– Не за что. – Мистер Мубарак достал из верхнего кармана халата визитную карточку и величественным жестом протянул ей. – Если вам вдруг что-то понадобится, звоните, не стесняйтесь. Надеюсь, вы найдете то, что ищете.

– Спасибо. – Бетти спрятала карточку в сумочку. – Я тоже очень на это надеюсь.

1919

Начались школьные каникулы, и большой дом Летиции до краев заполнился молодыми людьми, велосипедами, мячами, спортивной обувью, криком, шумом и суетой. Артур и Генри были такими же светловолосыми, как их сестра, и – насколько успела заметить Арлетта – настолько же плохо воспитанными, как их младший брат Джеймс, который целыми днями только и делал, что лупил палкой по стенам и скандалил с матерью. Все, что бы ни говорила сыновьям Летиция, в одно ухо влетало, а в другое вылетало. Можно было подумать, что матери для них вовсе не существует или что она говорит столь тихим голосом, что расслышать ее могут только другие женщины. Арлетта была по настоящему потрясена, когда старший из братьев – Генри – выхватил у Летиции газету, которую она читала, и, не обращая внимания на требование немедленно ее вернуть, подбросил газету под самый потолок, отчего она рассыпалась на несколько листов, в беспорядке разлетевшихся по комнате. После этого он преспокойно повернулся и вышел. «Вернись немедленно, Генри! Ты слышишь?!» – крикнула ему вслед Летиция, но он не вернулся, и ей пришлось самой подбирать газету с пола.

Кроме того, старшие сыновья Летиции были неимоверно грубы. Арлетта не раз слышала, как Артур в глаза называл мать «глупой старой коровой», и недоумевала, почему Летиция не выпорет наглецов и не посадит их под замок каждого в свою комнату.

Муж Летиции Энтони вскоре после войны получил еще одно повышение и работал теперь в брюссельском отделении своей компании. На этот раз, однако, семью с собой он брать не стал, хотя приезжал в Лондон не чаще одного раза в месяц. Арлетта с ним еще не встречалась, но видела его фотографию. У мистера Миллера были толстые, как у хомяка, щеки, тонкие, словно нарисованные карандашом, усики и начинающие редеть черные волосы, и Арлетта терялась в догадках, как такая красавица, как Летиция, могла выйти за человека со столь заурядной внешностью. Сама Летиция, впрочем, всегда говорила о муже с любовью и уважением, к тому же, если судить по убранству его кенсингтонского особняка, мистер Миллер был весьма состоятельным человеком. Тем не менее Арлетта была абсолютно уверена, что в доме явно не хватает крепкой мужской руки, способной навести порядок и приструнить вконец распоясавшихся сыновей.

Сейчас старший из мальчишек Летиции смотрел на Арлетту с противоположной стороны коридора с такими высокомерием и надменностью, словно ему было не шестнадцать, а как минимум вдвое больше.

– Зачем ты носишь этот дурацкий жакет? – спросил он вдруг.

Арлетта машинально опустила взгляд, чтобы взглянуть на упомянутую деталь своего туалета. Она была в полном недоумении, с чего бы Генри вдруг вздумалось обсуждать с ней ее одежду. Нормальный жакет… Немного старомодный, быть может, и, уж конечно, не такой шикарный и богемный, как те платья, которые носила Лилиан, но ничего «дурацкого» она в нем не видела. Такой жакет вполне могла бы надеть и Летиция.

– Что ты имеешь в виду? – спросила наконец Арлетта.

– Я имею в виду, что он просто нелепый! – выпалил мальчишка. – Тебе сколько лет?

– Двадцать один, – ответила Арлетта, правда – несколько неуверенным тоном. С тех пор, как на вечеринке по поводу дня рождения Лилиан, на которой один из тостов был поднят в честь ее двадцатиоднолетия, прошло меньше двух недель, и она еще не привыкла к тому, что стала на год старше. Кстати, Генри на вечеринке присутствовал; Арлетта помнила, что он был в группе гостей, пытавшихся, по традиции, тянуть ее за уши.

