Итак, стоимость валюты не зависит ни от отдельно взятых цен в экономике, ни от рассчитываемых статистическими службами индексов цен. Индексы цен на сырье, охватывающие десятилетиями не меняющиеся товары, например, шерсть или пшеницу, надолго сохраняют стабильность при условии стабильного курса валюты. Разумеется, никто не исключает резких краткосрочных колебаний — из-за погоды, войн, тарифов, ситуации в экономике и прочих факторов. Некоторые ученые пришли к выводу, что в конечном счете стоимость — это выражение самого основного товара, а именно капитала, или затраченных на производство товаров человеческих способностей, труда и времени. Экономика в конечном итоге — это воплощение человеческих усилий. Чтобы пользоваться понятием «стоимость», вовсе не обязательно проверять это утверждение. Золото, самый денежный вид сырья, было выбрано наилучшей мерой стоимости из всех возможных. Трудно сказать, хорошо ли золото измеряет стоимость, поскольку, будь у нас более точная мера по сравнению с золотом, мы бы пользовались ею вместо «желтого металла».

Измеряя вещи, мы указываем количество единиц измерения в измеряемом предмете. Мы говорим: «Рост Стива 1 метр 75 сантиметров», а не «Рост Стива составляет 0,5714 Стива на метр». Точно так же можно было бы определять стоимость валюты. Тогда вместо «$35 за унцию золота» мы сказали бы: «$100 стоят 2,87 унции золота». В нашей книге мы будем говорить о стоимости валют в привычных терминах, однако не следует забывать, что практически во всех примерах изменение соотношения курса валюты к золоту всегда означает изменение стоимости валюты, так как стоимость золота стабильна.

Спрос, предложение и стоимость: это основные понятия классической теории денег. Они просты, но без них далеко не уйти. Данная модель предполагает, что эмитенты денег — в настоящее время это Центробанки — полностью контролируют национальные валюты. Валюты больше не во власти рынка. Если их курс считается слишком низким, Центробанку остается просто сократить предложение. Если курс завышен, Центробанк просто увеличит денежную массу.

Данная модель игнорирует разницу в процентных ставках, платежный баланс, движение капитала, уровень цен, темпы экономического роста, разницу в системах налогообложения, тарифы, государственный долг и дефициты, уровень безработицы, колебания на фондовом рынке, темпы сбережения и множество прочих факторов. Все эти факторы могут влиять на спрос на деньги, поэтому трейдеры на валютном рынке внимательно за ними следят. Однако на спрос влияет чуть ли не все без исключения, и выделять отдельные факторы не имеет смысла.

Идеальная валюта столь же стабильна и неизменна, как метр, литр или килограмм. Утверждать, что надо пересматривать курсы валют в зависимости от ситуации в экономике, в корне неверно. Коррекция курса допустима только в той мере, в какой она исправит изначально допущенные ошибки. Например, население Калифорнии составляет 36 миллионов человек и превосходит население большинства европейских стран. Если бы для Калифорнии велась отдельная статистика по ценам, объему торговли и росту ВВП, она бы часто отличалась от данных, предоставленных прочими штатами. Означает ли это, что Калифорнии нужна собственная валюта? Разумеется, нет.

Все колебания валютных курсов в мире вызваны действиями Центробанков. Денежно-кредитные власти традиционно отвечают за приведение денежной массы в соответствие со спросом, обеспечивая стабильность национальной валюты. То, что Центробанки в последнее время забыли о своих обязанностях, а может, и вовсе о них и не подозревали, не освобождает их от ответственности за все денежные катастрофы последних 30 лет — все без исключения. Некомпетентность не является оправданием.

Действительно, многие страны попытались привязать национальные валюты, но неудачно. В результате их постигли разрушительные валютные кризисы. Случилось это потому, что правительства не сумели скорректировать денежную массу для сохранения привязки. Нередко привязка сохранялась насильственно. В итоге либо государство до крайности ужесточало насильственные меры, вводя драконовские методы контроля над движением капитала и обменом валюты и тому подобные репрессии, либо желание граждан вести торговлю на собственных условиях оказывалось сильнее принуждения властей. При правильной системе управления валютой надобность в принуждении со стороны государства отпадает, поскольку правительство, регулируя объем денежной массы, следует диктату рынка.

Вместо этого правительства пытаются влиять на рынки, закупая или продавая огромные объемы иностранной валюты, чтобы отбить у спекулянтов охоту играть на разнице курсов. Это просто иная форма государственного принуждения. Насильственные меры властей предстают в виде резервов в иностранной валюте, с помощью которых государство «наказывает» валютный рынок.

Такие «интервенции» на валютный рынок обречены на неудачу, как и все прочие виды искусственного регулирования цен. Их часто проводят в сочетании с фиксацией процентной ставки. Подобные меры не меняют денежную массу и не в состоянии сильно повлиять на стоимость национальной валюты. Деньги, изъятые из обращения с помощью интервенции на валютный рынок, немедленно возвращаются туда благодаря фиксации процентных ставок. Этот процесс называется стерилизацией. При стерилизации предложение денег до и после интервенции особо не меняется. Обменный курс какое-то время резко колеблется, но вскоре все возвращается на круги своя, поскольку денежная масса остается прежней. Вместо того чтобы поддержать национальную валюту, интервенция может еще сильнее снизить ее курс: некомпетентность Центробанка становится слишком очевидной. Спекулянты делают ставку на грубые ошибки денежно-кредитных властей и в огромных объемах продают валюту, играя на понижение. Когда Центробанк наконец исчерпает резервы в иностранной валюте и окажется не в состоянии проводить краткосрочные вылазки на рынок, курс национальной валюты камнем падает вниз.

Центробанки следуют этому абсурдному сценарию из-за неверной установки: они разделяют внутреннюю и внешнюю денежную политику. В настоящее время эти две сферы поделены между разными ведомствами: в Соединенных Штатах, например, Казначейство ведает внешней денежной политикой, Федеральный резерв — внутренней. Такое странное распределение обязанностей было скопировано всеми странами.

Существует только одна валюта с одним спросом и одним предложением, с одной стоимостью. Она не может выполнять две функции одновременно. Внутренняя денежная политика обычно определяет плановый уровень процентных ставок. Внешняя денежная политика имеет дело с курсами валют. Пытаясь скорректировать оба направления денежной политики, Центробанки могут сделать только одно — изменить предложение денег, либо задав плановый уровень процентной ставки, либо задав курс национальной валюты. В какой-то момент эти стремления вступают в противоречие. Обычно перевешивает процентная ставка, о национальной валюте забывают, интервенция на валютный рынок завершается стерилизацией. Если предпочтение отдается внешней денежной политике, забывают о плановой процентной ставке, система начинает действовать как механизм полного золотовалютного обеспечения. В погоне за двумя противоречащими друг другу целями Центробанки проводят