— Значит, семьсот метров и один этаж… — Новиков задумчиво откидывается на спинку стула. — Дня за четыре должны справиться, но лучше начать пораньше, чтобы наверняка. Пятница, седьмое июля вас устроит?

— Вы меня спасёте! — честно признаюсь я, вызвав у Валерий Олеговича улыбку.

— Значит, так и сделаем. — Ещё пара щелчков мыши, выехавший из принтера лист и довольный взгляд Новикова. — Ждите, Ольга Александровна, всё успеем.

— Спасибо!

А жить определённо становится веселее!

— Валерий Олегович, — всё-таки останавливаюсь я у двери, — а почему именно для меня и «невозможное»?

Транспортировка пьяного Новикова и спасение его же из обезьянника никак не тянут на великий подвиг. И тем более странно, что Валерий Олегович долго и внимательно смотрит на меня, словно прикидывая, стоит ли откровенничать.

— Я не знаю, что вы в ту ночь сказали моей жене, но сегодня я — счастливый отец близняшек. По словам Инны, благодаря вам.

Мне?!

Помню гостиную, помню звонок начальнику нужного отдела полиции, помню разговор с «Милой». О чём? Кажется, о том, что у её мужа слишком много свободного времени…

— Поздравляю и спасибо ещё раз.

— Всего доброго, Ольга Александровна. Обращайтесь если что.

— Где Арольская? — с порога спрашивает Влад, обводя архив прищуренным взглядом.

— Понятия не имею, — томно отзывается Зара, поднимаясь.

Последний час она занималась сортировкой по годам личных дел сотрудников и от бумажной пыли свербело в горле, не добавляя хорошего настроения. Казалось бы, архив — пыльный, никому не нужный пережиток прошлого, тем более, что электронная база не требовала столько места. Но! Раньше никто не додумывался эти личные дела сканировать, а они хранятся, на минуточку, семьдесят пять лет. Семьдесят пять! Не факт, что сама Зара проживёт дольше собственного досье.

— Ольга Александровна?!

— Орать необязательно, — показательно кривится Зара и отходит к компьютеру, — Оли нет.

— И куда она соизволила уйти? — недовольно отзывается Влад, скрестив руки на груди.

— Кадры. — Зара мягким движением указывает на нужную стопку. — Бухгалтерия. — Рука меняет направление. — Операционный отдел. Управление делами. Безопасники. Юридическое управление. — Каждый отдел — новая стопка. — Мне продолжать?

— Без надобности, — морщится Влад и собирается уйти.

— А зачем тебе Оля? — Теперь уже Зара смотрит на него с недовольством. — И, кстати, откуда столько неприязни? Тем более необоснованной, что она разбирает твои завалы.

— А почему тебя это волнует? — Влад резко меняет направление и приближается к присевшей на край стола девушке. — В последний наш разговор ты выразилась определённей некуда.

— Не впутывай Олю в наши отношения, это здесь не при чём.

— А у нас они есть? — Влад наклоняется ниже, заставив Зару отклониться назад. — По-моему, она первая в них влезла, заставив меня подписать твой перевод.

— Заставив? — из её груди вырывается презрительный смешок. — Это тебя-то, самого умного, самого изворотливого и просто самого-самого?

— Не зли меня, невес-ста, — качает головой Влад и собирается отойти.

— А иначе что? — провокационно шепчет Зара, обхватывая его за шею и не давай отстраниться. — Накажешь меня, ж-женишок?

Взгляд — глаза в глаза и чужое дыхание на губах. Прерывистое — то ли взбешённое, то ли… нет?

— Работайте, Зара, — хмыкает Влад и отстраняется первым. — Вы же не хотите меня разочаровать? — И добавляет, когда до двери остаётся лишь пару шагов: — Ещё больше…

— А не пойти бы тебе к чёрту?! — не выдерживает Зара, с трудом сдерживаясь, чтобы не бросить в него что-нибудь потяжелее.

— Только после тебя, невес-ста, только после тебя.

— Когда ты успела поцапаться с Крамелем? — спрашиваю я, заходя за стеллаж, где Зара разбирала личные дела, что-то бурча себе под нос. На своём родном языке.

— А когда ты признаешь, что тебе нравится твой Дальский?

Хмыкнув в ответ на чужое нежелание общаться, я встаю к стеллажу напротив, чтобы присоединиться к работе. Пусть Зара умная девушка, но, имея совсем другую специальность, она перепроверяет вносимые данные по несколько раз и часто сверяется с номенклатурой. Мне привычнее — меня этому учили, пусть даже давно, поэтому я справляюсь в три раза быстрее.

— Извини, я не хотела, — бросает она, но не выдерживает и поворачивается ко мне. — Вот объясни мне как можно быть таким бараном?!

— Легко, — певуче откликаюсь я и заношу в опись ещё одно дело. — Раньше вы просто ругались, что стряслось сейчас?

— Ненавижу его! — рычит Зара. — Он таскается сюда только чтобы вывести меня из себя.

— Насколько я помню, довести его до ручки изначально было твоим планом. — В описи появляются ещё три дела и я разворачиваюсь. — Зар, признай, что тебе нравится его бесить и нравится из-за него же беситься. Может, это ваша горячая кровь шалит или просто вы нашли друг друга, но, как по мне, ваш брак будет удачным.

— А то, что я «глупая вздорная девчонка, умеющая только покупать тряпки и тратить папины деньги»? Предлагаешь понять и простить?! — снова распаляется она.

— Отомстить и женить, — хмыкаю я. — Если Крамель такой недальновидный, пусть всю жизнь мучается.

— Отомстить?

— То, что вы ругаетесь, конечно, забавно, но это не совсем то, — качаю я головой.

— У меня глаза кровью наливаются, стоит увидеть его усмешку, — Зара со вздохом возвращается к делам. — Строить из себя невинную овечку? Нет уж.

— Не надо никого из себя строить, — пожав плечами, я беру новую связку, — просто будь умнее. Прекрати соответствовать его ожиданиям и Крамель перехитрит сам себя.

— Я состарюсь, пока этого дождусь!

— Мы ускорим процесс, — обещаю я ей. — Есть у меня один подходящий кандидат…

— Ольга Александровна, с тех пор, как вы пришли к нам работать, наш офис превратился в проходной двор!

— Не понимаю о чём вы, — мило улыбаюсь я в ответ на Крамелевский прищур.

— Вы знает, у вас теперь прекрасная техника, которую привезли…

— Да, Александра Германовича нельзя обвинить в скупости. — В упрямстве — да, но жадным Дальский никогда не был. — И, насколько я слышала, технику в архив он предоставил по согласованию с Иваном Фёдоровичем Сухоруковым.

— Хорошо, — раздражённо выдыхает Крамель, — но сейчас вы просите пропуск для постороннего «Рейве» человека, просто вашего знакомого.

— Этот знакомый сделает то, до чего никак не могут дойти ваши рабочие, — в этот раз я не скрываю обвинительный тон. — Причём сделает на чистом альтруизме, как раз по той самой дружбе.