– Ах да, конечно. Я и забыл, – сказал он. – Просто ты так одеваешься, что выглядишь намного старше.

Арлетта снова покосилась на себя. Бутылочно-зеленый жакет с поясом, длинная юбка из сине-зеленой шотландки, темные чулки, туфли из зеленого бархата и шифоновый шарфик глубокого синего цвета… она была уверена, что выглядит очень неплохо – элегантно, стильно, модно. Силуэт, по всяком случае, был вполне современным – она сама выбрала его в одном из бесчисленных модных журналов, которыми был завален дом Летиции. Так какого же дьявола?..

Она так и не нашлась, что ответить. Поджав губы, Арлетта повернулась и зашагала прочь.

– Эй, извини! – самым небрежным тоном бросил ей вслед мальчишка. – Я не хотел тебя расстроить…

– А я и не расстроилась! – прошипела Арлетта в ответ, даже не замедлив шаг, хотя глаза ее защипало от подступивших слез. Нет, она не заплачет, ни за что не заплачет. Она не позволит себе до такой степени унизиться перед шестнадцатилетним сопляком. Даже на похоронах отца она не проронила ни слезинки, хотя смотреть на него ей было страшно: лежащее в гробу тело было собрано буквально из кусков. Сотрудники похоронного бюро сделали все, что могли, и все равно двух пальцев на руке, ноги и половины лица не хватало, но Арлетта все равно не заплакала. Не заплачет она и теперь. Вместо этого она будет презирать этого юного мерзавца всеми силами души и приложит все силы, чтобы отныне и Генри, и оба его братца взирали на нее с немым восхищением и священным трепетом. В том, что это у нее получится, Арлетта ни секунды не сомневалась, ибо она уже нашла работу младшей продавщицы в роскошном универмаге на Риджент-стрит. Универмаг назывался «Либерти» и был похож на сказочный дворец с башенками, балконами, деревянными панелями и сверкающими витринами в свинцовых переплетах. Улыбчивая заведующая секцией по имени миссис Стампер, принимавшая Арлетту на работу, побеседовала с ней в подсобке и была очень любезна. Миссис Стампер даже сказала, что Арлетта – очаровательная юная леди, что продавщицу с такой внешностью и манерами она давно искала, и добавила, что выйти на работу Арлетта сможет уже на следующей неделе, что платить ей будут пять шиллингов и шесть пенсов и что рабочая суббота у нее будет не чаще, чем раз в месяц.

С тех пор Арлетта не ходила, а летала. Впервые в жизни она отправилась на собеседование и вот, пожалуйста – сразу получила работу! И не просто работу, а Работу Мечты. Каждый день она будет проводить в сказочном дворце, в просторном, обшитом панелями натурального дерева зале, где пахнет лавандой и где выставлена самая изысканная одежда, покупать которую придут самые утонченные и модные женщины Лондона. А на мальчишек этих ей наплевать! Тем более что уже завтра вечером Генри и Артура отвезут на вокзал, посадят в поезд и отправят обратно в их элитарную тюрьму в глубинке, так что ей не придется смотреть на их скучные, самодовольные лица до са́мого конца октября.

Эта мысль вызвала у нее на губах улыбку, и она зашагала дальше, горделиво вскинув голову и расправив плечи под бутылочно-зеленым жакетом, который, право же, был вовсе не плох. В ее жизни слишком долго ничего не менялось; все годы, пока шла война и после нее, пока весь мир замер, погрузившись в траур или зализывая раны, Арлетта буквально сходила с ума, влача однообразное и скучное существование на затерянном среди волн острове, но теперь все было по-другому. Она наконец-то ухватила свою судьбу за гриву, взнуздала, как взнуздывают норовистую лошадь, и готова была усесться на нее верхом, чтобы настичь ускользающее будущее.