– Да. Орудие убийства. Спрашивали, не было ли чего в вещах покойного, что им могло послужить. Но само это орудие не предъявляли.

– А про орудие убийства тетушки не спрашивали?

– Спрашивали, но, как ему показалось, вяловато, без особого интереса.

– Я как раз хотела просить вас при следующей встрече взять у Михаила описание того кинжала, что он упоминал.

– Вы обо мне плохо думаете. Едва Михаил его упомянул, я его сразу попросил описать и даже нарисовать, как уж сумеет.

– Можете пересказать?

– Легко. Лезвие длиной четыре вершка[35], с рукоятью выходит шесть с половиной вершков. Лезвие в сечении ромбовидное, у основания шириной с палец и конусом сходится к острию. Рукоять из бронзы, отделена от лезвия перекрестием. На обеих ее сторонах – она округлая, овальная по форме – выгравирован один из главных масонских символов: пирамида. Я пытался проверить, может ли такой кинжал быть атрибутом масонской ложи или нет. Безрезультатно. Два человека убедительно сказали, что может, двое других назвали кинжал подделкой, фальшивкой. А отчего вы об этом спросили? Как я понимаю, раньше вам это важным не казалось.

– Не казалось. Дело в том, что Валентин Пискарев убит кинжалом, на торце рукояти которого нанесены знаки розы и креста.

– Вот те раз!

– Давайте обменяемся описаниями. Ну и обговорим, что из этого может следовать.

– Если вам удобно, приезжайте завтра ко мне в то же время, что и в прошлый раз.

– Хорошо. Но, возможно, я попрошу вас заехать к нам, но пока вроде помех нет.

– А про источник ваших сведений расскажете?

– Мы своих информаторов не выдаем! – пошутила я, хотя и в самом деле не решила, нужно ли про Степана рассказывать.

Я вернулась к столу и пометила рядом с третьим пунктом моего плана посмотреть хоть что-то в книгах про всех этих масонов и прочие тайные общества и их таинственные знаки.

И принялась размышлять над пунктом номер один.

Итак, что мне известно о доме, где квартировал Валентин Пискарев? Четырехэтажный угловой дом. Квартиры в нем небольшие, от двух до четырех комнат. Снимают их по большей части приказчики из хороших магазинов, учителя гимназий, ремесленники, имеющие свои мастерские.

Парадных подъездов, выходящих на улицу, нет. Есть арка, ведущая во двор, и из него жильцы попадают в подъезды и в свои квартиры. Арка закрывается коваными чугунными воротами, нижняя часть глухая, верхняя – в виде решетки. Две другие стороны двора – это стены еще двух домов, поэтому двор похож на колодец. Вроде все? Нет, пока не все. Пискарев проживал в подъезде справа от арки, четвертый этаж, на площадке две квартиры по левой стороне, одна из них Пискарева, и еще одна напротив. Дает это мне хоть что-то? Пожалуй, что нет.

Переходим к пункту два.

Михаил Пушкин пришел к Пискареву около десяти часов вечера. Примерно в это время, но обычно чуть позже, дворник запирает ворота, и без него попасть во двор становится совершенно невозможно. Ворота я видела сама, под ними или через прутья решетки только кошка пролезет, а собака приличного размера застрянет.

Михаил и Валентин беседуют до утра. Одна из причин как раз в том и состоит, что им неловко в очередной раз будить дворника, а спать ложиться им не хочется. Утром Михаил подходит к окну и видит, что дворник уже во дворе. Самое время возвращаться домой, тем более что у тети поутру самый крепкий сон и есть возможность свой приход из очень позднего превратить в просто поздний, сказать, что, мол, пришел сразу после полуночи. Ребячество конечно, но Михаил дорожил проживанием в тетушкином доме и не желал ее сердить лишний раз. Впрочем, это уж точно неважно.

Итак, около пяти часов утра он прощается с Валентином и выходит во двор. Дворник его знает и здоровается. Калитка в воротах арки уже открыта. Стоп! А отчего она уже открыта? Кто-то входил-выходил? И важно ли это? Не знаю, но надо пометить, вдруг удастся уточнить.

