Раздавшийся за спиной приглушенный звук заставил Лайона обернуться. Глаза стоящей позади него Коры были широко раскрыты и мокры от слез. Она походила на женщину, внезапно потерявшую все, и на какое-то мгновение ему стало почти жаль ее… Но, вспомнив о том, что потерял он, месяцы, проведенные в неведении о существовании сына, представив себе годы, которые могли быть потеряны Фрэнком, вырасти он без отца, Лайон вновь ожесточился.

– Если здесь есть что-нибудь тебе действительно нужное, – сухо сказал он, – собери.

– Я… – начала она дрожащим голосом, – я не понимаю.

– И собери все, что нужно моему сыну.

– Он мой сын. Мой, Лайон. Я дала ему жизнь. Подняла без всякой помощи с твоей стороны…

– Поторопись, – перебил он ее. – До часа дня нам надо переделать множество дел.

– Каких еще дел?

– Встреча с Стромом, например. И свадьба в полдень…

– Нет! – яростно замотала головой она. – Нет!

– А в час дня, – продолжил он, будто не слыша ее слов, – отлетает наш самолет.

– Наш самолет? – переспросила она. – Лайон, не сходи с ума. У меня здесь своя жизнь. Дом…

– Твоя миссис Тимоти ждет внизу в такси. Она согласилась позаботиться о моем сыне, пока мы будем у Строма и на брачной церемонии.

– Откуда ты узнал о ней? Шпионил за мной?

– Можешь сдать свой дом в аренду или продать его. Сюда ты не вернешься.

– Так ты шпионил? – повторила Кора.

– Просто собрал информацию, дорогая. При большом желании это не так трудно сделать.

– Лайон, подумай о том, что творишь. Ты просишь, чтобы я поступилась всем. Своей работой, карьерой…

– Я не прошу, а ставлю тебя в известность. – Лайон недобро улыбнулся. – Хочешь сделать карьеру? Ты будешь женой и матерью, лучше карьеры не бывает, и хорошо бы тебе преуспеть в ней.

Она болезненно съежилась. Ничего, подумал Лайон, все в порядке. Черт побери, после того, что сделала с ним Кора, она вполне этого заслуживает…

* * *

Они сидели бок о бок в салоне первого класса авиалайнера, два незнакомых человека, которых объединяла лишь одна проведенная в постели бурная ночь. И ребенок.

Невольно содрогнувшись, Кора покрепче прижала к себе сына. Фрэнк спал, не выпуская из ручек своего любимого плюшевого медведя. Несколько первых минут полета он проплакал, и сердобольная стюардесса объяснила, что это могло быть вызвано небольшим перепадом давления. Объяснение звучало весьма правдоподобно, но ей казалось, что сын оплакивает оставшуюся позади жизнь.

Лайон хотел было успокоить Фрэнка, взяв малыша на руки, но Кора отдать сына отказалась.

– Он будет у меня, – решительно заявила она.

Взгляд его потемнел, на какое-то мгновение Коре даже показалось, что он собирается настоять на своем, но этого не случилось. Лайон просто раскрыл свой чемоданчик, вытащил оттуда кипу документов и через несколько минут уже и думать забыл о Фрэнке.

Кора нахмурилась. Собственно говоря, этого и следовало ожидать. Лайон добивался не сына, а победы и теперь, достигнув своего, потерял к нему интерес. Хотя утром, когда он вынул мальчика из кроватки, ей на какой-то момент показалось, что в его взгляде светится настоящая любовь.

Настоящая любовь? Со стороны человека, не постеснявшегося заявить, что ночь, проведенная в объятиях друг друга, ничего не значит?

Сдержав подступившие слезы, Кора нежно поцеловала темноволосую головку мальчика.

Настоящее, подлинное в Лайоне – лишь его высокомерие, и если он и любит кого-либо, то только себя самого. Как быстро он потерял интерес к сыну! При удачном для нее стечении обстоятельств отсутствие интереса перерастет в скуку, и тогда, может быть, нежеланные жена и сын смогут вернуться к своей прежней жизни.

Откинувшись на спинку сиденья, Кора устало закрыла глаза.

Пока же придется делать хорошую мину при плохой игре. Не ради самой себя, конечно, а ради Фрэнка.

Уставившись невидящим взглядом на разложенные на столике бумаги, Лайон тщетно пытался решить, что же, черт побери, ему теперь делать. С сыном было все ясно, вся проблема – в Коре. В Коре Кинг, его жене.

Это было слишком даже для него. Вылетев на деловой ужин, а затем на юбилей отца, он через пару дней возвращается домой с женой и сыном.

Своим сыном. Эти слова все еще звучали для него странно, вызывая непривычно теплое чувство где-то в глубинах души. Лайон не собирался заводить детей, тем более в данный период своей жизни. Иметь ребенка означало для него принять на себя громадную ответственность, а он не чувствовал себя к этому готовым. Ведь человек, имеющий сына, кое-что должен ребенку. И прежде всего – любовь и стабильность. Мальчик должен быть уверен в том, что, приходя домой из школы, найдет там отца и мать, а не ждать неожиданных перемен в персоналиях. Именно так было в его, Лайона, детстве, да и в детстве старших братьев тоже. Отец постоянно менял жен.

Теперь и у него появилась жена. По имени Кора. И это почти все, что ему о ней известно. Да, эта женщина хороша в постели, но теперь, когда она смотрит на него, как на нечто среднее между графом Дракулой и маркизом де Садом, об этой стороне их отношений можно забыть навсегда.

Лайон покосился на Кору, откинувшуюся на спинку кресла. Глаза ее были закрыты. Интересно, она действительно спит или просто уклоняется от общения с ним?

Столько вопросов, на которые нет ответов. Хотя это не такая уж беда, впереди у него масса времени, чтобы найти эти ответы. Впрочем, нужны ли они ему? Скорее всего нет. Для блага своего ребенка два цивилизованных человека вполне могут ужиться, не выказывая друг к другу явной неприязни…

К сожалению, это не совсем то, чего ему нужно от Коры. Он почти ненавидит ее, причем не только за стремление зачать ребенка, ничего не сказав ему, но и за все остальное. За чувственные вздохи в его объятиях. За произнесенные шепотом слова. За ласки, за тепло кожи, за страстные поцелуи… Потому что все это было ложью. Ей нужен был не он как таковой, а любой здоровый мужчина в роли производителя.

Да, все, что он помнит о той ночи, было ложью. Но почему прошлой ночью она опять таяла в его объятиях? Черт побери, он мог взять ее прямо там, на автостоянке, прислонив к машине…

– Пассажирам пора приготовиться к приземлению. Не курите и пристегните ремни. Леди и джентльмены, вас ожидает прекрасная солнечная погода…

Кора открыла глаза, и Лайон протянул к ней руки.

– Дай мне моего сына, – холодно приказал он.

И без того бледное лицо Коры совсем побелело. Помедлив, она все же отдала ему Фрэнка. Беря мальчика, Лайон почувствовал, как дрожат ее руки.

Боится, подумал Лайон. Что ж, прекрасно, именно этого он и хотел. Потому что, черт побери, сам боится не меньше нее. Единственная разница в том, что, на его счастье, она этого не знает.