тоже работа. Скорости я не ощущал, стрелка на спидометре гуляла в районе ста пятидесяти километров, но машина шла легко. После указателя на Немчиновку, я снизил скорость. Еще две развилки, потом бензоколонка и через километра четыре поворот на котлован. Там висел щит «Проезд закрыт».

Шоссе отремонтировали, и опасный объезд уже стал никому не нужным. Но именно он меня интересовал, поэтому мне пришлось игнорировать предостережение и я свернул к котловану. Узкая дорога петляла, с левой стороны просмотру дороги мешали отвесные высоченные скалы из известняка, а справа раскинулся гигантский котлован, дна которого из машины увидеть невозможно. Никаких ограждений, кроме белых столбиков.

И вот я добрался до места, где эти столбики были выбиты из своих гнезд, от них остались только неглубокие ямки. Это место находилось прямо за крутым поворотом, за которым метрах в тридцати шел следующий поворот. Опасный промежуток, ничего не скажешь. Я остановился и вышел из машины. Скала слева была покрыта гарью. У подножья осыпавшийся известняк раздавили колесами машин.

Значит, после аварии дорогой еще пользовались. Я подошел к обочине и глянул вниз. Под откосом метрах в пяти находилась площадка – полукруглая поляна, заросшая травой, диаметром метров десять, а на краю перед обрывом рос низкий кустарник и сорняки. Но как такое препятствие могло задержать тяжелую машину, понять трудно. Выжженная трава, образовавшая черный круглый островок, находилась прямо у самого края, метрах в двух.

Я спустился по откосу на полянку. Беглый осмотр мне ничего не дал, но меня так и тянуло подойти к краю и заглянуть вниз, будто магнит какой-то притягивал.

Я поддался искушению.

Приблизившись к обрыву, я посмотрел в пропасть. Глубину котлована определить мне не удалось, но высота, с которой я глядел на грязные мутные воды озера, казалась неимоверной. Через несколько секунд у меня закружилась голова, опора исчезла и ноги подкосились. Проклятие! Меня опять сковал страх, как во времена моего кошмарного небытия. У меня не хватало сил отступить назад. В глазах поплыли красные круги, я качнулся и поскользил вниз. Инстинкт самосохранения успел сработать, и я ухватился за кустарник, в то время как ноги и тело повисли над бездной. Слабые ветки кустарника захрустели, предупреждая об опасности, но я ничего не мог сделать. Руки слабели, и я чувствовал липкую влагу под перчатками и нестерпимую боль. Я держался непонятно как и кричал.

Скорее ревел, как бык на бойне. Неужели смерть неизбежна? Ей уже надоело за мной гоняться, и она наконец улучила момент свести со мной счеты. Сквозь красную пелену я увидел сбегавшего по откосу человека. Но туман сгустился, и все исчезло.

Когда я пришел в себя, то увидел серое небо. Где-то в вышине кружили черные птицы, паря над пропастью, словно летающие кладбищенские кресты. По коже пробежали мурашки. Я повернул голову влево и увидел человека в милицейской форме, сидевшего возле меня на корточках. Его лицо покрывали капельки пота.

– Вам что, жить надоело?

– Не успело надоесть, – прохрипел я.

Голова сильно болела в том месте, где находился шрам.

– Может, вызвать врача? У вас лицо как больничная простыня.

– Нет, спасибо. Все в порядке.

– Уж какой там порядок. Вас спасла случайность. А если бы я не поехал за вами следом, когда вы свернули на запрещающие знаки? Для кого там «кирпичей» понавешали? Сошел с мотоцикла, а машина пуста и тут услышал крик. Гляжу, а вы держитесь за соломинку, раскачиваясь над каньоном. Пришлось посуетиться, едва шею себе не сломал. Я же не горный козел. Еще минута, и отдыхать бы вам на дне гнилого озера.

Я приподнялся на локтях.

– Спасибо, лейтенант.

– Вы к тому же оставили свой «мерседес» на самом повороте, я чуть не впечатался в него. Скала не стеклянная. И что вас сюда понесло?

Я окончательно пришел в себя и встал на ноги. Но меня еще здорово покачивало.

– Вы часом не махнули лишку? – спросил он, беря меня под руку.

– Нет. Я даже не знаю вкуса вина.

– Если так, то вы счастливчик. Идемте, я помогу вам добраться до машины.

Он поволок меня наверх. Его сильные руки держали мое обмякшее тело, и я ощутил некоторую уверенность и спокойствие, как это случалось, когда ко мне прикасалась рука доктора Розина. Я бы назвал это чувством опоры.

– Что бы я без вас делал, лейтенант?

– Уже ничего. Вас придется оштрафовать. Что я и собираюсь сделать.

– Согласен на любой штраф. Вы вытащили меня из могилы.

– Судя по вашей машине, и штраф должен быть соответствующий.

Мы выбрались на дорогу. Он осмотрел меня и отряхнул мой плащ, которому хорошенько досталось. У меня все еще тряслись руки и колени.

– Вы не могли бы развернуть мою машину? Тут слишком узко, а я еще не пришел в себя.

– Доверяете в чужие руки такую игрушку? Как знаете.

Он сел за руль, развернулся и выгнал «мерседес» из поворота на прямую.

Я сел в машину рядом с ним.

– У вас права-то есть? – спросил он, покосившись на меня.

Я достал из кармана деньги и дал ему триста долларов. Мужик лишился дара речи.

– Это вам за помощь, хватит?

Он быстро убрал деньги в свой карман.

– Да, странный вы тип. Не знал, что такие бывают. Обычно, только бандюги швыряются деньгами, а вы больше похожи на писателя. У вас изучающий взгляд, словно хотите заглянуть вовнутрь.

– Я расследую автокатастрофу, происшедшую здесь девятого июля. Задание страховой компании.

Лейтенант громко загоготал.

– И чего смешного?

– Где вы видели сыщиков из страховой компании, которые разъезжают на таких тачках, – он похлопал ладонями по рулевому колесу. – Да и костюмчик ваш стоит его годовой зарплаты. Зря, приятель, врешь. Мне ведь до лампочки, я чужими секретами не интересуюсь.

– Хорошо. Но вы-то что-нибудь знаете о катастрофе?

– Конечно. Это же мой район. Но когда мы сюда приехали, от головешек только дым шел. Результат плачевный. Один труп в машине, врезавшейся в скалу, второй труп в «линкольне», который слетел в кювет, погиб оперативник в патрульной, которая врезалась в пылающую «волгу». Еще один малый на последнем издыхании валялся у края самой пропасти, где только что вы кувыркались. Прямо заколдованное место. Он обгорел не очень сильно. Не знаю, удалось его спасти или нет.

– А почему «линкольн» не улетел в пропасть?

– А его на бок завалило, задний бампер вырвало с одной стороны, и он врезался в землю. Получился эффект якоря. След от борозды сорняком зарос.