Дальше. Михаил идет домой, делая небольшой крюк. А в подъезд квартиры Пискарева приходит уборщица, замечает в открытую дверь лежащее тело и поднимает шум. Как бы то ни было, спустя три часа к возвращению Михаила с полицейскими там уже работают следователи жандармов. Но прежде них там побывала полиция.

Что когда произошло, нам в точности неизвестно, но можно прикинуть. Уборщица – кстати, когда она обычно начинает уборку? Пометим: нужно узнать! – приходит, по словам дворника, в половине шестого, кричит, прибегает дворник и тут же отправляется за городовым. Или уборщицу отправляет? Вряд ли. Скорее всего, просто выскочил на улицу и засвистел. Прибежал ближайший городовой и, как положено, отправился охранять место происшествия. А дворник продолжал свистеть, пока не прибыл второй городовой, тот, либо сразу, либо накоротке переговорив с первым, бежит в участок. Вскоре прибывает полиция. На все про все – около часа, но не менее трех четвертей и не более часа с четвертью. Возьмем час. На то, чтобы разобраться, что преступление, как говорится, проходит по жандармскому ведомству, тоже нужно время. Но тут либо Пискарев по этому ведомству проходил как подозреваемый или неблагонадежный, либо кинжал со знаками ордена свою роль сыграл, и тогда времени нужно совсем немного. А вот чтобы прибыли жандармы – вот где у нас ближайшее жандармское управление, тоже нужно узнать – потребуется минимум полчаса. И однозначно выходит, что от ухода Михаила до смерти Пискарева прошло от десяти до двадцати минут! Всего! И что получается? Получается, хоть по словам дворника, хоть по моим прикидкам, что преступник заранее караулил уход Михаила.

Ой! А откуда бы ему там взяться? Во двор ведь проникнуть, не попавшись на глаза дворнику, не выйдет! Живет в том же подъезде? Или у кого из знакомых соседей скрывался? Тоже версия, но слишком большое и чересчур необычное совпадение получится. Валентин там жил всего-то четвертый месяц, а тут среди соседей его враги из тайного общества! Но мог же Валентин специально поселиться вблизи того, через кого искал, к примеру, выход на тайное общество. Нет, все равно очень и очень маловероятно. Скорее где-то должен был этот преступник прятаться. В подъезде это сделать непросто, да и Михаил, уходящий с верхнего этажа, не мог бы не заметить постороннего в такой ранний час и его запомнил бы. И дворник, если его не замешивать в сообщники, что будет чушью, тоже не мог проглядеть чужого в пустом дворе. С улицы на четвертый этаж забраться через окно возможно, но невероятно сложно. Так откуда же убийца пришел?

К тому же он точно был знаком с Валентином. Судя по положению тела, как его описал некий Васька из квартиры напротив, его ударили в спину. Не стал бы никто к постороннему спиной поворачиваться, да и просто чужому дверь в такое время не открыл бы. Стало быть, кто-то знакомый объявился, Валентин его впустил и пошел первым в гостиную. А его ударили в спину кинжалом. Он смог обернуться, но тут же и рухнул головой в сторону входной двери, лицом вниз. Отчего преступник оставил ее нараспашку? Хотел, чтобы об убийстве узнали как можно быстрее? Неясно зачем, но специально оставил. И еще был уверен, что за считаные минуты сумеет скрыться. И опять выходит, чтобы скрыться, он должен проживать в том же подъезде. Нет, не должен! Он знал, не мог не знать, что всех соседей уж наверняка проверят, да так, что мало не покажется. Значит, у него был заранее придуман план отступления, да и план подхода имелся. И самое разумное предположить, что проник он и исчез через чердак. Вот! Вот куда нужно залезть. Тут даже есть крохотный шанс, что полиция или жандармы там не побывали, очень уж они вцепились в Михаила как в обвиняемого.