Обратимся к другой области. Довольно часто противоестественные представления возникают на почве приписывания разным объектам или растениям мыслительных способностей – умения воспринимать происходящее вокруг, понимать человеческую речь, запоминать события и иметь намерения. В первой главе я упомянул статуэтки, служащие посыльными шаманов народа куна. В качестве более близких примеров можно привести моления статуям богов, святых или героев. В этом смысле одушевляться могут не только предметы, но и неодушевленные объекты живой природы. Пигмеи, живущие в лесах Итури, в частности, говорят, что лес живой, у него есть душа, он «заботится» о них и особенно щедр к компанейским, дружелюбным и честным – они всегда возвращаются с богатой добычей, потому что лес ими доволен.

В качестве более подробной иллюстрации возьмем описанное антропологом Венди Джеймс «поклонение эбену» – недавний, но процветающий культ у говорящих на языке удук народов Судана. У этих людей считается, что эбеновые деревья обладают свойствами, отличающими их от других растений и природных объектов. Деревья могут подслушивать разговоры, не предназначенные для чужих ушей, а также в силу своего положения располагать определенного рода сведениями: «[Эбеновые деревья] знают о действиях арум [душ, духов, в том числе людей, не погребенных как положено] и дхату (колдунов), равно как и других источников психической активности».[19]

Если бы эбеновые деревья хранили услышанные разговоры, планы и заговоры за семью печатями, это вряд ли вызвало бы чей-то интерес (вспомните примеры с мгновенно забывающими призраками или богом, который не ведает, что творится вокруг). Но деревья могут являть услышанное на свет. Чтобы обнародовать особо скабрезные сплетни или колдовские козни, прорицатель берет прут эбенового дерева, сжигает его и сыплет пепел в плошку с водой. В рисунке пламени и узорах, которые пепел образует на поверхности, читается пророчество. Пятна пепла не только выявляют суть проблемы, но и подсказывают решение: например, направляя прорицателя к тому месту, где томится в плену отделенная от тела душа. Таким образом, эбеновые деревья выступают свидетелями совершенных злодеяний и подсказывают, как разрешить проблемы.

Поверье об эбеновых деревьях нельзя считать плодом безудержной фантазии – оно опирается на конкретные умозаключения, причем жестко ограниченные. Например, деревья не могут запомнить того, что не происходило. Они не могут запомнить еще не случившееся событие. На первый взгляд, это само собой вытекает из слова «запомнить», но в действительности я ставлю здесь телегу перед лошадью. Мы (и удук) называем это «запоминанием» как раз в силу ограничений, накладываемых на то, как деревья усваивают информацию. Откуда берутся эти ограничения? Поскольку удук не теологи, вряд ли кто-то из них брался проанализировать этот вопрос. Тем не менее очевидно, что ограничения могут существовать и без объясняющей их теоретической базы. Деревья запоминают то, что случилось, а не то, чего не случалось, потому что они, так сказать, «проникаются» происходящим, как наши глаза и уши видят и слышат. Наше интуитивное представление о сознании подсказывает, что происходящее откладывается в нем в ходе свершения и в силу свершения, и то же самое интуитивное представление распространяется на эбеновые деревья.

Мысленная установка – это настолько богатый источник умозаключений, что мы спонтанно обращаемся к ней даже в тех случаях, когда привычные предположения оказываются под вопросом. Возьмем, например, типичный случай вселения, описанный Майклом Ламбеком у жителей острова Майотта. Впавший в транс человек «отсутствует, пропадает неизвестно куда», обычная коммуникация с ним невозможна. Тем самым нарушается ключевое интуитивное умозаключение, что сознание – это «координационный центр», где планируется и контролируется поведение человека. Поэтому, когда человек вроде бы здесь, вроде бы жив-здоров, но «отсутствует» с точки зрения функций сознания, это противоестественно. Заметьте, на этом умозаключении не останавливаются. Окружающие предполагают не только «отсутствие» сознания у впавшего в транс, но и «замещение» его чужим сознанием. В человека вселился дух и теперь там хозяйничает – однако этот дух подчиняется стандартным предположениям по поводу сознания. С вселяющимся духом ведут переговоры, как правило увещевая его вернуться туда, откуда он пришел, а изгнанное сознание впустить обратно в тело. Переговоры основаны на негласной проекции психологических предположений, описанных выше применительно к обычным призракам. Предполагается, что духи располагают какими-то сведениями, что у них есть убеждения, а кроме того, они желают свершения определенных событий. На этой многосоставной гипотезе строятся все переговоры, ведущиеся в этих противоестественных обстоятельствах. Призраки на Майотте бывают разными и действуют по-разному. Некоторые наглецы охочи до парфюмерной продукции и без глотка-другого одеколона уходить отказываются.[20]

Как видите, в ходе этого кратчайшего экскурса в экзотические для Запада представления мы прошлись почти по всем незнакомым религиозным концепциям из моего списка. Почти, но не по всем. Пора признаться, что представлений об исчезающих от сильной жажды людях или о часах, следящих за врагами, не существует, по крайней мере насколько мне известно. (Тем не менее моему другу Майклу Хаусману в ходе проведения антропологических исследований в Камеруне довелось слышать о волшебных часах, предсказывающих точное время визита знакомых владельца, – не столь параноидальная, вполне мирная фантазия, которую никто не принимал всерьез.) Представление о том, что всевозможные природные катаклизмы провоцируются инцестом, распространено в разных уголках мира, однако поверье о текущей вспять реке я выдумал. При этом вымышленные мною представления ничуть не более фантастичны и не менее последовательны, чем остальные, перечисленные в списке.

Зачем, в принципе, приводить вымышленные примеры? Мы ведь хотим разобраться в реально существующих религиозных представлениях, закрепившихся в той или иной культуре и наблюдающихся в слегка различающихся вариациях в разных культурах? Все дело в том, что успешные, распространяющиеся в культуре концепции обладают определенными качествами. Из этого следует, что человеческое сознание восприимчиво не только к реально существующим представлениям, но и ко многим другим, потенциальным, если они соответствуют этой модели. Мы хотим описать спектр возможных религиозных концепций. И как я покажу ниже, теперь у нас есть экспериментальные средства, позволяющие проверить, есть ли у нового, искусственно созданного представления о сверхъестественном потенциал для распространения.

Приведенные выше примеры иллюстрируют первый пункт нашего «рецепта» сверхъестественных представлений – ввести нарушение ожидаемого. Однако они же показывают нам, почему одного этого компонента недостаточно. Как я уже говорил, у противоестественных эбеновых деревьев имеется особая черта – они понимают и запоминают человеческие разговоры. Именно эта черта оставляет простор для умозаключений, благодаря которым концепция «работает». Если бы деревья слышали разговоры, не запоминая, или воспроизводили разговоры, которых на самом деле не было, концепция, вероятно, успеха бы не имела.